Игрок - Брэнд Макс - Страница 37
- Предыдущая
- 37/47
- Следующая
Не переставая зевать, хозяин пригласил гостя войти, едва убедился в том, что он один и с ним никого нет. Однако Коркоран сначала отвел серого в сарайчик, более чем наполовину занятый мулом хозяина дома. К тому времени как коня накормили, крестьянин рассказал свою историю. Он зарабатывает тем, что выращивает овощи и продает их в Сан-Пабло, и занимается этим всю свою жизнь. Его жена скончалась год назад, а после этого сын подался на шахты — ему надоело продавать овощи, целыми днями развозя их по улицам города. И вот теперь на плечи Педро Гермозы свалилась двойная работа: мало того, что он выращивал овощи, так теперь должен был их еще и продавать. Но он не унывал.
— Добрая лошадь работы не боится, сеньор, — сказал он своему гостю.
Они прошли в дом, состоящий из одной комнаты с лестницей, верхушка которой тонула в черном зеве чердака. Помещение это, соединявшее в себе функции кухни, столовой, гостиной и спальни, не вызывало никаких неприятных чувств. Педро Гермоза приготовил кофе для гостя, и пока тот пил, занялся приготовлением нехитрой постели в углу комнаты — соломенный матрас, покрытый козьей шкурой, наброшенное поверх одеяло. Педро хлопотал вокруг гостя с такой готовностью, словно тот имел право на такой прием.
Коркоран между тем сидел скрестив ноги и не спеша пил свой кофе. И казалось, каждый новый глоток давал ему все большую власть над простоватым пеоном.
— Педро Гермоза! — вдруг обратился он к нему.
Крестьянин испуганно обернулся.
— Все, что я говорил тебе насчет приисков, неправда!
Он ожидал, что Гермоза удивится, начнет ахать и охать, однако тот только усмехнулся и указал на одежду своего гостя.
— Сеньор, — сказал он, — там, высоко в горах, пыль красная.
Коркоран в ответ улыбнулся; однако взгляд, который он бросил на хозяина, был теперь более внимательным. Он начал понимать, что за этим покатым лбом спрятано гораздо больше мозгов, чем ему показалось вначале.
— Совершенно верно, — подтвердил Коркоран. — Что до моего коня…
Педро поднял руку,
— Отличная лошадь, — похвалил он. — Полагаю, вам пришлось заплатить за нее очень большие деньги.
— Дело в том… — начал Коркоран, однако Педро его опередил…
— Я знаю, сколько она стоит, потому что выглядит так, словно это родной брат серого, который принадлежит сеньору Мортимеру из Сан-Пабло. — Крестьянин снова усмехнулся, глядя на Коркорана.
— Мне кажется, — сказал тот, — они и в самом деле родственники.
— Меня это не удивляет. — Педро был невозмутим.
— Но вот что мне нужно тебе сказать, Гермоза. Я намереваюсь задержаться тут, возможно, на несколько дней.
— Тысячу раз милости прошу, сеньор!
— Однако должен предупредить, что в Сан-Пабло найдутся люди, которым будет очень интересно узнать, где…
— С любопытными людьми, — заверил его, не дослушав, Гермоза, — я разговариваю о всяких овощах. Кроме того, здесь поблизости никого нет.
— Отлично, Педро, вижу, что ты хороший человек, и поэтому вверяю тебе свою жизнь. К тому же прошу, позаботься о моих деньгах, посторожи их для меня.
Он достал бумажник и бросил Педро, который поймал его в воздухе, причем бумажник сразу же раскрылся у него в руках. При виде толстой пачки банкнотов он покачал головой, глядя на Коркорана.
— Вот оно что, — проговорил он. — Это и есть причина?
— Нет, — не таясь, ответил Коркоран. — Меня обвиняют в том, в чем я не виноват. Но когда люди видят дым, мой добрый Гермоза, они уверены, что в конце концов отыщется и огонь.
Пеон серьезно кивнул, а потом протянул бумажник обратно Коркорану.
— Я не банкир, — сказал он.
— Побудь им, пожалуйста, сегодня для меня.
— Нет-нет, амиго. Ты мой гость, поэтому священен для меня. Но деньги — это яд. Один вид их может отравить человека. По этой причине умер мой отец. Я однажды поехал на скачки в Сан-Пабло и выиграл пятьдесят долларов. Для бедного крестьянина, сеньор, это очень большая сумма. Отец увидел эти деньги и стал мечтать о богатстве. Он мечтал о нем до следующего года, до следующих скачек. У него было триста пятьдесят долларов. Он взял их с собой и поехал на скачки. Домой бедняга вернулся с пустыми руками, и это оказалось для него слишком большим потрясением: он свалился в горячке и умер, не проболев и месяца. Понимаете, сеньор, страсть к деньгам — это болезнь, которая весьма заразна. Поэтому никогда бы не взялся держать у себя чужие деньги. Никогда! Только те, что я заработал сам, выращивая картофель, лук и другие овощи. Только те деньги чистые, которые добываются из земли. Других чистых нет, сеньор. — И вдруг добавил: — Тысяча извинений, амиго. Я только что сказал, что чистые деньги растут только из земли. Но ведь мудрые люди выращивают их в своем мозгу…
Коркоран покачал головой:
— Все, что ты говорил, тысячу раз справедливо. Беру кошелек обратно.
С этими словами он положил его в карман и улегся на свой матрас, долго крутился, устраиваясь на жестком ложе, а потом заснул крепким сном.
Педро Гермоза долго смотрел на своего гостя, и блеск его глаз вряд ли можно было назвать дружелюбным; подождал, пока черты лица спящего не разгладились, а тело не расслабилось, свидетельствуя о том, что он действительно погрузился в глубокий сон. Тогда мексиканец снял башмаки и осторожно приблизился к постели гостя. Не было ничего легче, чем достать бумажник. И вот у него на ладони уже целое богатство, а рядом — владелец. С помощью его же собственного револьвера, который лежит вот тут, рядом с ним, его можно убить, а потом, при необходимости, утверждать, что это было самоубийством… Эта мысль быстрее молнии промелькнула в голове доброго Гермозы, отражаясь на его лице попеременно то ярким блеском глаз, то глубокими тенями под ними. Наконец его блуждающий взор остановился на пустой чашке кофе, не допитой Коркораном.
И Педро Гермоза содрогнулся от стыда и страха. Торопливо вернул бумажник в карман сюртука. Потом пошел на другой конец комнаты к своей постели и уселся на нее, скрестив ноги. Лунный свет осветил грубые черты лица мексиканца, искаженного страхом, смешанным с раскаянием. Ведь он нарушил святые законы гостеприимства! В какой кромешный ад отправится после смерти его душа!
Крестьянин огляделся вокруг, словно провинившийся ребенок, который ищет, каким образом можно загладить свою вину. Он достал еще одно одеяло и осторожно прикрыл им спящего. На душе как будто полегчало, он почувствовал себя гораздо лучше и вскоре снова спокойно лежал под своим одеялом.
Педро Гермоза закрыл глаза, однако сон не приходил, он так и не заснул до самого утра, думая только об одном: какие слова сможет он найти, когда придет к священнику на исповедь, чтобы рассказать об ужасном искушении, которому чуть было не поддался?
Во тьме он не мог видеть, как приоткрылись глаза Коркорана, как он улыбнулся под покровам ночи, а потом наконец по-настоящему крепко заснул.
Глава 27
Действия шерифа не сводились лишь к слепому преследованию игрока. Узнав, что Коркоран ускакал на чужой лошади, он не торопился сесть в седло со всеми остальными. Вместо этого он прибегнул к помощи телеграфных проводов — сначала связался с городом. Юджином, расположенным на северо-западе, а потом запросил город Мирракуипа на юго-западе — в том направлении, куда предположительно лежал путь беглеца. И в том, и в другом месте его уверили, что немедленно будут посланы люди, которые тщательно прочешут окрестности в поисках этого человека. А город Сан-Пабло тем временем делал все возможное, чтобы поощрить и ускорить поиски. Несколько именитых граждан города собрались на следующее утро и собрали по подписке весьма внушительную сумму денег, которая должна была служить наградой за поимку преступника. Во главе списка стояло имя Теодора Ренкина, который внес кругленькую сумму, сопроводив свой поступок небольшой речью:
— Я делаю это в доказательство того, джентльмены, что не всякая игра — жульничество, равно как и не всякие игроки непременно должны быть нечестными. Мы нуждаемся в защите закона — вот что нам нужно, и в самой серьезной защите. И мы готовы за это платить. Вот тысяча долларов, джентльмены, за поимку Коркорана.
- Предыдущая
- 37/47
- Следующая
