Время рокировок (СИ) - Васильев Андрей - Страница 5

Да, на этот плот мы установили мачту с парусом, благо материи у нас теперь было если не в достатке, то приемлемое количество. По крайней мере, на парус для одного плота хватило. А что? Скорость увеличилась, да и обратно против течения при попутном ветре идти будет проще. Расстояние-то — ого-го.

Эх, кабы нам пару моторов… Горючка есть, а вот с моторами — беда.

Но это ладно.

Жека и Наемник остались в Сватбурге, руководить, охранять и наблюдать. Плюс Наемнику я вручил кожаный фирман, который некогда дал мне Салех, наказав ему в случае, если я не вернусь в течение ближайших двух с половиной недель (а так оно и будет, я в этом был уверен, ибо просто по времени не успею обернуться), наведаться к путевому колодцу, показать его упомянутому Салеху, объяснить, что я прийти не смог и сказать два слова: «Я согласен».

Не хотелось мне никого посвящать в эти дела, но и пропускать подобную встречу никак нельзя. Пятой точкой чую — этот союз в будущем здорово мне полезен будет, по крайней мере, до тех пор, пока наши интересы будут совпадать. Да и в настоящем тоже — через Салеха ко мне будут поступать чародеи, мастера и информация из Сводов. А если он займет место на вершине Каганата, то все станет совсем неплохо. Хотя в этом случае главным будет не пропустить тот момент, когда наше союзничество перестанет быть для него выгодным.

Но это дело будущего, а в настоящем мы плывем по Великой реке, глазеем по сторонам и (чего скрывать) с нетерпением ждем, когда перед нами откроются стены и башни Нового Вавилона.

Щур, описывая город, всегда говорил одно и то же:

— Здоровенный — у-у-у-у!

И махал руками, показывая, насколько он здоровенный.

Несомненно, что он видел дома и побольше — в целях экономии места для застройки ещё на том свете, века с двадцатого, возведение небоскребов стало нормой вещей. Но где тот свет? Нигде. А здесь за довольно-таки мизерный отрезок времени мы уже привыкли к огромным пустым пространствам и отсутствию строений выше одного этажа. Тем более что огромных стен из каменных глыб Щур, родившийся и проживший двадцать лет до момента переноса в городе Тамбове, до этого и не видел.

— У-у-у-у! — орал, махая руками, он еще в самый первый разговор, который происходил в моем домике. — Стены, блин, такие здоровые! По ним люди ночью ходят, прикиньте? С факелами!

— Ночная стража, — заметил Голд, по традиции сидевший в уголке. — Значит, охрана есть, и она худо-бедно функционирует. То есть — минимальный порядок наличествует.

— Еще бы, — Щур азартно сопел. — Там все строго. Ну, не то, чтобы всё-всё — но порядок есть, это факт. Торговать просто так тебе никто не даст, это Антоныч сразу выяснил. Рынок — огромный, его вот так сразу не обойдешь, но просто так лоток на нем фиг поставишь. А уж про эту… как её… Лавку! Так вот про нее и вовсе думать нечего! Нет разрешения Совета Восьмерых — даже не думай!

— Вот с этого места — поподробней, — сразу подобрался я. — Что за «Совет Восьмерых» и с чем его едят?

— Нет, — насупился Щур. — Не скажу. Антоныч не велел. Точнее — наоборот. Велел не говорить.

— Не поняла? — удивилась Настя. — Это как? Говори, говорю.

— Нет, — опустил глаза в пол Щур. — Антоныч сказал так: «Если ты им расскажешь то, что видел и слышал, целиком, то они выработают стратегию, но она будет необъективна, так как ты и сейчас знаешь меньше, чем я, и базироваться на твоих теперешних знаниях глупо. А когда они прибудут сюда, я буду знать еще больше. Зачем мне рушить уже сложившиеся у них стереотипы и в очередной раз ломать с кем-то копья?». Я два раза попросил его эту фразу повторить, чтобы запомнить.

— Вот старый еврей! — повертел головой Наемник.

— По сути, он прав, — заметила Марика, которая тоже присутствовала при этом разговоре, ее припер с собой Жека, вызвав недовольство Голда и Насти.

Эти двое вроде поладили сначала, но ненадолго. Но открытой вражды не было, они просто не общались друг с другом — и все.

— Поясни, — попросил ее я, желая проверить — совпадет моя догадка с её или нет? Раньше всегда совпадали, все-таки учителя у нас с ней были одни и те же.

— У него уже есть план, — Марика положила ногу на ногу. — И ему проще доказать его действенность, если мы будем опираться на его данные, чем на те, которые получены нами ранее. Вопрос в другом — точно ли его план выгоден нам? Насколько мы верим этому человеку?

— Мы — верим, — Настя не смотрела на собеседницу. — А твое мнение не является профилирующим.

— Це-це-це! — как-то очень по-восточному сказал Голд и помахал указательным пальцем. — Верим — не верим, — это дело такое… Не торопись с выводами. Но в целом логика Льва Антоновича ясна, тут я с Марикой согласен. И даже предлагаю не мучать дальше по этому поводу Щура. Нет, если мы захотим, то он все нам расскажет…

Щур ухмыльнулся, видимо думая, что Голд шутит. Вот интересно — что такое сделал Оружейник, почему этот парень так держит свое слово? Ведь перед ним вся верхушка семьи, он должен как соловей петь.

— Смешной ты. Наивный, — улыбнулся и консильери, а следом за этим гаркнул: — Азиз!

— Э? — в дверь всунулась голова моего телохранителя.

— У тебя давно женщины не было? — строго спросил у него Голд.

Голова повращала глазами, как бы говоря: «Ну, так».

— Смотри какой, — показал пальцем на Щура консильери.

Голова окинула парня взглядом и облизнула толстенные губы широким как лопата языком.

— Это! — Щур тревожно заперебирал ногами, будто собираясь куда-то бежать. Он знал, что Азиз не по этой части, но кто его, чорта черного, знает. — Так нельзя.

— А ты говоришь — не расскажешь, — добродушно попенял ему Голд. — Все, Азиз, не смущай мальчонку.

Зимбабвиец ухмыльнулся, подмигнул окончательно струхнувшему Щуру и покинул дверной проем.

— На самом деле это неправильно, — продолжил Голд, не обращая внимания на реакцию и смешки своих собеседников. — Не знать точно, куда едем, что там есть — это ошибка. Но, с другой стороны…

— Ну, Антоныч! — Щур даже головой помотал. — Он и сказал мне, что вы именно так рассуждать будете. И велел мне рассказывать все, кроме информации о Совете Восьмерых и его планов на них. Хотя о планах я особо ничего не и не расскажу, он меня в них не слишком посвящал. И Эмиссара тоже.

— Я же говорю — еврей. — Наемник хлопнул ладонью о ладонь. — Ни слова в простоте.

— Ни два, ни полтора, — поддержал его Жека.

Мои предположения совпали и с Марикой, и с остальными, хотя окончательные логические выкладки Оружейника все равно остались для меня загадкой — мы и на косвенных прокачаем ситуацию до стадии принятия каких-то решений.

— Ладно, — я хлопнул ладонью по столу. — Давай, поведай нам о том, о чем можно.

Щур рассказывал долго и с удовольствием. Как видно, здорово ему в этом Новом Вавилоне понравилось.

Кстати, название появилось не на ровном месте. Это был истинный Вавилон. Не в смысле постройки башни до неба, а в части смешения рас и языков.

Как стало нам понятно из рассказов «волчонка», там в части интернациональности населения все было куда более пестро, чем даже у нас. С той, правда, разницей, что у нас народ как-то сплотился, исходя из того, что нет ни эллина, ни иудея, а там такого не произошло, вследствие чего народ расселился по национальному признаку, основав восемь общин (их еще называли «кварталами», «концами», «секторами» или «районами», кто как хочет).

При упоминании числа «восемь» народ запереглядывался — вот тебе и весь секрет. Понятно теперь, что там за совет такой.

Открытой вражды между ними не было, арабы из мусульманской общины не задирались к евреям, которые свою общину основывать не стали, расселившись кто куда, китайцы и корейцы мирно проживали в азиатском квартале бок о бок, а русские, которых там было тоже не мало, и не думали лезть в драку с американцами, несмотря на то, что последние века два на той Земле любви между ними не замечалось.

Никто ни с кем не враждовал, но при этом и сближаться не стремился. Каждая община варилась в своем котле, преследовала личные цели и осваивала свои пути развития в этом мире.