Снисхождение (СИ) - Васильев Андрей - Страница 2

Утро вышло повеселее, чем ночь. Для начала появился главврач больницы, который был со мной очень любезен, возмутился тем, что Иванко, оказавшийся живым, до сих пор тут, а не отправлен пинком за порог больницы и велел перевести меня в отдельную палату, где я с чувством глубокой радости узрел Азова, который держал в руках авоську с апельсинами.

– Раритет – сообщил он мне, показывая плетеное изделие советской промышленности – Давно валялась дома, все не знал, куда девать. А вот – пригодилась.

– Ему пока нельзя апельсины – предупредил его главврач – И твердую пищу в целом. Каши, бульоны…

– Это все ясно – понятливо покивал Азов – Спасибо, доктор. Когда мы его сможем отсюда забрать в Москву?

– Через неделю – поспешно ответил доктор – Или даже того позже. Это же перитонит, это же не шутки! А если швы разойдутся? А если нагноение?

Я икнул – мне такие перспективы были не по душе.

– Не пугайте мне молодого человека – попросил главврача Азов – Я вас понял, мы подумаем. В любом случае, ваше учреждение окажется не в накладе.

– Муниципальная медицина бесплатна – сообщил главврач, снял с носа очки в золоченой оправе и протер их – Хотя бюджет на здравоохранение у нас невелик, увы.

– Увы – поддержал его Азов – Я потом к вам зайду, мы обсудим и этот вопрос, и кое-какие другие.

– Жду – главврач понятливо кивнул, строго глянул на меня и приказал – По возможности не вставать и даже не вертеться, понятно?

– А в уборную? – озадачился я – Мне надо.

Ночью в меня влили пару пузырьков глюкозы внутривенно и сейчас она настойчиво просилась на волю. Глюкоза – не пиво, она действует более агрессивно.

– Утка – порадовал меня врач – Чем плохо?

– Всем плохо – прокряхтел я, ворочаясь и силясь встать – Я в утку не буду. Я стесняюсь. Я лучше у унитаза сдохну.

– Мужик – с гордостью сказал Азов, помогая мне встать и останавливая доктора – Имеет право. Я сам такой же. Тем более что туалет – вон он.

Это да. Платная палата была со своим отхожим местом – и это мне повезло. До общего я мог и не доковылять, слабость была просто невозможная. Пока лежишь – вроде ничего, а как встанешь – так беда. И больно, опять же.

Главврач только головой покачал, да и пошел к себе – ждать Азова, готовить тезисы о жадности районных властей и тяготах бюджетной жизни. И правильно – шанс, он выпадает только раз, надо им пользоваться. Были бы деньги – я бы и от себя подкинул, как-никак они мне жизнь спасли. Но у меня сейчас из имущества только исподнее да авоська с апельсинами.

Азов, сопроводив меня, счастливого и облегченного, после туалета, ушел к главврачу, пообещав скоро вернуться, чтобы поговорить детально. И как только он скрылся за дверью, в нее ввалились мои соратники, в полном составе, да еще и с благообразной старушкой, которая махала руками и кричала:

– Да куда вы все! Нельзя же всей толпой-то!

– Нам можно, мамаша – отбивался от нее Стройников – Можно нам. Мы родные и близкие поко… Выздоравливающего!

– Ну вот – с гордостью показала на меня Шелестова пальцем – А вы все – помрет, помрет. Заметьте, шеф, я одна не причитала и не скидывалась на венок.

– Подойдите ко мне, дети мои – слабым голосом сообщил им я, выпростав одну руку из-под одеяла и изобразив на лице что-то вроде «Он уже не с нами» – Темно в глазах… Все здесь? А где мой верный друг, где Петрович?

– Вон, у окна апельсин чистит, сейчас жрать его будет – пискнула Таша – Проглот строгановский.

Петрович имел глупость сообщить коллегам, что некогда проучился пару лет в Строгановском училище, с тех пор прохода они ему не давали. Петров-Водкин и Сидоров-Селедкин были еще не самые ходовые шутки. Петровичу, впрочем, от этого было не жарко и не холодно.

– Послушай, Петро… – я уже в голове сложил текст и образ, в котором хотел выступить, перестраиваться было трудно – остатки наркоза еще туманили мозги – Эммм… Послушай… Да прекратите вы шнырять по палате, имейте уважение к умирающему!

– Дурак – меня слегка ударила по щеке ладошка Вики, которая уже пристроилась на краю кровати – Слово – материально. Я и так чуть с ума не сошла от страха.

– Это да – подтвердила Шелестова без тени иронии – Вообще не спала, металась по дому, как шаровая молния. Коньяку выпила полбутылки без закуски – и ни в одном глазу.

Это меня тронуло. Я уже заметил красные от недосыпа глаза Вики и морщинки на лбу, которые появлялись у нее в минуты тяжких раздумий и переживаний.

– Нормальная палата – заметил Самошников, обревизировав помещение – Сортир отдельный, смотри-ка. Я вот три года назад ногу сломал – так нас в палате восемь тел лежало. Дело по зиме было, так утром в ней топор можно было вешать – такой был духан.

– А кормят как? – деловито спросила Соловьева – Может, чего приготовить надо? Я привезу, не вопрос.

– Прогиб засчитан – Елена пощелкала пальцами у носа Мариэтты – Эй, тут есть кому харчи возить.

– На себя намекаешь? – окрысилась та немедленно.

– Кстати – как вариант – Шелестова пожала плечами – Мне сюда езды – двадцать минут. Но вообще я о Виктории Евгеньевне говорила. Если ты не забыла, то она нашему шефу не чужой человек.

– Если невтрепеж кого-то покормить – корми меня – предложил Стройников – Почему нет? Я как с подругой расстался, так на быстрорастворимую лапшу сел, и на пиццы. Вкусно, но для желудка вредно. А готовить мне лень. Слууушай, а ты борщ варить умеешь?

Вот такой у нас коллектив. Только непонятно отчего, в горле вдруг комок появился. Ну да, шутки шутят и все такое – только вот они давно должны были в Москву уехать, а вместо этого тут ошиваются. Шутки шутят – а глаза серьезные.

– Лен, прости что я тебе праздник испортил – сказал я Шелестовой – Я не нарочно.

– Да бросьте, шеф – Елена оперлась руками о подоконник – К тому же я предпочитаю другую формулировку. Вы его не испортили, вы сделали его незабываемым. Сколько бы их еще не было, этот мне из памяти точно не стереть.

– Мне тоже – поддержала ее Соловьева – Вы как упали, как вас скрючило! Жуть!

Вот тут я и услышал историю о том, как я на снегу корчился и что дальше было. Я по одному останавливал рассказчиков, пока не добрался до версии Жилина, которая все окончательно расставила по местам. И до того момента, как меня повезли в больницу, и после.

– Нас в дом так и не пустили – сказал он деловито – Ваша охрана. Они сказали, что до прибытия Азова все должны оставаться на своих местах, где были, ничего не трогать и никому не звонить.

– Лерка Волкова обиделась жутко – заметила Шелестова – Она не рассчитывала два часа на морозе в «лабутенах» торчать. Даже из всех своих социальных сетей меня после этого поудаляла. Ее можно понять – хотела пообщаться с журналистами, а вместо жтого сначала мерзнуть пришлось, а потом и вовсе ужас начался. Зато я уговорила охранцов дать нам поесть шашлыков, так что праздник не совсем пропал. Все равно они уже готовы были.

– Отличные были шашлыки – Петрович даже глаза прикрыл, вспоминая – Жаль, что тебя заколдырило не после этого, а до, тебе бы понравилось.

– Все вино виновато – пискнула Таша – На голодный желудок, до со специями. Вот обострение и произошло.

– Потом приехал Азов – не обращая на неё внимания, сказал Вика, беря мою руку в свою – Завел всех в дом и давай по одному опрашивать. Я-то думала он к тебе поедет сразу, хотела ему на хвост упасть, – но не тут-то было. Драконил всех по очереди, по одному в комнату водил. Меня правда не стал терзать, наоборот – к тебе отправил с ребятами. Причем мне до сих пор непонятно – зачем он это делал, если в тот момент уже было известно, что это не яд, а перитонит?

– Раз делал – значит так надо – веско произнес Жилин – Он начальство, ему виднее.

– Харитон Юрьевич, когда вас выпишут-то? – подала голос Ксюша.

– Не знаю – вздохнул я – Надеюсь – скоро.

– Это если рецидивов не будет – со знанием дела произнес Самошников – Тьфу-тьфу-тьфу.

– Какие рецидивы? – взбеленилась Вика – У него что, ангина что ли была? Не язык у тебя, а помело. Шиш тебе, а не премия в этом месяце!