Сборник 11 ВОЖДЕНИЕ ВСЛЕПУЮ - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 50
- Предыдущая
- 50/66
- Следующая
Во-первых, Гарри Рукки был умнее всех.
Чем не преступление?
Во-вторых – и это еще более серьезное преступление – он никогда не пытался казаться выше, чем на самом деле.
Помню, как пару лет назад у моего дома тормознул суперновый "ягуар" с 12-цилиндровым двигателем и знакомый актер, сидевший за рулем, прокричал во все горло: "Завидуй!".
Так вот, Гарри приехал в наш город откуда-то из восточных штатов (как, впрочем, и все мы) и с первого дня, с первого часа стал кичиться своим IQ. На каждом уроке, будь то в утреннюю или вечернюю смену, он постоянно тянул руку – хоть назначай такого знаменосцем, его пронзительный голос бил по ушам, и всякий раз, когда учитель кивал в сторону Гарри, ответ, как назло, оказывался правильным. В первый же день он всех нас просто достал – мы исходили желчью. Даже странно, что с него не сорвали брюки гораздо раньше. Поначалу мы остерегались: вся школа знала, как в спортзале он надел боксерские перчатки и расквасил носы трем или четырем обидчикам, после чего учитель выставил всех на улицу и велел сделать шесть кругов вокруг квартала, чтобы охладить страсти.
Провалиться мне с потрохами на этом самом месте… да вы, наверно, сами догадались, но тем не менее: когда мы на последнем издыхании заканчивали пятый круг и, можно сказать, харкали кровью, нас всех обошел Гарри Рукки, свеженький, как бутон, даже не вспотевший – он с легкостью пробежал дополнительный круг, чтобы только утереть нос остальным.
К концу второго дня он так ни с кем и не подружился. Никто к нему даже не подошел. По молчаливому согласию было решено, что любой, кто приблизится к этому выскочке, получит от одноклассников по первое число, когда поблизости не будет учителей.
Гарри Рукки так и ходил из дома в школу и обратно в гордом одиночестве, с видом знатока, который прочел все мыслимые книги и, что совсем уж непростительно, запомнил каждое слово; если на уроке кто-то мямлил, запинался или умолкал, у него всегда был готов ответ на любой вопрос.
Догадывался ли Гарри Рукки, что его ждет экзекуция? Если да, то эта мысль вызывала у него только усмешку. Вечно он улыбался и посмеивался, изображал, что не держит зла, но нас было не пронять. Мы делали домашние задания по вечерам, а он – прямо на уроке, за пять минут до звонка, после чего с довольной физиономией откидывался на спинку парты и наслаждался своим превосходством, заодно давая отдых голосовым связкам.
Затемнение. Наплыв.
Жизнь разбросала нас в разные стороны.
Прошло сорок лет, и Гарри Рукки вспоминался уже не раз в два месяца, а раз в два года. Как-то я оказался проездом в Чикаго и решил прогуляться пешком, чтобы скоротать пару часов, оставшихся до пересадки на Нью-Йорк. Навстречу мне попался незнакомец, который едва не прошел мимо, но в последний момент замер как вкопанный и повернулся ко мне.
– Сполдинг? – осведомился он. – Дуглас Сполдинг?
Теперь и я замер на месте и, честно скажу, похолодел от ужаса, потому что столкнулся с призраком. По спине побежали мурашки. Кивнув в ответ, я внимательно разглядел прохожего. Он был одет в превосходный темно-синий костюм и шелковую рубашку с галстуком неброской расцветки. Темные волосы слегка тронула седина, от него веяло легким ароматом дорогого одеколона. Незнакомец протянул мне ухоженную руку:
– Гарри Рокки, – представился он.
– Не припоминаю… – смешался я.
– Вы, если не ошибаюсь – Дуглас Сполдинг?
– Совершенно верно…
– Средняя школа города Берендо, выпуск тридцать пятого года. Правда, сам я до выпуска не доучился.
– Гарри! – Я так и не заставил себя выговорить его фамилию: она комом застряла у меня в горле.
– Вы все меня запомнили как Рукки. Гарри Рукки. Но я сменил фамилию на Рокки – это было в тридцать пятом году, в самом конце весны.
После того, как влез на дерево, отметил я про себя.
Из-за угла налетел чикагский ветер.
А вместе с ним – запах мочи.
Я повертел головой. Лошадей вблизи не обнаружилось. Собак тоже.
Передо мной стоял один лишь Гарри Рокки, он же Гарри Рукки, который ждал каких-то признаний.
Пришлось быстро пожать ему пятерню, однако я тут же отпрянул, словно меня дернуло током.
– Подумать только, – сказал он. – До сих пор шарахаешься, как от чумы.
– Нет, что ты, просто…
– Отлично выглядишь, – поспешно вставил он. – Сразу видно: состоявшийся человек. Это приятно.
– Ты тоже, – сказал я, избегая смотреть на его аккуратные ногти и до блеска начищенные туфли.
– Не жалуюсь, – скромно ответил он. – Куда направляешься?
– В Институт изобразительных искусств. У меня два часа до поезда. Всегда хожу в этот музей полюбоваться огромным полотном Сера.
– Сера действительно поражает своими размерами. Грандиозная работа. Могу немного проводить, если не нарушу твои планы.
– Ничуть! Конечно, присоединяйся.
Дальше мы пошли вместе, и он сказал:
– Поговорить толком не удастся – мне нужно в контору, это как раз по пути. Огласи-ка свой послужной список – все-таки мы давние знакомые.
На ходу я рассказал ему о себе, не вдаваясь в подробности, и поэтому закруглился довольно быстро. Пишу книги в свое удовольствие, пользуюсь некоторой известностью, до всемирной славы еще далеко, но читатели есть по всей стране, семья не бедствует.
– Пожалуй, это все, – заключил я. – Если коротко. Вот такой послужной список.
– Ну, поздравляю, – сказал он, одобрительно кивая, причем, как мне показалось, совершенно искренне. – Молодец.
– А у тебя что слышно? – спросил я.
– Как сказать… – нехотя начал он. Мне никогда не доводилось видеть его в замешательстве. Он посмотрел куда-то в сторону, на фасад ближайшего дома, и, похоже, занервничал. Проследив за направлением его взгляда, я прочел:
Теперь уже он перехватил мой взгляд и закашлялся.
– Так уж вышло… Я вовсе не собирался… Просто нам было по пути…
– Вот это да! – вырвалось у меня. – Солидное здание. Неужели твое?
– Мое. Сам отстроил, – признался он, немного повеселев, на его лице промелькнуло мальчишеское выражение, которое перенесло меня в юность, на сорок лет назад. – Не слабо, да?
- Предыдущая
- 50/66
- Следующая
