Виктор Вавич (Книга 2) - Житков Борис Степанович - Страница 35
- Предыдущая
- 35/63
- Следующая
- Что ты ручкой трясешь, - кричал Санька. - Смысл! Смысл! Сто двадцать смыслов будет, а тебе не полезть... Да и мне тоже! - и Санька топнул ногой. - Вот ручкой, ручкой, - и Санька передразнил Рыбакова, - ручкой мы помахивать будем, а коли б все, как Кипиани...
- Так что? - Рыбаков глаза прищурил на Саньку. - Так не нагайками, а пушками.
- А мы... а мы и на пушке верхом, да, да - во весь карьер от зайца. И Санька заскакал, расставив ноги. - Что смеешься? - И Санька сам рассмеялся. - Верно же говорю.
Саньке смех все еще разводил губы.
- Да нет, ей-богу, что за к черту деятельность? Что вы, спросят, делали? А нас, видите ли, били! - И Санька расшаркался перед Рыбаковым. -А что, мол? Недополучили, что ли? - Как пожалуете! - кривым голосом выводил Санька.
Рыбаков пускал дым, улыбался.
- Знали ведь, что бить будут! Знали? - Санька нахмурился, напирал на Рыбакова. - Ну? А вышли? А почему?
- Ну почему? - и Рыбаков откинул голову назад и, сощурясь, глядел на Саньку.
- Я почему? - Санька вытаращился на Рыбакова. - Я вышел потому, задыхаясь, говорил Санька, - потому, что, значит, боюсь, что вот казаки, нагайки.
- А я вышел потому и думаю, что и другие... и, если хочешь, ты тоже... - с разумительным спокойствием начал Рыбаков и вдруг оглянулся на дверь.
- Да просто хочу узнать, чего он орет, - в дверях стояла Наденька. Можно? Рыбаков поклонился.
- Да Господи, просто хочу послушать, - Надя оборачивалась назад к Анне Григорьевне. - Ну, хочу тут побыть, что ты как тень... никто меня не съел и не съест. - И Надя уселась боком на стул, закинула локоть за спинку. - О чем это такая громкая дискуссия? - Наденька насмешливо глядела на Рыбакова.
Рыбаков по-гостиному улыбался Наденьке.
- Ну? - сказала Надя, глянула на свои часики, вскинула ногу на ногу и уставилась выжидательно на Рыбакова. - Ну?
- Да какое тебе к черту дело! - говорил, роясь в табаке, Санька. Учительницей какой уселась: экзамен, подумаешь!
- Да вопрос, собственно, поставлен, - с легонькой улыбкой говорил Рыбаков, кивнул на Саньку.
- Да собственно и не собственно, а какое тебе к черту дело! Санька ломал о коробку спички одну за другой.
- Да чего ты это ершом каким, - начала Наденька с насмешкой и вдруг покраснела. - А впрочем, черт с вами, - она вскочила, стул раскатился назад. Прямыми шагами она прошла в дверь, толкнула на ходу Анну Григорьевну.
- Куда ты, Наденька, куда ты? - слышал Санька из коридора плачущий шепот Анны Григорьевны. - Ну Надя, Надя, Надя! Надя же! Наденька!
Санька высунулся в двери. Он видел, как Наденька, уже одетая, порывисто прошагнула переднюю и хлопнула дверью.
Анна Григорьевна бросилась вслед.
- Tiens! Tiens!* - крикнул Андрей Степанович, он быстро натягивал пальто. - Я иду!
- Она ведь в слезах пошла, в горе вся! - говорила Анна Григорьевна. Да иди ты, иди! Да без калош, Господи!
- Сейчас! - Андрей Степанович не попадал в калошу.
-----------------------
* Постой! Постой! (фр.)
К черту!
АНДРЕЙ Степанович бежал вниз по лестнице, едва успел застегнуть нижнюю пуговку пальто, застегнул криво, и пальто стояло на груди кривым пузырем. В ушах еще стоял и настегивал голос Анны Григорьевны: "Да скорей, скорей, ради Бога!"
Тиктин оглянулся вправо, влево, но уже замела все уличная суета: спины, шапки, воротники. Андрей Степанович взял вправо и уж в уме досадливым голосом отвечал жене: а то никуда, что ли? Это на случай, если не догонит.
Тиктин широко зашагал, круто отворачивал вбок палку. Он шел, глядя вперед; расталкивая взглядом прохожих впереди, целясь в далекие лазейки, вон чья-то знакомая спина вихляется - высокая, как пальто на щетке.
Андрей Степанович наддал ходу, он не замечал, что задыхался. Нагонял.
- А черт вас, как вас там, - Андрей Степанович стукнул палкой по плечу.
Прохожий обернулся.
- Ну все равно, Башкин, что ли! - Андрей Степанович сделал нетерпеливую мину. - Не попадалась вам тут Надежда наша?
- А что, потеряли Надежду? - хихикнул Башкин и сейчас же сделал услужливую обеспокоенную физиономию. - А что, она сейчас вышла? Вы ищете? Нет. Во всяком случае она могла только туда, - Башкин мазанул рукой вперед, - только туда пройти, а то я ее встретил бы. А что, ее вернуть?
- Да, да! - Андрей Степанович шел вперед, не глядя на Башкина. Встретите, скажите, чтоб сейчас же вернулась, с матерью...
- А, нехорошо? Понимаю, понимаю, догоню. Найду, - говорил уж Башкин на ходу. Он зашагал вперед, болтаясь на ходу.
Андрей Степанович видел с минуту еще его голову над толпой. На втором перекрестке Тиктин остановился, одышка забивала дыхание.
"Ну куда? - озирался Тиктин. - Бессмыслица. Почти никакого вероятия!" - Тиктин топнул палкой.
- Э, черт! - сказал Андрей Степанович и зашагал тише. "Извозчика, что ли, взять? Болвана этого для чего-то остановил", - злился Андрей Степанович на Башкина.
Андрей Степанович сел на первого извозчика, не рядясь.
- Прямо поезжай! - Андрей Степанович перевел дух. Заметил, что пальто горбом. Перестегнул. Поставил палку между ног, положил обе руки.
Глядел на тротуары, далеко вперед. Моросило. Андрей Степанович насупил поля шляпы.
- А этот идиот, - шептал Андрей Степанович про сына, - как жилец, квартирант какой-то, - и до слез обидно было, чего сын не выскочил и не побежал - "я в одну, он в другую сторону". А эта с ума сходит.
- Направо! - зло заорал Андрей Степанович на извозчика. Кое-кто с тротуара оглянулся. Тиктин насупил брови. Глянул на часы. Половина пятого. В шесть у генерала Миллера, у генерал-губернатора и командующего войсками округа.
"Значит, в половине шестого надо быть в Думе. Даже раньше. Я этот вопрос поставил, - крепко выговаривал в уме Тиктин и в такт словам поматывал головой, - и пускай ерунда, но мы обязаны исчерпать все законные возможности. И тогда - руки развязаны".
Андрей Степанович тряхнул головой и смело глянул в верха домов.
- Стой! Куда! Объезжай!
Извозчик осадил. Смолкла трескотня колес, стал слышен мутный гомон. Не пропускали мимо Соборной площади. Андрей Степанович приподнялся. В сером свете, через туман, он видел - в сером вся площадь.
- Куда прикажете? - обернулся извозчик и тихим голосом добавил: Кавалерия стоит на площади.
- Объезжай по Садовой.
"Куда я еду?" - Андрей Степанович отдернулся назад и сдвинул брови и вдруг крикнул извозчику:
- На Дворянскую!
"У ней только, у Танечки этой, спросить. А то ведь бессмыслица..." - и Андрей Степанович поднял плечи. С поднятыми плечами он вошел в парадную. "Только разве здесь, если вообще есть смысл".
"Даже комично" - он почти улыбался, когда звонил к Танечке в дверь.
- Простите, Бога ради! Здравствуйте, - Андрей Степанович улыбался в передней. - Я, понимаете...
Танечка не пускала руки Андрея Степановича, отстранилась назад и пристальным взглядом секунду рассматривала лицо Тиктина. Андрей Степанович осекся и растерянно глядел, что это она? И вдруг сильно потянула его к себе, обхватила свободной рукой за шею и крепко поцеловала в щеку над ухом. Пустила руку. Андрей Степанович подымал и опускал брови.
- Ну, раздевайтесь! - сердито сказала Таня. Потом улыбнулась вниз и ушла в двери.
Андрей Степанович остался один. Он секунду стоял с палкой на отлете.
- Сюда идите, сюда! - звала Таня из гостиной. Андрей Степанович встрепенулся, заторопился. Таня сидела в углу дивана, поджав ноги.
- Сюда! - она похлопала по сиденью рядом, как звала собачку. - Сюда!
А глаза были серьезные, строгие. Таня поежилась плечами. Тиктин сел.
- Вы простите, - Тиктин полез в карман. Таня следила строгими глазами за рукой. - Вот какой случай, - Тиктин достал свежий платок. - Надя приходила...
- Ну? Успокоилась старуха? То есть Анна Григорьевна, я говорю, - и Таня уставилась на Тиктина.
- Предыдущая
- 35/63
- Следующая
