Звезда печали и любви - Агаджанян Самсон - Страница 34

Когда об этом узнала Ира, она посмотрела на тренера и жалобно спросила:

— Ну почему?

По ее щекам покатились крупные слезинки. Юное ее сердце еще не понимало, что Олимпийские игры превратились в орудие политического шантажа во взаимоотношениях между государствами. А причиной тому была необъявленная война в Афганистане.

Домой она возвращалась в самом пасмурном настроении. Мечта стать олимпийской чемпионкой не осуществилась. Ее состояние понимал и Обухов. Он попытался успокоить ее, сказал, что еще не все потеряно. Через четыре года будет другая Олимпиада, и она обязательно станет чемпионкой. В ответ Ира посмотрела на тренера и грустно произнесла:

— Константин Петрович, о чем вы говорите? Через четыре года в гимнастике я буду старухой.

Он с жаром стал доказывать ей, что в двадцать лет еще не все потеряно. Ира, молча выслушав его, произнесла:

— Константин Петрович, ради Бога, не надо меня успокаивать! Вы сами прекрасно понимаете, что до следующей Олимпиады я не дотяну.

— А это мы еще посмотрим. Будешь ты олимпийской чемпионкой! Главное, чтобы ты сама об этом не забывала.

Он сказал это таким решительным тоном, что Ира больше не возражала.

В аэропорту ее встретил отец. Ира рвалась к Олегу, но время было позднее, и она решила дождаться утра. Утром Дарья Александровна удивленно посмотрела на дочь.

— Ты куда так рано?

— К Олегу Ивановичу и Елене Владимировне.

— Ты в своем уме?

— Мама, что ты этим хочешь сказать?

— Мне неприятно, что ты идешь к нему. Ты девчонка, а он…

Она замолчала, словно подбирая веские слова, но ее опередила Ира.

— Наверное, ты хотела сказать, что он староват?

— Да, и это я имела в виду.

— А что ты еще имела в виду?

— Он мне противен.

— А мне нет.

— Сейчас нашлепаю тебя по губам, чтобы так нагло с матерью не разговаривала. Тебе еще школу надо закончить…

— Ив институт поступить, — добавила Ира.

Мать с упреком посмотрела на дочь.

— В кого ты такая уродилась?

— В тебя, мамочка.

— В твои годы я не была такой дурой, как ты.

— Спасибо за комплимент. С твоего разрешения, я пошла.

— Никуда ты не пойдешь. Я запрещаю!

— Но почему?

— Я не намерена тебе объяснять. Будешь сидеть дома.

— Мама…

Но та, не слушая ее, пошла к себе. Из спальни выглянул отец.

— Папа, поговори с ней! Почему она запрещает мне идти к Олегу Ивановичу?

— Хорошо, дочка. Иди к себе в комнату… — и обратился к жене: — Дарья, наша дочь уже не маленькая. Одними запретами ты ничего не добьешься.

— А ты знаешь, к кому она идет?

— Знаю.

— Вот и плохо, что знаешь и не принимаешь меры.

— А что я, по-твоему, должен делать? Запретить ей встречаться со своим учителем?

— Ты читал ее дневник?

— Какой дневник?

Дарья Александровна поняла, что допустила промашку, но уже было поздно.

— Ты про свою дочь ничего не знаешь, пагому что ты ею не занимаешься, а наоборот, вмешиваешься, когда я ее воспитываю. Она, как дура, влюблена в своего учителя. Пора бы тебе об этом самому догадаться.

— Так это прекрасно! Олег парень что надо…

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? О каких чувствах в таком возрасте можно вести речь? Мало того, что ты мою жизнь погубил, так и ее хочешь погубить?

— Дарья, наберись терпения и выслушай меня. Ты забыла, как два года тому назад она очутилась в больнице? Ты вновь этого хочешь? Разреши ей выйти из дома. Не надо усложнять взаимоотношения. Между вами они и так…

— Если бы ты не вмешивался, было бы все по-другому! — резко оборвала она и вышла из комнаты. Но из головы не выходили слова мужа, что Ира может вновь с собой что-нибудь сделать. Она похолодела и заспешила в комнату дочери. Увидев ее живой и здоровой, с облегчением вздохнула.

— Мамочка, ну пожалуйста. Я ненадолго. Через час вернусь, — снова начала умолять Ира.

— Хорошо. Но через час чтобы была дома.

— Спасибо, мамочка!

На звонок дверь открыла Елена Владимировна. Увидев Иру, она притянула ее к себе и тихо заплакала. Вначале Ира подумала, что та плачет по поводу ее приезда, и спокойно ждала, когда женщина успокоится. Но неожиданно та сквозь слезы произнесла:

— Забрали моего сокола в армию!

Ира испуганно смотрела на нее.

— Когда? — мертвыми губами спросила она.

— В конце мая.

Ира обессиленно опустилась на диван. Елена Владимировна принесла письмо и молча протянула ей. Она взяла конверт. Там стоял адрес Елены Владимировны, а в скобках: «Для Иры». С волнением она вскрыла конверт. «Здравствуй, моя милая принцесса!.»

Она прочитала до конца и вновь стала читать. Когда в зал вошла Елена Владимировна, Ира, вытирая слезы, произнесла:

— Я поеду к нему.

— Доченька, одной в такую даль опасно ехать. Потерпи, через два месяца у него день рождения, и мы поедем вместе.

— Нет. Я завтра же поеду!

Легко сказать «поеду». Но как? Вся надежда была на отца. В его кабинете было много народу, но Игорь Анатольевич, увидев бледное лицо дочери, подошел к ней.

— Не разрешила?

— Папа, его забрали в армию!

Игорь Анатольевич понял, что его дочь в отчаянии.

— Посиди-ка пока в приемной. Освобожусь, поговорим.

Отец освободился через полчаса. Ира вошла в кабинет и как только села, положила голову на стол и горько заплакала. Игорь Анатольевич сел рядом и, поглаживая ее русые волосы, успокаивающе произнес.

— Дочка, ну что же делать? У него высшее образование, и ему по закону положено служить только один год. Он еще успеет вернуться на твой выпускной вечер.

— Папа, я поеду к нему! Я хочу видеть его!

Он хотел решительно возразить, но, увидев блеск в ее глазах, понял, что остановить дочь невозможно.

— Где он служит?

— В Ташкенте.

— Далековато… — задумчиво произнес он. — А тебе очень хочется видеть его?

— Папа!!!

Этим восклицанием было сказано все.

— Хорошо, дочка. Я поеду с тобой. В этом году я еще не был в отпуске. Махнем в Ташкент на пару недель. Там у меня живет мой товарищ. Мы с ним вместе в армии служили.

— Папа, ты не шутишь? — слезы моментально высохли на глазах Иры.

— Я не шучу.

— Папочка!.. — радостно вскрикнула она и, обхватив голову отца, покрыла его лицо поцелуями.

Улыбаясь, он разжал ее руки.

— Ну а матери что мы скажем?

Глаза у Иры потускнели. Отцу стало жалко дочь.

— А давай немного отступим от совести и скажем ей, что просто едем в Ташкент к моему другу. А то, что мой друг там живет, она об этом знает. Только ты молчи. Говорить буду я.

Дома Ира с нетерпением ждала, когда придут родители. Мать пришла раньше. Дарья Александровна пристально посмотрела на дочь.

— Видела своего учителя?

— Да, — соврала Ира и, чтобы мать не видела, как она покраснела, направилась в кухню. — Мама, папу будем ждать или без него поужинаем?

— Его не дождешься. Он собрался в отпуск и сдает дела.

Ира чуть не подпрыгнула от радости. Но вместо этого наивно спросила:

— В какой отпуск?

— В обыкновенный. Какие же еще могут быть отпуска? Собрался поехать к другу в Ташкент.

— И ты его одного отпускаешь?

— Он не маленький, чтобы его сопровождать. — Но немного погодя Дарья спросила: — А почему тебя беспокоит, что он поедет один?

— Да я просто так спросила. Думала, ты с ним поедешь.

Дарья Александровна в раздумье смотрела на дочь. И вдруг неожиданно для Иры спросила:

— А может быть, ты с ним поедешь?

— В такую-то даль? — делая удивленные глаза, спросила дочь. — Нет, мне не хочется. Пусть он едет один и немного от нас отдохнет.

Та хмуро посмотрела на дочь. Ира, делая вид, что не замечает ее взгляда, подошла к плите, стала накладывать еду.

— А может, все-таки ты согласишься с ним поехать? — настаивала мать.

— Я уже ответила: хочу посидеть дома. При мысли, что лететь самолетом, мне плохо становится. Я устала от этих перелетов.