Под Южным крестом - Буссенар Луи Анри - Страница 34
- Предыдущая
- 34/101
- Следующая
– Спокойной ночи, господа. Мингер Фабрициус ван Проэт честный моряк, таможня на него не может пожаловаться. Если вы не друзья ему, то у вас, значит, нехорошие намерения. Мы решим, что с вами делать, посоветовавшись с ним.
И толпа удалилась.
– Гром и молния! – заворчал Пьер. – Мы опять в ловушке!
Фрикэ в бешенстве скрежетал зубами.
– А Виктор где? – заговорил опять моряк. – Здесь ли он? Виктор! Виктор! ..
Ответа не было. Мальчик исчез.
ГЛАВА XV
Веселый и беззаботный, как все парижане, Фрикэ никогда не терял самообладания; невозмутимое спокойствие не покидало его даже в самые критические минуты. Немудрено поэтому, что ужасная ярость, которую он выказал после поступка с ним португальских чиновников, не только удивила, но даже испугала Пьера. Старый боцман просто не знал, что делать, видя своего друга в таком необычном состоянии.
В тщетной надежде успокоить расходившегося товарища старый матрос сказал ему несколько ласковых слов. Но это вмешательство только усилило бурю.
– Негодяи! .. Мерзавцы! .. Что мы им сделали? .. Что сделал им этот бедный мальчик? .. Зачем они так бесчеловечно разлучили его с нами? .. Куда он без нас?
Всегда великодушный, молодой человек прежде всего подумал о китайчонке, забывая о собственных несчастиях.
В ответ на это Пьер де Галь только послал энергичное ругательство по адресу португальцев.
Фрикэ снова заговорил осипшим от ярости голосом:
– Что мы лишний раз попали под замок, это ничего, нам ничего не сделается. Но бедный, беззащитный ребенок! Что с ним будет среди пиратов и этих гнусных чиновников? .. Возмутительно! .. Они будут торговать им, точно говядиной, а мы будем сидеть здесь и грызть в бессилии кулаки. Так нет же! Не будет этого! Я выйду из этой поганой лачуги, хотя бы мне пришлось головой пробить стены! И задам же я этим негодяям! ..
– Вот это дело, матрос, и я с тобой совершенно согласен. Нам ли не справиться с этой мазанкой?
– Может быть, осмотрим прежде всего решетку у окна?
– Твоя правда: если она плоха, то нам легко будет ее вырвать. Встань-ка поплотнее к стене. Так. Теперь давай я поднимусь тебе на плечи. Раз, два! .. Крепко. Негодяи знакомы с цементом.
– Смелее, смелее, матрос! ..
– А, подается. Мы достигнем цели, если ты выдержишь.
Снаружи послышался грубый голос, кто-то грубо приказал молодому человеку замолчать. В темноте Фрикэ разглядел чей-то силуэт и увидел, как сверкнуло дуло ружья. Он бесшумно спустился на пол и сказал товарищу:
– Этого еще не доставало: у нашей двери часовой! Подлецы! Нашли время караулить честных людей, когда под носом промышляют контрабандисты! .. Да ведь они с ними в сговоре. Впрочем, что смотреть на эту растрепанную куклу! Я опять влезу, и не пройдет получаса, как решетка будет выломана. Тогда часовой меня, конечно, заметит, выстрелит и промахнется. В ту же минуту я прыгаю прямо на него и душу. Ты прыгаешь вслед за мной. Если тебе загородят дорогу, ты, конечно, знаешь, как поступить. Только бы выйти сначала на свободу, а там увидим.
– Это так же просто, как закурить трубку.
Фрикэ стал уже подниматься, как вдруг с той стороны, где стоял часовой, послышался пронзительный крик. Детский голос кричал: «Помогите! Помогите! » и так отчаянно, что молодой человек задрожал.
– Это Виктор! Горе тому, кто его обижает!
Страх и ярость удесятерили его силу; упершись головой, плечами и коленами, он сдавил решетку сильными руками и сделал одно из тех усилий, после которых человек бывает, как говорится, «или пан, или пропал».
Толстые железные прутья медленно согнулись, потом разом выскочили болты, и со стены градом посыпалась на пол штукатурка. Образовалось отверстие, через которое с трудом можно было пролезть. Но Фрикэ не обращал на это внимания. Он не чувствовал, как острые прутья царапали его тело. В десяти шагах, в темноте, кто-то с кем-то боролся. Одним прыжком Фрикэ был на месте и всей тяжестью обрушился на человека, только что приподнявшегося с земли, на которой лежало чье-то неподвижное тело. Человек не успел применить оружие; кулак Фрикэ тяжелым молотком опустился на его лицо, и негодяй без крика повалился на землю.
Лежавший на земле был Виктор. Узнав своего друга, он зашевелился и жалобно застонал:
– Фрикэ! О! Фрикэ! Как я лад!
– Ну что, мальчуган, ты не ранен?
– Нет. Он меня побил за то, что я хотел идти к тебе.
В эту минуту подошел Пьер, таща какую-то ношу, но что именно – мешала рассмотреть темнота.
– Ты здесь, Фрикэ? – спросил он шепотом.
– Да.
– А мальчуган?
– И он здесь.
– Хорошо. Теперь скажи, что мне делать с этой куклой?
– Ты его убил?
– Может статься, что и убил: ручаться нельзя. Удар кулаком по голове не шутка… иной раз можно и дух вышибить, коли башка не крепка. Нам нужно что-то придумать.
– Постой. Я думаю, мы одни. Достойные коллеги этих милых таможенных храпят где-нибудь во всю мочь, если не пируют с контрабандистами. Надо этим воспользоваться. Раздень поскорее часового, а я сделаю то же самое со своим. Одежду свяжи в узел. Да не забудь ни шапки, ни сабли, ни ружья. Захвати патроны. Ну, так. А теперь пойдем. Унесем амуницию обоих, она нам пригодится.
– Послушай-ка, сынок, не запереть ли обоих на наше место, в хижину?
– Что ж, – это было бы очень хорошо.
– Только завяжем им поплотнее рты, чтоб они не заорали слишком рано, если очнутся… Ну, теперь полегоньку протолкнем их в окно.
– Они упадут и разобьются.
– Уж это их дело. Мы же пролезли, а они что за большие господа. Да и спуститься гораздо легче, чем влезть.
Руководствуясь этим прекрасным доводом, старый матрос с обычной серьезностью просунул полумертвых таможенных через узкую щель между решеткой и косяком, сильным толчком столкнул их вниз, поставил решетку на прежнее место и сказал, подбирая с земли амуницию:
– Как хочешь, а по-моему, нам следует избегать городов и направлять свой корабль к лесу.
– Виктор, ты можешь ходить? – спросил Фрикэ у китайца.
– О, я могу ходить очень холосо.
– Тогда идем!
Вдруг парижанин, как ни старался удержаться, прыснул со смеху.
– Позволь узнать, сынок, над чем ты смеешься?
– Да очень уж смешно. Я думаю о наших узниках. Знаешь, мне вся эта история напоминает балаганного Петрушку. Помнишь, как Полишинель в тюрьме колотит жандармов, избивает до полусмерти комиссара и убегает из тюрьмы, оставив их там вместо себя?
Виктор не имел понятия о Полишинеле, но, видя своего друга хохочущим, смеялся и сам во все горло.
Приятели шли около часа и скоро очутились в густом, дремучем лесу, где они могли считать себя в безопасности от погони. Возле одного дерева они сделали привал и, растянувшись на земле, стали дожидаться утра. Голод начинал давать о себе знать, и потому понятно, что все трое горячо желали, чтобы скорее взошло солнце.
К счастью, как только первые багряные лучи солнца заиграли на деревьях, наши беглецы повстречали двух черных туземцев, которые несли продавать португальцам разную провизию.
Они дружелюбно подошли к нашим приятелям и предложили им: один – превосходных золотистых лепешек самого аппетитного вида, а другой – меду, опрятно наложив его на широкие листья вместо тарелок. Великодушие этих первобытных людей глубоко тронуло наших горемык-европейцев, которые от людей цивилизованных видели за последнее время только одни мерзости.
- Предыдущая
- 34/101
- Следующая
