Тень Радуги - Клименкова Антонина - Страница 1

Стемнело рано. И дождик закрапал. Но это не испортило ведьме настроения. Сегодня выдался суетный день, она устала, корзины с покупками оттягивали руки, до дома еще идти и идти... Однако несмотря на усталость, ведьма была довольна, день был удачным. Все хлопоты себя оправдали, заказы принесли хорошую прибыль, в потяжелевшем кармане душевно позвякивали монеты. Часть полученных денег она уже потратила, прошлась по продуктовым лавкам — и совсем задешево купила целую корзину спелых ароматных персиков! Нужно же себя побаловать в награду за труды. Такие приятные покупки и нести не в тяжесть.

Дождик развел грязь на дороге. В колеях, оставленных колесами повозок и телег, скапливались глубокие лужи. Ведьма шла осторожно — не хватает еще поскользнуться и вымазаться в этой глинистой жиже. Да и падать тут опасно: в сумерках можно вообще свалиться в крепостной ров. То-то будет посмешище! Орущие где-то внизу лягушки полопаются со смеху.

Дорога вела вдоль крепостной стены, окружавшей город, по верху насыпи. Крутым склоном земляной вал срывался к глубокому рву. На скудной почве плохо приживалась растительность, чахлые кустики да пучки жухлой травы не мешали стекающей дождевой воде размывать землю.

У ведьмы при себе имелся зонтик, эта редкостная и дорогая игрушка, завезенная с востока купцами. Но так как обе руки были заняты корзинами, зонтик она держала под мышкой сложенным. Да и прятаться от дождя под кружевным куполом, украшенным янтарными бусинами, было нелепо.

Ведьма что-то тихонько напевала себе под нос, на ходу обдумывая рецепт персикового пирога. Поглядывала вдаль, любуясь россыпями городских огоньков. Домики казались игрушечными, подмигивали окошками, уютно дымили печными трубами...

Сзади послышался шум — приближался экипаж. Ведьма едва успела посторониться: карета с грохотом пронеслась мимо.

— Совсем ошалели! — воскликнула ведьма, досадуя на забрызганный грязью подол.

Но видно зря она ругнулась.

Возница резко осадил взмыленную четверку вороных. Карета остановилась, едва не завалившись набок от такого крутого виража.

У ведьмы нехорошо похолодело в желудке. Слыхала она о черной карете, которую по ночам видали на улицах столицы. А на утро обнаруживали, что в домах, рядом с которыми она показывалась, пропадали люди — и всё только колдуны или ведьмы, оставляя после себя сожженные стены, разоренное жилище да лужи крови... Она быстро оглянулась вокруг — вот напасть! В случае чего ведь не убежишь, да и спрятаться тут совершенно негде...

Дверца кареты открылась. Минуя ступеньку подножки, на землю спрыгнул человек в черном балахоне. Порыв ветра хотел сбить капюшон с головы, но он торопливо удержал тяжелую ткань, еще ниже натянул на глаза. Ведьма хмыкнула — совсем мальчишка, лет девятнадцать на вид, или даже того меньше. Вот еще беда, молодежь нынче стала совсем непредсказуемая, к старшим никакого почтения, творят что хотят...

— Это вы... — обратился незнакомец к ведьме.

— Что, простите? — не расслышала она вопроса за лошадиным всхрапом.

— Это вы — госпожа Гортензия Хер... — повторил тот громче, но осекся. Забыл фамилию. Торопливо достал из широкого рукава балахона измятую записку, сверился: — Гортензия Хермелин?

— Ну, допустим, — кивнула ведьма, настороженно пятясь назад.

— Тогда, пожалуйста, садитесь в карету! — пригласил таинственный юнец.

— Зачем еще? — удивилась она. — Вдруг увезете куда-нибудь? В темницу посадите? Или, того не лучше, не довезете, по дороге зарежете?

— Вы угадали, я собираюсь вас убить, — кивнул незнакомец.

— Вот так новость! — Гортензия всплеснула бы руками, да корзины мешали. — Этого мне только не хватало. Уж не посчастливилось ли мне встретить того самого некроманта, который по ночам на колдунов и ведьм охотится? Что-то вы, господин, сегодня рано — до полуночи еще далеко!

— Как вы узнали? — опешил парень.

— Земля слухами полнится. А чем, позвольте спросить, я такой чести заслужила, что вы моей скромной персоной озаботились? — поинтересовалась Гортензия. — Вам магистров мало? Зачем простая-то ведьма понадобилась?

— Извините, это не вашего ума дело, — сказал парень, в голосе зазвенели нервные нотки. — Пожалуйста, садитесь в карету. Вы всё равно умрете, но если будете сопротивляться — быстрой и безболезненной смерти я обещать не могу.

— А я и не хочу быстрой! — заявила Гортензия. — Я хочу медленной — лет через сорок-пятьдесят, от дряхлости.

— Сударыня, я вас очень прошу! — перебил парень. — Я не хочу применять силу...

— Ну да, драться с немолодой женщиной, которая вам в матери годится, это совсем не по-рыцарски, — хмыкнула Гортензия.

— Пожалуйста! — повторил он настойчиво.

Упрямая попалась ведьма! Ему неприятно было это делать, но придется, раз уговоры не действуют. Он протянул к ней руку, сжал ладонь в кулак.

Гортензия вдруг почувствовала, словно невидимые ледяные пальцы стиснули ее сердце. Она задохнулась, сердце пропустило удары, затрепетало и будто перевернулась в груди. Еще немного, и она потеряет сознание...

Парень опустил руку. Сделал приглашающий жест в сторону кареты.

Гортензия шумно выдохнула, заглотала воздух, точно рыба, выброшенная из воды... Быстро подхватив одну из корзин, вышвырнула всё содержимое в странного парня! Редис осыпал градом. Дыня не долетела, с хрустом треснулась о мостовую, брызнул сок, семечки. Морковки с грушами — мимо, шмякнулись о стенку кареты. Лишь один спелый плод, сочно чмокнув, врезался в плечо незнакомца, украсив балахон пятном желтоватой мякоти. И одно из яблок стукнуло по голове. Капюшон скользнул назад. Гортензия увидела прищуренные злые глаза, по-мальчишески скуластое бледное лицо, пухлые губы упрямо сжаты. Некромант решительно двинулся к ней.

Не теряя времени, она бросилась к обочине — и спрыгнула с обрыва вниз...

Чернокнижник поскользнулся на пучке укропа, упавшем в лужу, и растянулся в грязи. Чертыхаясь, спешно поднялся, путаясь в длинном балахоне, подбежал к обрыву. Но склон был пуст. Лягушачий хор во рву продолжал квакать как ни в чем не бывало, на мутной воде плавали рваные пятна зеленой тины...

— Вам всё равно не спрятаться! — крикнул парень в темноту, разрывая нервными пальцами застежки на вороте мокрого балахона. — Я знаю, где вы живете, я еще приду за вами!

Гортензия почему-то ожидала, что вторую корзину он пнет, и по склону покатятся отборные персики... Но нет. Хотя он споткнулся о попавшуюся под ноги корзину, но не снизошел до подобной жалкой мести.

Она услышала, как хлопнула дверца кареты. Под перестук копыт вороная четверка унесла экипаж в сгущающуюся темноту.

Гортензия выждала еще несколько минут, прислушиваясь к тишине. Лишь шелест дождя... Она поднялась с корточек и сложила зонт. Любимый зонтик укрыл и спас. Слава Небесам, она не выпустила его из рук! Скользнув по склону, успела раскрыть, а оказавшись перед самой кромкой воды, обмакнула в болотную жижу. Зеленая тина и листочки ряски облепили серебристое кружево. Скорчившись под зонтом, Гортензия спряталась позади валунов, грядой окаймлявших ров. Дыхание даже затаила, надеясь слиться с заросшими зеленью камнями...

Конечно, вместо этой нелепой маскировки ведьме было бы приличней применить какое-нибудь заклинание невидимости. Но кто знает этого чернокнижника! Вдруг он сумел бы почуять магию — и тогда это выдало бы ее с головой.

Выбраться обратно к дороге оказалось куда труднее, нежели скатиться вниз. Карабкаясь на четвереньках, Гортензия вся измазалась в раскисшей грязи. Еще и дождь припустил...

Хорошо же сейчас она, должно быть, смотрелась со стороны! Посреди дороги, усыпанной испорченными овощами. С зонтиком над головой, с которого струями стекала тина и плетьми свисали водоросли. Только и утешало, что вокруг ни души, не перед кем краснеть...