Сладкий соблазн - Браунинг Дикси - Страница 23
- Предыдущая
- 23/28
- Следующая
– Нам надо постараться решить все основные вопросы часам к десяти, – сказал Рейф. – Затем мы встретимся, поедем в больницу и попробуем вытащить оттуда молодоженов. Потом пообедаем, их оставим здесь, а сами поедем покупать машину.
Молли молча кивнула. Она прекрасно знала, что такое остаться без гроша. Можно представить, как чувствует себя человек, потерявший все, вплоть до водительских прав и карточки социального обеспечения. Есть вещи, которые не купишь в ближайшей аптеке.
– Разве Стю не захочет сам выбрать себе машину?
– Он мне доверяет.
Молли поджала под себя босую ногу и принялась разглядывать сидящего напротив мужчину. Откуда только берутся такие красавцы! Это не мелирование – его волосы на самом деле выгорели на солнце, да и загар настоящий. У Молли слишком поздно развилось чутье на подделки, но кем бы ни был Рейф, в нем совершенно нет фальши – он искренен до мозга костей. Надо принимать его таким, какой он есть, и никак иначе. Это же на лбу у него написано.
А ей не удастся завоевать его ни при каких обстоятельствах. Как только проблемы Стю и Анны-Марии будут улажены, Рейф вернется в свой круг «богатых и знаменитых», а ей придется возвращаться в дом престарелых «Священные холмы».
– Разве не так?
– Что не так?
– Проснись, дорогая. Ты ни словечка не слышала из того, что я тебе вдалбливаю вот уже пять минут.
– Я же предупреждала, сейчас я не в состоянии строить планы.
– Вот именно. – Рейф встал и протянул ей руку. Молли со вздохом подчинилась, но только лишь потому, что у нее совершенно не было сил сопротивляться. Рейф помог ей встать и прижал ее к себе, уткнувшись подбородком ей в макушку. – Молли, Молли, что я сейчас с тобой сделаю? – пробормотал он, и его голос был таким тихим, что почти заглушался стуком ее сердца.
– Не знаю, – просто ответила Молли. С надеждой. С безнадежностью.
– Я знаю, чего мне хочется, но сначала надо покончить с делами.
Рейф проспал около трех часов. Бывали времена, когда он мог спокойно обходиться без сна до полутора суток. Сейчас этот промежуток уменьшился в полтора раза. Рейф по прежнему умел засыпать мгновенно, спать урывками и просыпаться свежим и готовым к действию, но обычно его сон был поверхностным и прерывался от малейшего шума.
Он проснулся мгновенно. Бесшумно слез с кровати и на ощупь отыскал брюки. До дверей спальни Молли он добрался почти без единого звука. Прислушался, чувствуя, что сможет узнать этот звук, если он повторится.
Бум! Сдавленный возглас. Рейф распахнул дверь и уставился в темноту, размышляя о том, насколько хорошо в гостинице работает служба безопасности. Бывает, грабители вламываются и в четырехзвездочные отели.
– Черт, черт, черт. – Это Молли. Судя по голосу, ей больно, но не похоже, чтобы она боролась с грабителем. Рейфу приходилось попадать в достаточно сложные ситуации, и разницу он понимал.
Шагнув в дверь, он зажег свет. Молли сидела на полу, держась за ступню, раскачивалась взад-вперед и монотонно бубнила:
– Черт, черт, черт.
Сдержав смех, Рейф вошел в комнату, оставив дверь открытой.
– Что-то случилось?
– Мой палец… то есть, нога и палец. – А затем она добавила слово из пяти букв, и это было так непохоже на обычную Молли, что Рейф не выдержал и все-таки рассмеялся.
Присев на корточки рядом с ней, он взял в ладони ее ступню.
– Дай угадаю. Снова мозоль натерла? Ты встала, чтобы пойти в ванную, споткнулась и ушибла палец?
– У меня ногу свело, я встала, чтобы размяться, и наткнулась на это… это долбаное кресло! – Молли окинула кресло сердитым взглядом, но как только Рейф начал массировать ее лодыжку и маленькую, детскую ступню, со вздохом закрыла глаза. – Я и сама могу. Я как раз собиралась…
– Молчи и не мешай. У тебя слишком короткие руки, ты не забыла? – Он уселся по-турецки возле кровати. Одеяло свешивалось на пол, как будто кровать подверглась нападению.
– Это уже входит в привычку, – буркнула Молли. – Ты и моя нога.
– Тебе нужно быть осторожнее. Так лучше?
– Я и сама могу о себе позаботиться. Всегда могла.
– Верно, – с улыбкой согласился Рейф, разминая сведенные судорогой мышцы.
Молли поморщилась, когда Рейф прикоснулся к больному месту, но он сразу же перешел к мягким и плавным поглаживающим движениям, и она расслабилась. Ее глаза снова закрылись, и Рейф любовался ее пушистыми ресницами с золотистыми кончиками. Вскоре она сказала:
– Я каждый день хожу пешком. Даже когда я до смерти устаю на работе, все равно прохожу вечером не меньше двух миль. А сегодня не ходила.
– Гм. – Ниже колен ее кожа была покрыта светлым пушком. Она не брила ноги, и Рейф почему-то находил это невероятно возбуждающим. И ногти она не красила. Простая и чистая Молли…. Никакого притворства.
Ему нравилось смотреть на нее. И прикасаться. И вдыхать тяжелый запах горячего женского тела, к которому подмешивался слабый фруктовый аромат лосьона. Очень нравилось… и это начинало его беспокоить.
Дело в том, что Молли совершенно не похожа на женщин, которые оставили след в его жизни, начиная с матери, стриптизерши из Вегаса. Великолепная даже на седьмом десятке, Стелла создана для любви. Она много раз была замужем и любила каждого из своих мужей, но если в ее душе и имелся хоть грамм материнского инстинкта, он никак себя не проявил.
Молли мурлыкала от удовольствия, полуприкрыв глаза. Забавные эти женщины. Бывшая жена Рейфа терпеть не могла, когда к ней прикасаются. За шестнадцать лет, прошедших после развода, Рейф ни разу не виделся с ней и очень редко вспоминал. Но он прекрасно помнил свою обиду, когда она объявила, что готова выполнять супружеский долг по первому его требованию, но спать предпочитает одна.
В то время Рейф был таким же сексуально озабоченным, как и любой девятнадцатилетний парень. Когда до него дошло, что жена не шутит, он назвал ее ненормальной. Сразу после этого их недолгий брак покатился под откос. Впоследствии Рейф долго был уверен, что ничего не понимает в женщинах. Да и сейчас он не требовал от них большего, чем сам готов был предложить, и не позволял себе увлекаться.
До встречи с Молли.
За последние годы у него выработались определенные пристрастия. Он всегда предпочитал брюнеток. У одной из красивейших женщин, которых он знал, были короткие иссиня-черные волосы и миндалевидные глаза цвета зеленого винограда. Волосы Молли длинные, с рыжеватым отливом и слегка вьются. А глаза у нее круглые и карие, как каштаны.
Его всегда тянуло к высоким женщинам, спортивным, стройным, с длинными ногами и маленькой грудью. Зато малышка Молли вся состоит из округлостей.
Но главным качеством, необходимым для женщин, которых Рейф со множеством предосторожностей допускал в свою жизнь, была независимость. Никто ни за кого не цепляется. Никто никому ничего не должен. Единственной причиной, по которой он расстался с Белл, было то, что к сорока годам в ней неожиданно проклюнулась тяга к семейной жизни.
Молли выбивалась из строя по всем параметрам. Женщина, которая вырастила двух младших сестер? Никогда. Если бы после гибели родителей она зажила собственной жизнью и оставила сестер у родственников, это было бы дело другое, но она не из тех людей, которые бегут от ответственности.
«Вот именно. Как будто ты не кормил и не воспитывал пятнадцатилетнего пацана, когда и сам едва-едва сводил концы с концами».
Ну ладно, значит, у них с Молли есть что-то общее. «Тем больше поводов держаться дальше друг от друга», – сказал себе Рейф.
– У тебя, наверное, руки устали. Все уже прошло, правда. Видишь? – Молли пошевелила пальцами. Маленькими ровными пальцами с розовыми ноготками.
– Ты уверена? Завтра у нас тяжелый день.
– Ты уберешь с дороги это проклятое кресло, когда будешь уходить?
«Хорошо еще, свет неяркий, – подумал Рейф. – Лампы не нужны, чтобы распознать соблазн, когда он сидит прямо перед тобой, опираясь на локти в ямочках, подогнув одну ногу и вытянув другую».
- Предыдущая
- 23/28
- Следующая
