Смерть этажом ниже - Булычев Кир - Страница 18

• Предыдущая
• 18/39
• Следующая

– Испугался, – без злобы сказал Спиридонов. – Ты понимаешь, Шубин, что будет, если Москва сейчас вмешается?

– Я думаю о пользе дела, – сказал Гронский и стал набирать номер.

Шубин знал, что все равно позвонит в газету. Сейчас же. Из своего номера.

– Сейчас он с крылышками свяжется, потом твоя очередь, – сказал Спиридонов. – А ты пей, не люблю, когда мои люди манкируют своими обязанностями.

Шубин понял, что никуда ему не деться от принадлежности к людям Спиридонова. И пить придется.

Он выдохнул воздух. И подумал – господи, спаси меня от этой чести...

Свет погас. Он погас везде – на лестнице, в коридоре, доже погас красный огонек лифта.

Это произошло не беззвучно – все здание как будто ахнуло – так отозвался в ушах Шубина общий вздох, вскрик всех, кто стоял вокруг. И сразу стало видно, что небо за окном зловеще светится желтоватым отблеском.

Шубин посмотрел туда. Фонари на площади потухли, потухли окна в домах на площади. Погасли окна в вокзале. И лишь в автобусе, что стоял посреди площади с открытыми дверями, у которых лежали его водитель и пассажиры, горел яркий свет. И дальше к вокзалу светился еще один автобус. Тоже пустой.

Шубин поставил стакан на край стола. «Если высшие силы прислушиваются к моим просьбам», – началась мысль, но так и не кончилась, потому что невдалеке возник голос Эли:

– Юра, где ты?

– Я здесь, – сказал Шубин. Он пошел к Эле, наткнулся на кого-то... – Я здесь!

Эля была рядом. Вот она. Она уцепилась в его руку, как цепляется перепуганный ребенок.

За спиной голос Спиридонова произнес:

– Как связь? Работает?

– Нет, – ответил Гронский. – Молчит.

– Значит, энергию вырубили. Кто-то догадался, что опасно.

– А может, не догадался, – сказал Шубин. – Может, до них добрался туман.

– Это может быть? – спросил Спиридонов.

– Электростанция старая, на реке, – сказал Гронский.

– В низине?

– На нашем уровне.

– Мог добраться, – сказал Спиридонов. – Так что, Шубин, со звонком в Москву придется потерпеть.

– Вижу, – сказал Шубин.

Небо за окном светилось, по нему быстро бежали синие облака, между ними открывалась и сразу пропадала луна.

– Гражданка дежурная, – сказал Спиридонов. Он всегда успевал сказать раньше других. – Дежурная по этажу здесь?

– Здесь, – отозвалась та.

– На случай перебоев с энергией, где хранятся свечи или лампа?

– У горничных в комнате, – ответила дежурная.

– Тогда несите.

– Не могу, – ответила дежурная. – Как раз керосин кончился. Обещали завтра принести.

– Все у вас наперекосяк!

– Но ведь обещали. Если бы знать, из дому бы принесла.

– Все равно несите, – сказал Спиридонов. – В каких-то лампах должен остаться керосин. Вы ведь его не выпивали? Спички есть?

– Ой, кто тут? – раздался голос дежурной – значит, она все же двинулась и натолкнулась на кого-то в темноте.

– Да помогите ей кто-нибудь, – рявкнул Спиридонов. Его квадратная фигура закрыла окно. Шубин подошел к нему.

– Нас, конечно, вызволят, – сказал Спиридонов тиха, будто сам себе. – Но скандал будет большой. Гронскому не удержаться.

Сзади что-то гремело, дежурная искала лампы.

– Вы что-то сказали? – послышался голос Гронского.

Шубин подумал, что Гронский услышал слова Спиридонова, но предпочел не разобрать их.

– Ничего, – сказал Спиридонов. – Просто меня интересует, как вы дошли до жизни такой?

– Это не мой завод!

– Все равно будут искать виноватых. Смотри, сколько народу погубил.

– Когда разберутся, поймут, что мы ни причем.

– Завтра на митинге бы и выяснилось, – сказал Шубин.

– Какой еще митинг?

– Да так, общественники, вы же знаете, сколько их теперь развелось, – сказал Гронский. – Сейчас нам надо думать о том, как выбраться отсюда.

– Общественность, говоришь? – Спиридонов не стал поддаваться на отводящий маневр Гронского. – И чем она была недовольна?

– Я с ними разговаривал, – сказал Шубин. – Вполне серьезные люди. Их беспокоило состояние атмосферы в городе. Они хотели написать коллективное письмо в Москву.

– Не успели, – сказал Спиридонов. – Но были правы. Понимаешь, Гронский, что были правы?

– Сначала надо разобраться, что случилось, – упрямо сказал Гронский.

– Тебя не собьешь.

– Что же делать, на этом держимся. Вы завтра поглядите, сколько мы писали в министерство, чтобы нам выделили фонды. И вам писали. Мы этим воздухом дышим, а вы, Сергей Иванович, приехали и уехали.

– Еще напомни, что банкет вместе гуляли, – сказал Спиридонов.

– Я не это имел в виду. Я о нашей общей ответственности за дело. Мы – подчиненные люди, мы старались как можно лучше выполнить указания.

– Ну вот, – усмехнулся Спиридонов, – топи всех, может быть, в коллективе выплывем... Нет, Гронский, боюсь, что тебе это не удастся.

Сзади замелькал огонек.

– Нашла, – сказала, подплывая, дежурная. – Нашла! И керосину там наполовину.

– Вот и отлично, – сказал Спиридонов, поворачиваясь и как бы сбрасывая с себя разговор с Гронским. – Иди обратно, ищи еще.

– Да она же горит! – сказала дежурная.

– Сколько их там у тебя?

– Штук шесть есть.

– Так вот бери лампу и иди обратно. Из шести еще две должны гореть. Мы одной не обойдемся. а когда найдешь, одну поставь мне сюда, с другой пойдешь по этажам, скажешь другим дежурным, чтобы тоже лампы зажигали. И собирали людей. Никого в номерах оставаться не должно. Всех поднимать и гнать... Большое помещение есть? Чтобы повыше?

– Все холлы одинаковые, – сказала дежурная. Она высоко подняла горящую керосиновую лампу, и в круге света замелькали лица – Шубин понял, что народу вокруг прибавилось.

Тишина, владевшая гостиницей, сменилась растущим гулом голосов, окликов, шагов, стуков.

– Значит, так: собираем всех, кто живет в гостинице в холле третьего этажа. Понятно? С дежурной пойдут Плотников и Гронский. Нужны еще добровольцы – по одному на этаж. Ну, кто?

Второй командировочный откликнулся:

– Я пойду.

– Я могу пойти, – сказал Шубин.

– Нет, ты останешься со мной.

– Я тоже, пожалуй, останусь здесь, – сказал Гронский тихо и требовательно. – Надо организовать мозговой центр.

– Мозговой центр – это я, – сказал Спиридонов. – При мне будет Шубин и милиция. Ты здесь, милиция?

– Здесь, – сказал сержант.

– Остальные – исполнять.

Появилась вторая лампа. Стало веселее и уютнее. Был установлен вроде бы порядок, который помогает не думать о тех людях, что лежат этажом ниже. Дежурная, преисполненная ощущением собственной значимости, двинулась вверх по лестнице. За ней – группа мужчин. Шубин заметил, как Гронский, шедший сзади, в последний момент отвернул от лестницы и остался в глубине холла.

– Сергей Иванович, – сказал Шубин, – мы забыли про наш этаж. Я пройду, разбужу, не возражаете?

– Давай, и возвращайся поскорее.

– Я с тобой пойду, – сказала Эля. – Мне страшно здесь оставаться.

Шубин взял со стола лампу.

Она легко шла за Шубиным, касаясь его рукой.

– Юрочка, – сказала она, как бы моля, чтобы он ее переубедил. – А газ до моих не доберется?

– Он тяжелее воздуха, сказал Шубин, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. – Вверх он не поднимается. Сюда же не поднялся. Твои ведь на четвертом?

– На четвертом.

– Значит, они в безопасности.

– А вдруг они проснуться и вниз пойдут?

– Я надеюсь, что скоро все это кончится. Ведь не все же в городе вымерли. Есть районы, куда газ не добрался. Особенно на возвышенных местах. Поднимается ветер и все сгонит...

– А вдруг...

– Да подожди ты, – огрызнулся Шубин. – Лучше помогай. Я буду стучать в правые двери, ты – в левые.

Он постучал в первую дверь.

Не ответили. Постучал сильнее. Внутри кто-то завозился, недовольно прокашлялся.

Эля стучала в дверь напротив. Потом засмеялась.

– Ты что? – смех ее был удивителен.

– Я подумала, – сказала она, – что они, как мы с тобой... Ведь сейчас больше двадцати трех.

• Предыдущая
• 18/39
• Следующая