Одиночество не для них - Браунинг Дикси - Страница 18
- Предыдущая
- 18/27
- Следующая
— Не хотите присесть со мной у костерка и выпить пива? Боюсь, ничего другого предложить не смогу.
— Снимаетесь с места?
— Ага. Сматываю удочки.
Молодчина, Лайон! Вылитая деревенщина, только соломинки в зубах не хватает! Интересно, что об этом скажет Жасмин? Будем надеяться, что она все слышит и восхищается его актерским мастерством.
— К дому направляешься?
В мозгу снова вспыхнул сигнал тревоги.
— К какому дому?
— К особняку Лоулиссов. Ты же Лоулисс, верно?
— Лоулисс? Он ведь, кажется, умер, — осторожно ответил Лайон.
Старик неуклюже спрыгнул на берег. Весь он, от древней фуражки, залихватски заломленной на затылок, до непромокаемых сапог, весил, должно быть, не больше сотни фунтов. И оружия Лайон при нем не заметил. Впрочем, это могло означать лишь то, что противник очень хорошо подготовлен.
— Мэгги из налоговой инспекции рассказывала, что ты к ней заглядывал и расспрашивал о доме. Второй Лоулисс за неделю — вот оно как! Только тот, первый, что перед тобой был, не сам пришел. Важная птица! Секретаршу прислал. Она и ко мне в контору заглядывала — ну, я тебе доложу, одно слово, столичная штучка! — Старик причмокнул губами.
— К вам в контору? — переспросил Лайон.
— Что-то ты там калякал насчет пивка?
Ах, черт, куда же запропастилось это пиво?
Да в лодке оно, где же еще!
Лайон склонился над бортом лодки. Он ни на секунду не забывал о пистолете, болтающемся совсем рядом — стоило протянуть руку.
— Змей пугать? — старикан кивнул на кобуру.
— Для этого и взял. Но пока что ни одной не видел.
Левой рукой Лайон выудил из лодки три бутылки пива. Тем временем из зарослей плюща вынырнула Жасмин.
Старик приподнял фуражку и ухмыльнулся.
— О, да ты, я гляжу, парень не промах! Бабенку с собой притащил!
О боже, взмолился Лайон, хотя никогда до сих пор не обращался с просьбами к всевышнему, пожалуйста, сделай так, чтобы Жасмин не обиделась на «бабенку»! Мне хватает проблем и без этого!
— Познакомься, Жасмин, это… простите, не запомнил вашего имени.
— Уилбурн. Уилбурн Уэбстер, к вашим услугам, мэм.
Оказавшись на берегу, Уилбурн Уэбстер сразу почувствовал себя как дома. Он занял пень, предоставив Лайону и Жасмин самим искать себе местечко посуше.
Подстелив какую-то тряпку, Лайон сел на землю и попытался скрестить ноги, но колено запротестовало. У Жасмин таких проблем не было она уселась по-турецки, привольно откинувшись назад и опершись рукой о землю. Лайон не преминул заметить, что в такой позе его лучшие джинсы соблазнительно обтягивают ее стройные ноги, а мешковатая фланелевая рубашка вздымается на груди, обрисовывая бугорки сосков.
На гостя Жасмин смотрела не просто с любопытством — с восторгом!
Повезло старику, подумал Лайон, вспомнив, какие взгляды всего несколько минут назад бросала она на него самого.
— Вы, наверно, родились и выросли в этих местах, — заметила она своим самым чарующим голоском, призывно расширяя глаза цвета красного дерева. — Держу пари, вы знаете столько интересных историй!
— А как же! — ухмыльнулся старик. — Мне да не знать! Еще, может, побольше прочих знаю, да помалкиваю. Работа такая — волей-неволей узнаешь такое, что люди стараются спрятать от чужих глаз.
Жасмин извлекла из воздуха потрепанный блокнотик, с которым, как уже заметил Лайон, не расставалась, послюнила карандаш и устремила на старика полный надежды взор.
— А если уж говорить о старине Лоулиссе…
— Лоулисс, — шепотом повторила Жасмин, старательно записывая имя.
Рассказчик кивнул в сторону Лайона. Тот сидел как на иголках; опасаясь доверяться Жасмин, он так и не открыл ей свою фамилию, доставшуюся от матери.
— Кстати, его родственник. Прадед или прапрадед, уж не знаю.
— Лайона?
— Так тебя, сынок, Лайоном кличут? А прадеда твоего, упокой, господи, его душу, Кроутом звали. Кроут Лоулисс. Большой человек был в наших местах.
Жасмин строчила, не поднимая головы. Лайон открыл следующую бутылку, протянул старику, взглянул на солнце и затем на часы. Похоже, сегодня они с места не тронутся.
Кроут Лоулисс, как выяснилось из дальнейшего рассказа, был настоящим докой в своем деле. Деле в далекие времена «сухого закона» рискованном, но очень выгодном.
— У кого в округе самый лучший самогон? Конечно, у Кроута! Так говорили в то время. Давно это было — я еще и не родился, а папаша мой в коротких штанишках бегал. Менял он выпивку не только на деньги, а на коров, свиней, лошадей, на лодки, у кого что было. Мужик честный был, свою выгоду помнил, но три шкуры не драл. За это и уважали его. Вот от самогона-то и пошло богатство Лоулисса. Начал-то он с родной деревни, а знаете, чем кончил? Импортом занялся, в Канаду продавал свой товар. Деньги рекой текли. Так-то! Одно слово — большой человек! Года два назад ходили разговоры о том, чтобы ему на могиле памятник поставить, да старухи наши возмутились, не дали. Ежели, говорят, всякому самогонщику гранитные памятники ставить, так добрым людям и на надгробия не хватит!
Жасмин строчила, не веря своему счастью. Все на свете она бы сейчас отдала за диктофон! Под солнечными лучами от влажной почвы поднимался пар. Урчание в желудке напомнило ей, что время обеденное, а она еще не завтракала.
Ладно, сейчас не до еды. Прямо с неба ей в руки свалился готовый сценарий! Может быть, удастся даже растянуть его на мини-сериал — вот только узнаем, что дальше было…
— Мистер Уэбстер, а как он умер?
— Кроут-то? У нас знаете, как говорят? Свинцом отравился — пулю проглотил. Подстрелили его на канадской границе.
Мистер Уэбстер с достоинством принял предложенную ему третью бутылку пива и продолжил сагу о Кроуте Лоулиссе, предке Лайона, произведшем на свет кучу детей, один из которых, как уже догадался Лайон, и возвел особняк посреди болота.
— Дочка его, Лорел Ли, вышла замуж за Билли Ланкастера. Ланкастеры испокон веку жили неподалеку от нас, возле озера Дохлого Мула. Билли лесорубом был. Сколько земли он расчистил, пока не ушел на покой, — не подсчитать. Ну и заработал на этом неплохо. Он-то для молодой жены и выстроил этот дом. Только вот беда — земля-то на болотах проседает, не успел он постройку закончить, как дом стал валиться на сторону.
— Потрясающе! — пробормотала Жасмин, покрывая страницу за страницей неразборчивыми каракулями.
Лайону эта история представлялась не такой уж потрясающей. В конце концов, речь идет о его наследстве! Разумеется, он этого наследства не просил и прекрасно обошелся бы и без него; но все-таки знать, что твой предок нажился на самогонном промысле, — приятного в этом мало. А как будут ржать парни из отдела, если узнают!
— Поздновато становится, — заметил он, осторожно распрямляя сперва одну затекшую ногу, затем другую. Ему было мокро сидеть, ныла спина, и вообще он чувствовал, что пора или забрасывать наживку, или сматывать удочки, как сам сказал ранее своему гостю.
— Слыхали, как по ящику говорят? — разглагольствовал тем временем старик. — «Финансовый магнат»… Вот Кроут Лоулисс и был самым настоящим магнатом, разрази меня гром, если не так! А сколько ребятни наплодил! Теперь-то все они разлетелись по свету. И в Арканзасе, и в Техасе, и в Нью-Йорке — всюду ваша косточка, всюду Лоулиссы! Точно говорю, парень, у тебя родни больше, чем у Картера в аптеке пилюль!
— А кто такой Картер? — немедленно поинтересовалась Жасмин.
Мистер Уэбстер уже готов был начать столь же подробный рассказ о местном аптекаре, но Лайон его остановил.
— Откуда вы все это знаете?
— Как же без того? Служба обязывает.
— Какая служба?
— Да землемер я. Контора, где я работаю, зарегистрирована аж в семьдесят шестом году. А Мэгги, что в налоговой инспекции работает, со мной в родстве. Она-то мне и дала знать, что Лоулиссовы цыплятки возвращаются на насест.
Лайон давно уже потерял нить повествования, если у бессвязных историй старого пьянчуги вообще была какая-нибудь нить.
- Предыдущая
- 18/27
- Следующая
