Кот, который зверел от красного - Браун Лилиан Джексон - Страница 18
- Предыдущая
- 18/37
- Следующая
– Вы когда-нибудь видели, как она работает с глиной?
– Я? Нет, сэр! Я никогда и ногой не ступлю в их мастерскую. Однажды увидев эту пыль и грязь, я понял, что это не для меня. – Выражение отвращения на его лице сменилось одобрением. – Значит, маленькая обманщица сбежала? Замечательно!
– Для меня остается загадкой, почему она уехала среди ночи в ужасный дождь? – сказал Квиллер.
– Вы, конечно, не хотите жареной картошки с луком и со сметаной? – неуверенно предложил Сорэл.
– Нет, спасибо… И ещё одна загадка, – продолжал Квиллер. – Непонятно, что случилось с её котом. Это был длинношёрстный, породистый кот. Такие не слоняются по окрестностям. Они мобильны немногим более, нежели диванные подушки. Вы не знаете, что с ним случилось?
Сорэл на секунду стал цвета борща, и у него на виске набухли вены.
– Что случилось? – спросил Квиллер встревожено. – Вам нехорошо?
Владелец ресторана вытер лоб золотой салфеткой и понизил голос:
– На секунду я подумал, что вы издеваетесь надо мной. Это как раз та история, которая ходит обо мне по городу. – Он устало посмотрел на журналиста. – Вы не слышали?
Квиллер покачал головой.
Меня преследуют. Грязные слухи. Они крайне мешают моему бизнесу. В четверг вечером этот зал должен быть заполнен на три четверти посетителями. Посмотрите! Их шесть!
– Что за слухи?
Сорэл поморщился;
– Например, что я использую кошачье мясо в качестве филе, и всё в том же роде. Я мог бы вам рассказать самое худшее, но это испортит вам аппетит. Почему они не придумали, что я держу игровой притон в задней части здания или девочек наверху? Это бы я выдержал. Но они бьют туда, где больнее. Меня, человека, у которого самая чистая кухня в городе.
– Вы догадываетесь, кто распространяет эти слухи? – спросил Квиллер. – И каковы могли быть причины?
Сорэл пожал плечами:
– Я не знаю. Кажется, и никто не знает. Но выглядит все так, будто кто-то заранее планирует. Особенно после того, что случилось во вторник ночью.
– А что случилось?
– Моя кухня загорелась в середине ночи. Мне позвонили из полиции, и я приехал сюда. Это, видимо, был поджог. Я не оставляю жира открытым, не использую самовозгорающихся веществ… Скажу вам откровенно: если что случится с моим рестораном, мне… Я люблю «Телячьи нежности»! Шторы здесь стоят сорок долларов за ярд, ковер сделан по заказу. Вы ещё где-нибудь видели ковер, на котором были бы изображены телята?
Квиллер признал, что покрытие на полу действительно необычное.
– Кто-нибудь имеет на вас зуб?
– На меня? У меня миллион друзей. Спросите любого. Ни одного врага не могу назвать – хоть убейте!
– А люди, которые работают на вас? Может быть, вы уволили кого-нибудь и этот человек захотел вам отомстить?
– Нет, я всегда поступаю справедливо с персоналом, и они, надеюсь, любят меня. Спросите любого. Спросите Чарли. – Официант принёс кофе. – Чарли, я хорошо к тебе отношусь? Скажи ему, скажи, он из газеты. Скажи, я ко всем отношусь хорошо?
– Да, сэр, – бесстрастно ответил тот.
Квиллер отказался от предлагаемого в меню десерта: ромового пирога со сметаной, бананового торта, кулинарного изделия из пекана, карамели и драчены, слоёного пирога с клубникой и шоколадного мусса – и покинул ресторан с остатками телячьей отбивной, завёрнутыми в алюминиевую фольгу. Он перешёл через Ривер-роуд в поисках такси, но подъехал автобус.
Это был один из медленных вечерних автобусов, его малая скорость и мерный звук мотора способствовали размышлениям. Почему женщин привлекают мужчины с лысой головой? Макс Сорэл, несомненно, привлекал противоположный пол. Может быть, этим он и вызвал чью-либо ненависть? Ревнивый муж? Было ли что-либо между Джой и Максом? Если Дэн решил воспротивиться этому, способен ли он затеять грязную кампанию против – «Телячьих нежностей»? Макс, кажется, искренне удивился исчезновению Джой, но он хороший актер, мог и солгать. А как это все связано с отбытием машины Макса в три ночи? Пожар в ресторане? Но был ли он на самом деле? Квиллер сказал себе, что это надо будет проверить. Что касается тайного похода Уильяма в его комнату, тут Квиллер не был особенно встревожен. Щит с ключами висел на виду в кухне, и мальчик, наверное, хотел посмотреть на кошек. Здоровое любопытство – достоинство, с точки зрения журналиста. Уильям немного нервный, язык у него чересчур длинный, но он приятен в общении. Квиллер и Райкер были такими же в свои двадцать, пока их резвость не обуздали разочарования, уступки обстоятельствам и присущее всем газетчикам ощущение того, что ничто не ново под луной.
Погруженный в свои мысли, Квиллер проехал лишнюю милю, и потом ему пришлось ждать автобуса в противоположном направлении.
Вернувшись наконец домой, он нашёл Большой зал изменившимся. Длинный обеденный стол и высокие кресла были отодвинуты, помещение было заставлено подставками разной высоты. В середине зала несколько рельсов образовывали квадрат, и Дэн Грэм ползал там на четвереньках, раскладывая гальку. Двигаясь по всему холлу, переставляя камешки туда-сюда, как будто их положение что-то меняло, он создал наконец композицию, которая, однако, как подумал Квиллер, не представляла собой ничего художественного.
– Как идут дела, мистер Грэм?
– Медленно, – сказал гончар. – Не очень-то весело делать всё одному. – Он остановился и помассировал себе спину, осматривая в то же время разложенные камешки. – Мои лучшие работы будут выставлены здесь. Я собираюсь удивить весь город, клянусь вам.
– Когда мы увидим новые работы?
– В понедельник или во вторник. Несколько прекрасных экземпляров сейчас остывают в печи. Вы уже переговорили с кем-нибудь в газете?
– Всё нормально, можете не беспокоиться. – Хотя он забыл сказать Райкеру о чём-либо, кроме исчезновения Джой. – Какие-нибудь новости от вашей жены?
– Нет, ни слова. Но я не удивлюсь, если она вернется к самой выставке, в среду. На прошлой неделе мы послали триста приглашений. Это будет классный вечер, я выставлю работы что надо, коли понимаете, о чём речь. Критикам стоит прийти, не сомневайтесь. Давайте я покажу вам кое-что. – Грэм снова достал из заднего кармана брюк оборванную статью, которая говорила о его былых успехах.
Когда Квиллер поднялся к себе в комнату, он увидел, что кошки ждут его: уши у них были насторожены, как бы в ожидании чего-то.
– Коко, где этот тип берёт деньги на шампанское для трёхсот гостей? – спросил Квиллер.
Глаза Коко были в свете лампы как две вишни, безо всякого выражения, хотя и с ответами на все возможные вопросы.
Квиллер положил пальто на спинку кресла и ослабил узел галстука. Юм-Юм наблюдала за галстуком яркими, полными надежды глазами. Он обычно проносил галстук у неё перед носом, чтобы она словила его в прыжке, но сегодня хозяин был слишком занят своими мыслями, чтобы играть. Вместо этого он сел в большое кресло, надел очки и принялся за статьи, взятые в библиотеке.
Роберт Маус не преувеличивал. Каждые пять лет «Прибой» воскрешал загадочную историю с самоубийством в «Мышеловке», скорее всего для того, чтобы сбить с толку «Утреннюю зыбь». Они состязались с газетой, которая поддерживалась семьей Пенниманов. Старый Хью Пенниман построил странный Центр искусств и водил дружбу с героями трагической история.
Статьи, написанные в старинном стиле воскресного приложения, рассказывали, как «красивый молодой скульптор» по имени Мортимер Мэлен полюбил «красавицу Элен Мод Хейк», которая занималась керамикой. Она, к несчастью, оказалась «протеже» Хью Пеннимана, «хорошо известного филантропа». После «бурного вечера» в мастерской тело «несчастного скульптора» было найдено в реке, следователь вынес вердикт, что смерть произошла в результате несчастного случая. Не удовлетворившись таким решением дела, репортёры «Прибоя» попытались взять интервью у других керамистов, но «отрешённые от всего представители богемы» проявили «нежелание сотрудничать». Вскоре история приблизилась к «своему трагическому концу»: «прекрасная Элен» последовала за Мортимером в «водяную могилу». Она оставила предсмертную записку, которая так и не была опубликована.
- Предыдущая
- 18/37
- Следующая
