Строматы. 1-7 Том - Александрийский Климент - Страница 26

(163, 1) Когда Фрасибул, который вел с собой изгнанников назад из Фил, также имел все основания для того, чтобы совершить переход втайне. Поэтому он двигался ночью, нехожеными путями и под покровом безлунного и облачного неба, а путеводителем ему служил огненный столп. Двигаясь впереди, этот столп довел Фрасибула и его това­рищей невредимыми до Мунихии и покинул их там, где ныне возвышает­ся храм Богини, несущей свет¹⁵⁷. (3) Это предание пусть научит эллинов уважать и наши летописи и убедит сомневающихся в том, что всемогущий Бог вполне в силах был создать огненный столп для сынов Израиля, дабы вести их ночью. Ведь такой же столп вел некогда и эллинов.

(4) В неком оракуле сказано:

Дионис — многорадостный столп для фиванцев. ¹⁵⁸

Это также заимствовано из еврейских писаний. (5) Кроме того, и Еврипид говорит в Антиопе:

В комнате брачной стоит

Эвий пастух, колонна в плюще.¹⁵⁹

(6) Столп указывает на то, что Бога нельзя изобразить. А светящийся столп, кроме указания на этот факт, означает также вечное бытие Бога, а также неизменный и без­видный его свет. (164, 1) Вот почему прежде изобретения и усовершенство­вания скульптуры древние воздвигали столпы и поклонялись им как образу Бога. (2) Поэтому и автор Форониды¹⁶⁰ говорит:

Ключница Каллифоя царицы Олимпа,

Геры Аргивской, что впервые почтила

Лентами и цветами столп царицы могучий.

(3) Но ведь и автор поэмы Европа¹⁶¹ рассказывает, что статуя Аполлона в Дельфах также представляла собой колонну. Вот его слова:

Славим Бога, но прежде десятину плодов и початки

На преддверье его и высокую стеллу поместить надлежит нам.

Имя Аполлон таинственным образом означает не-множественность ()Apollwn ... kataU sterhsin tw­n pollw­n), то есть единого Бога. (4) Наконец, этот огонь, похожий на столп и огонь в древе (diaU batou), есть сим­вол священного света, поднимающего (diabainonto») от земли и возносящего на небо посредством древа (diaU tou­ culou), благодаря которому нам дарована возмож­ность все видеть очами разума.

XXV. Законы Платона и Моисеев закон

(165, 1) Платон философ, заимствуя свои законы из писаний Моисея, осуждает законоположения Миноса и Ликурга, заботящихся лишь о воспитании воинского мужества, и хвалит как более достойные уважения те законодательства, которые обладают некой целостностью и всегда стре­мятся к единственной цели.¹⁶² По его мнению, мы сможем стать силь­нее, значительнее и разумнее через созерцание небесного величия и неизменную сосредоточенность на одном и том же посредством одного и того же. (2) Поэтому, когда Платон советует взирать на едино­го Бога и действовать справедливо, он предстает как бы толкователем закона. (3) Он говорит также, что искусство управления государством состоит из двух частей: одно касается закона, другое — его осуществления, то есть собственно политики. Говоря об идеале политика в своем одноименном произведении он прежде всего имеет в виду демиурга, называя политиками тех, кто обращен к нему, ведет жизнь деятельную и справедливую, не лишенную однако созерцательности.¹⁶³ (4) Политическая наука, далее, равно как и юридическая, делится на высший политический разум, все организующий, и практику управления, которую можно обозначить такими именами, как порядок, гармония, разум. Именно они определяют отношения между правителями и подчиненными, когда первые заботятся о последних, а они, в свою очередь, подчиняются своим вождям. Но эта же цель преследуется и писаниями Моисея.

(166, 1) Далее, опираясь на представление о том, что юридическое знание относится к миру становления, а политическая наука имеет своей целью дружбу и согласие, Платон присоединяет к Законам сочинение Послезаконие, в котором выведен философ, объясняющий ход всех земных дел влиянием планет. А в добавление к своему Государ­ству он представляет нам другого философа Тимея, астронома, внимательно исследующего согласное движение небесных тел и их взаимные сочетания. Далее (…¹⁶⁴) (2) Ибо созерцательный образ жизни, по моему мнению, приличествует не только политику, но и всякому другому человеку, живущему согласно с требованиями закона. Правомерное управление необходимо, однако лучше всего быть философом. (3) Человек разумный живет так, что все свои силы устремляет на приобретение гносиса, правилом своей жизни имея дела добрые и прекрасные, с презрением отвергая дурное и обогащая себя знаниями, ведущими к истинному учению. (4) Предписанное законом не есть еще закон, точно так же, как и види­мое нами не есть еще зрение. Равным образом и не всякое решение заслуживает называться законом, например, дурное решение. На­стоящим законом является решение верное и практически полезное (xrhsthU doca), а хорошим и практически полезным является то, что истинно, истина же состоит в обнаружении истинно сущего и в приближении к нему. «Сущий послал меня», — го­ворит Моисей (Ис. 3:14.). (5) В полном согласии с этим верным и практически полезным решением, некоторые из философов определили закон как «правый разум (logon o)rqoUn)»¹⁶⁵, повелевающий делать то, что следует, и запрещающий то, что делать не подобает.

XXVI. Истинный закон (nomo») всегда является божественным установлением (qesmo»)

(167, 1) Итак, мы имеем все основания утверждать, что закон дан через Моисея¹⁶⁶ и является мерилом справедливого и несправедливого. Вполне справедливо было бы назвать этот закон (nomo»), данный через Моисея самим Богом, божественным установлением (qesmon). Именно он и приводит нас к Богу. (2) И Павел того же мнения: «Закон был установлен по причине преступлений, до времени пришествия семени обетованного».¹⁶⁷ Далее, как бы для разъяснения своей мысли, апостол прибавляет: «А до при­шествия веры мы были заключены под стражею закона» (Гал. 3:23.) (очевидно, из страха согрешить) «до того времени, как надлежало открыться вере. Итак, закон был для нас педагогом, ведущим к Христу, дабы нам оправдаться верою». (Гал. 3:23—24) (3) Искусство законодателя состоит в указании должной меры для каждой из частей души в соответствии с их индивидуальными способностями.¹⁶⁸

Моисей был живым законом, говорив­шим и действовавшим под влиянием милосердного Логоса. (168, 1) Поэтому и сумел он учредить у евреев прекрасное правле­ние, основанное на благородном воспитании людей, всемерно прививая им навыки совместной жизни. Среди прочих иных обязанностей, Моисей выполнял и судейские, а они состоят в исправлении провинившихся и научении их правде. (2) Ис­полнительная власть находится в тесной связи с судебной, и заключается она в должном соизмерении наказания с виной и в обраще­нии наказания в средство исправления души. (3) Можно сказать, что вся система воспитания Моисея была ориентирована на тех, кто в силах достичь совершенства, и стремилась приблизить остальных к ним. В этом состояла стратегия правителя. Искусство, содействующее тем, кто не лишен разума, есть проявление мудрости законодателя. Будучи весьма славным и царственным, искусство это склоняет людей к добру и направляет их на благой путь. (4) Поэтому философы только мудреца называют царем, за­конодателем, полководцем, мужем праведным, святым и дру­гом Божиим.¹⁶⁹ Но поскольку в Моисее мы находим соединение всех этих качеств, как о том свидетельствует Писание, то с полным на то основанием мы можем назвать его истинным мудрецом.

(169, 1) Мы сказали ранее, что, подобно тому, как пастух обязан смот­реть за овцами, ибо «благой пастырь душу полага­ет свою за овец»¹⁷⁰, законодательная наука, имея целью учить людей добродетели, пробуждает, насколько это возможно, все самое лучшее в человеческой душе, управляя человеческим стадом и заботясь о нем. (2) И если под стадом в известной притче Господа разумеется не что иное, как стадо человеческое, то отсюда следует, что сам Господь будет для этого единого стада внимающих ему овец (Io. 10:16.) и пасты­рем, и благим законодателем, и попечителем о нем, с помощью зако­на и Логоса разыскивающим и обретающим даже и одну потерян­ную овцу (Мф. 18:12.). Ибо «закон духовен», — говорит апостол (Рим. 7:14.), а значит, ведет к высшему счастью. (2) Он и является истинным законодателем, потому что не только заповедует доброе и прекрасное, но и в полной мере знает его. Закон, данный законодателем, является установлением, способным спасти тех, кто сведущ в правовой науке. Иными словами, сам закон есть установление, базирующееся на научном знании, ибо «слово Бога есть сила же и премудрость» (1Кор. 1:24.). (4) Тот, «через кого дан закон» (Io. 1:17.), является и первым истолкователем Божественных заповедей, единородным Сыном Божиим, открывшим лоно Отца (Io. 1:18.).