Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917—1922 гг.) - Софинов Павел Георгиевич - Страница 27

Однако, несмотря на это категорическое указание В. И. Ленина, Зиновьев, Лашевич, Евдокимов и другие продолжали либеральничать с контрреволюционной нечистью. Выступив против благородного порыва петроградских рабочих, защитив контрреволюционные элементы от суровой пролетарской кары, зиновьевцы облегчили тем самым свершение других террористических актов против руководителей Коммунистической партии и Советского государства.

Теперь, после августовских событий, пагубность их политики стала очевидной со всей отчетливостью даже не искушенным в политике людям.

Массовый красный террор являлся лишь ответом на массовый террор интервентов и белогвардейцев. В. И. Ленин неоднократно указывал, что террор был навязан Советской республике терроризмом Антанты, «который душил, душит и осуждает на голодную смерть рабочих и крестьян за то, что они борются за свободу своей страны»[147].

Красный террор был вынужденной, но единственно правильной мерой борьбы против врагов социализма, ибо, как писал В. И. Ленин, немыслима революционная партия рабочего класса, которая бы не карала за контрреволюционные выступления смертью в эпоху ожесточенной гражданской войны и заговоров буржуазии о вторжении иноземных войск для свержения рабочего правительства[148]. «Если бы мы, — указывал В. И.Ленин, — попробовали на эти войска, созданные международным хищничеством, озверевшие от войны, действовать словами, убеждением, воздействовать как-нибудь иначе, не террором, мы бы не продержались и двух месяцев, мы бы были глупцами»[149].

Красный террор принципиально отличался от террора белогвардейцев и интервентов. Он был направлен на защиту интересов громаднейшего большинства населения Советской республики от гнета незначительной кучки эксплуататоров. Напавшие на Советскую страну империалистические государства и их пособники — российские контрреволюционеры преследовали цель: поставить на колени революционный пролетариат России, вновь набросить на него ярмо капиталистического гнета, не останавливаясь ни перед какими преступлениями.

Тем не менее даже в суровые годы гражданской войны и иностранной военной интервенции Советское правительство при малейшей возможности ослабляло красный террор. В. И. Ленин решительно выступал против необоснованных репрессий, только по одному подозрению, без достаточных фактических доказательств. Руководствуясь указаниями В. И. Ленина, ВЧК много внимания уделяла предупреждению преступлений. Важной особенностью деятельности ВЧК в период террора была, публикация в печати как фамилий наказанных преступников, так и причин применения к ним той или иной меры наказания.

Практическое осуществление указаний партии и правительства по обеспечению государственной и общественной безопасности требовало поднятия революционной бдительности всех трудящихся, а также во всех звеньях Советского государственного аппарата. 22 августа ВЧК в обращении к районным Советам рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов писала:

«Все районные Советы должны усилить свою бдительность. Все районные комиссариаты должны быть наготове. Каждый отдельный рабочий должен забыть… добродушное верхоглядство и обывательское благодушие, должен помнить, что он солдат и защитник рабоче-крестьянской революции. Поэтому каждый сознательный рабочий должен оказывать содействие районным чрезвычайным комиссиям и сообщать им обо всем подозрительном»[150].

В другом воззвании, опубликованном 23 августа, ВЧК напоминала, что обязанность каждого сознательного рабочего — «стать на защиту революции, стать сотрудником чрезвычайных комиссий, донося о всех контрреволюционных явлениях».

Эти призывы находили горячий отклик у трудящихся, которые рассматривали борьбу с контрреволюцией как свое кровное дело. В. И. Ленин указывал, что многочисленные заговоры раскрывались ВЧК далеко не случайно. Они раскрывались потому, что заговорщикам приходилось жить и действовать среди масс и тут-то они всегда  наталкивались на людей, которые шли в ЧК и говорили, что там-то собрались эксплуататоры[151].

Аппарат ВЧК и ее местных органов приспосабливался к интенсивной работе по обеспечению государственной и общественной безопасности Республики.

10 сентября Ф. Э. Дзержинский подписал инструкцию ВЧК о губернских и уездных чрезвычайных комиссиях. Особое внимание в ней уделялось необходимости установления самой тесной связи чрезвычайных комиссий с партийными организациями, а также контролю за деятельностью ЧК со стороны партийных комитетов. «В своей работе, — указывалось в инструкции, — Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности должна опираться на местные комитеты партии коммунистов»[152]. При каждой ЧК предлагалось создать контрольную коллегию из двух представителей партийной организации и одного представителя Чрезвычайной комиссии.

В целях обеспечения правильного подбора руководящих кадров губернских чрезвычайных комиссий ВЧК решила провести партийную аттестацию председателей губчека и обратилась со специальным письмом по этому вопросу к губкомам РКП (б). Партийная аттестация имела весьма важное значение не только для укрепления чрезвычайных комиссий проверенными коммунистами, но и для улучшения партийного руководства деятельностью местных чрезвычайных комиссий.

Большое внимание было обращено на укрепление корпуса войск ВЧК. Согласно положению, утвержденному президиумом ВЧК, корпус строился на добровольческих принципах и в него зачислялись только рабочие и беднейшие крестьяне по рекомендации партийных организаций (коммунистов), профсоюзов, комитетов деревенской бедноты, в возрасте от 19 до 36 лет. Основное требование к поступающим в корпус ВЧК заключалось в соблюдении строжайшей революционной дисциплины.

Призыв ВЧК нашел живейший отклик среди трудящихся. Корпус пополнился новыми бойцами-добровольцами и проявил высокие боевые качества при ликвидации контрреволюционных заговоров и бунтов.  Серьезную роль в укреплении советского тыла должна была сыграть пограничная охрана, особенно на западе РСФСР.

Советская пограничная охрана была тогда еще крайне молодым организмом. Она была учреждена декретом Совнаркома от 28 мая 1918 г. в системе Народного комиссариата по делам финансов. Согласно декрету на пограничную охрану возлагалась «защита пограничных интересов Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, а в пределах пограничной полосы — защита личности и имущества граждан»[153].

29 июня 1918 г. Главное управление пограничной охраны было передано из системы Наркомфина в систему Народного комиссариата торговли и промышленности, причем в него была включена в качестве составной части корчемная стража. Это делало пограничную охрану скорее таможенным) учреждением, чем органом политической и военной охраны границ.

Пограничная охрана Наркомторга была в этот период установлена только на западных границах Республики, которые были временными границами ввиду оккупации немецкими империалистами ряда советских районов. Но именно здесь и требовалась тщательная политическая охрана пограничной линии (военную охрану несли отряды «военной завесы»)[154] .

Массовый вывоз товаров и драгоценностей в оккупированные немцами районы, шпионаж и контрабанда, организованные иностранными разведчиками, требовали принятия решительных мер со стороны ВЧК, так как молодые таможенные органы еще не успели окрепнуть, а многие из них были засорены чиновниками старых учреждений, левыми эсерами и другими ненадежными лицами. Летом 1918 г. были организованы три окружные пограничные чрезвычайные комиссии, расположенные по демаркационной линии, установленной в соответствии с Брестским договором.