Неправое дело - Варгас Фред - Страница 24

• Предыдущая
• 24/44
• Следующая

Марк немного подумал. Вопрос показался ему непростым.

– Лазить, – ответил он.

Луи вскочил с кровати:

– Иди взгляни.

Он подвел Марка к окну:

– Видишь дом напротив? Это мэрия. Слева на втором этаже в туалете открыто окно. Там водосточная труба и широкие щели между камнями, то, что надо. Задача непростая, но для тебя раз плюнуть, если ты не наврал. Это тебя западным ветром принесло, молодой Вандузлер. Но придется дать тебе другую обувь. Нельзя лезть в кожаных ботинках.

– Я всегда лазил в ботинках, – возмутился Марк, – и другие надевать не стану.

– Это еще почему?

– Если хочешь знать, в них удобней и надежней.

– Ладно, – согласился Луи. – У каждого свои причуды, тебе ведь лезть.

– И что мне делать, когда я залезу? Пописать и уходить?

– Садись, сейчас объясню.

Через двадцать минут Марк подошел к мэрии и стал взбираться по стене левого крыла здания. Карабкаясь вверх, он улыбался, нащупывая очередную щель мыском башмака. Он поднимался быстро, выступ за выступом, держась рукой за шершавый водосток. У Марка были широкие ладони и цепкие пальцы, и сейчас, без труда продвигаясь вперед, он наслаждался своим ловким, худым телом.

Луи наблюдал за ним из окна своего номера. Одетый в черное, Марк был едва различим на темной стене. Вот он достиг окна, забрался в него и исчез. Луи потер руки и спокойно стал ждать. Если что, Марк выпутается. Как сказала бы Марта, он понимал толк в мужчинах, а на Вандузлера-младшего с его ранимостью, чрезмерным прямодушием, переменчивым настроением, знаниями старого историка-педанта, юношеским любопытством и надежным характером, где все это было перемешано, можно смело положиться. Увидев знатока Средних веков в гостиничном коридоре, Луи, можно сказать, вздохнул с облегчением, но не удивился. В каком-то смысле он его ждал, они вместе начинали это дело, и Марк знал о нем столько же, сколько сам Луи. Руководствуясь принципами, совершенно отличными от принципов Луи, Марк Вандузлер всегда доводил начатое до конца.

Через двадцать минут Марк вылез из окна, не спеша спустился, спрыгнул на землю и не торопясь пересек площадь. Луи открыл дверь, и две минуты спустя Марк бесшумно вошел и выпил воды из умывальника в тесной ванной.

– Черт, – сказал он, выходя, – ты поселил в ванной свою жабу.

– Он сам туда захотел. Ему хорошо под раковиной.

Марк отряхнул полотняные брюки, запачканные во время спуска, и поправил серебряный ремень. Строгий и кричащий – так совершенно верно описал его костюм Вандузлер-старший.

– Не тяжело тебе все время ходить таким затянутым?

– Нет, – отвечал Марк.

– Что ж, тем лучше. Рассказывай.

– Ты был прав, туалет рядом с кабинетом мэра. Я порылся в почте. Большой конверт с пометкой «лично» из жандармерии Фуэнана оказался там. Но он был вскрыт, Луи. Я посмотрел. Как ты и говорил, там второй протокол с уточнением насчет пальца.

– Ага! – сказал Луи. – Значит, он соврал. Можешь мне не верить, но этот человек врет так, что по нему ни за что не догадаешься. Словно рябь на воде – рыбу в глубине пруда не разглядишь. Едва уловимые волны, легкие тени – и ничего больше.

– А пруд чистый или грязный?

– Ну-у…

– Почему он соврал? Ты можешь себе представить, что мэр пришил старушку?

– Представлять можно все, что угодно, мы никого здесь не знаем. Возможно, у его лжи самая прозаическая причина. Допустим, он не уяснил связи между недостающим пальцем и убийством, ведь не мог же он догадаться, что палец окажется на площади Контрескарп и что я замечу дерьмо до начала прилива. Верно?

– Да. Не тараторь так, на нервы действует.

– Хочешь, чтобы я говорил очень медленно?

– Нет, меня это тоже раздражает.

– А что тебя не раздражает?

– Понятия не имею.

– Тогда придется терпеть. К сегодняшнему утру мэру было известно только то, что одна местная жительница разбилась о скалы, а чайки, вероятно, откусили ей палец. Заметь, что он не сообщил об этой подробности журналистам, а почему? Бретань живет туризмом, а Пор-Николя – бедный городишко, ты, наверно, заметил. Какой ему смысл распространяться про чаек-падальщиц в его владениях? Прибавь к этому…

– Я хочу пить. Воды хочется.

– Какой же ты нудный. Иди пей, мое разрешение тебе не требуется.

– А если твоя жаба на меня прыгнет? Я только что видел, как она шевелилась.

– Ты можешь тайком проникнуть в мэрию, но боишься Бюфо?

– Вот именно.

Луи встал и пошел налить ему воды из-под крана.

– Прибавь к этому, – сказал он, протягивая Марку стакан, – что к нему приходит какой-то тип и предъявляет пропавший палец Мари. Как это ни странно, его волнует не столько палец, сколько сам тип. Ни один выборный чиновник, тем более сенатор, не захочет со мной встречаться. У этих людей есть друзья, друзья друзей, свои правила, соглашения, они предпочитают не связываться с Немцем. Он пробулькал мне это из глубины своего пруда.

Луи поморщился.

– Он так тебя и назвал? – спросил Марк. – Он тебя знает?

– Да, знает мою кличку. Я хочу пива, а ты?

– Давай, – согласился Марк, знавший, что Луи время от времени решительно заявляет: «Я хочу пива».

– Короче, Шевалье мог соврать, чтобы просто от меня отделаться, – сказал Луи, открывая две бутылки.

– Спасибо. Он мог вскрыть конверт, но не прочесть. Бывает, откроешь, глянешь, что там, и откладываешь, принимаешься за другое. Я так делаю. Листы не были смяты.

– Возможно.

– И чем мы теперь займемся?

– Завтра приедут полицейские, начнется следствие.

– Значит, дело сделано, уезжаем. Конец узнаем из газет.

Луи промолчал.

– Что скажешь? – спросил Марк – Не станем же мы торчать тут и смотреть, как они работают? Нельзя же наблюдать за каждым расследованием в стране. Ты добился чего хотел, отлично, скоро начнется следствие. Что тебя держит?

– Одна здешняя знакомая.

– Вот черт! – Марк только руками развел.

– Да уж. Я просто с ней повидаюсь, и мы уедем.

– Повидаюсь… А потом закрутится, не остановишь. Я не собираюсь тебя ждать, да еще один-одинешенек, как дурак, которому и повидаться не с кем. Нет уж, спасибо.

Марк глотнул пива прямо из горлышка.

– Эта женщина тебя так сильно интересует? – спросил он. – Что у вас с ней было?

– Тебя это не касается.

– Меня касается все, что связано с женщинами, да будет тебе известно. Я наблюдаю за другими и учусь.

– Нечему тут учиться. Она ушла, когда я повредил ногу, и вот я узнаю, что она живет здесь с толстым муженьком, владельцем центра талассотерапии. Хочу на это взглянуть. Хочу поздороваться.

– И что потом? Поздороваться, поговорить и увести ее у мужа? Утопить его в грязевой ванне? Только ничего из этого не выйдет. Заявишься этаким гоголем, как гость из прошлого, и сядешь в лужу, как последний босяк.

Луи пожал плечами:

– Я же сказал, просто хочу поздороваться.

– Просто сказать «привет»? Или «привет, с чего это ты решила выйти замуж за этого типа»? Веселого будет мало, Луи, – сказал Марк, вставая. – Я так понимаю – с бывшими подружками надо иметь мужество: чтобы отойти в сторону, потом чтоб поплакать, покончить с собой, потом – чтобы попытаться начать все с другой, а после снова отойти в сторону. Все повторяется, и ты еще наделаешь глупостей. А я уезжаю завтра вечерним поездом.

Луи улыбнулся.

– Как? – удивился Марк. – Тебе смешно? Может, ты и не так уж сильно ее любил. Смотри, ты же спокоен, как удав.

– Это потому что ты нервничаешь за двоих. Чем больше ты суетишься, тем я спокойнее, ты хорошо на меня влияешь, святой Марк.

– Нечего этим злоупотреблять. Ты уже и так без спросу пользуешься моей правой ногой как своей, хватит. Поищи-ка других добряков, которые одолжат тебе ногу вот так, бесплатно. А если ты еще и пользуешься моим врожденным беспокойством, это свинство. Если, конечно, – добавил он через несколько глотков, – ты не вернешь мне все сполна, а так я не согласен.

– Полина Дарнас, – сказал Луи, кружа вокруг Марка, – так зовут эту женщину, она была спортсменкой, бегала на четыреста метров.

• Предыдущая
• 24/44
• Следующая