Кот, который зверел от красного - Браун Лилиан Джексон - Страница 17
- Предыдущая
- 17/37
- Следующая
– Люди говорят разное. Всякую чепуху. Вроде того, что шеф-повар Макса заболел какой-то ужасной болезнью. Или что посетители нашли что-то невероятное в супе. Глупые шутки.
– Это выглядит как кампания злостной клеветы.
– Сплошное враньё, потому что ресторан Макса чрезвычайно чистый. Однако слухи растут и множатся, как грибы, и посетители не приходят туда во второй раз,
– Я думал, «Телячьи нежности» – ресторан с элитной клиентурой, которой, должно быть, известно, что служба по охране здоровья…
– Слухам никто по-настоящему не верит. Но «Общество владельцев кафе» не особенно склонно поддерживать того, над кем посмеиваются.
– Он знает, откуда всё началось? Она покачала головой:
– Макса любят в городе. Я советовала, чтобы он поговорил с кем-нибудь из газетчиков. Статья в защиту его ресторана была бы, по-моему, очень кстати. Но он опасается, что это привлечёт нежелательное внимание – и только. И надеется. Неизвестно на что.
– Необходимо выяснить, кто пускает эти слухи, – сказал Квиллер.
– Роберт того же мнения, но Макс не может напасть на след.
Квиллер собрался было пригласить Хикси на ужин после всех этих сыров, но передумал и решил отправиться в «Телячьи нежности» один. Подвозя Хикси домой в такси, он видел на её лице немое разочарование.
– Вы любите бейсбол? – спросил он. – Я бы мог взять билеты в сектор для прессы в одно из воскресений, если вы хотите.
В глубине души он надеялся на отказ. Если бы коллеги увидели его с этой полной, не в меру разодетой и не в меру эмоциональной дамой, они бы ему этого не спустили – извели бы насмешками.
– Конечно, люблю. Особенно хот-доги.
– Вы хотите попасть на матч какой-то определённой команды?
– Да, какой-нибудь команды в конце турнирной таблицы. Я люблю болеть за проигравших.
Вернувшись в номер шесть, чтобы дать котам кусок индюшатины с гарниром из рокфора, Квиллер увидел картину невероятной красоты. Комната превратилась в произведение искусства. Коты нашли клубок серой шерсти, принесённый Розмари, и сплели паутину, которая оплетала каждый предмет в комнате. Они прокатили шерстяной шар по полу, вокруг ножек стола и стульев, затащили его на стол, обвили пишущую машинку, спустили вниз, опутали нитями медвежьи зубы, после чего повторили всё сначала с некоторыми вариациями. Теперь, неподвижные, как статуи, они сидели на книжном шкафу, наблюдая творение лап своих.
Квиллеру доводилось видеть в музее композиции из пересекающихся нитей и проволок, куда менее замысловатые, нежели эта кошачья. Ему очень не хотелось разрушать её, но, к сожалению, отсутствовала малейшая возможность передвижения по комнате в каком-либо из направлений. Он нашёл конец и смотал клубок. Атлетическое упражнение заняло полчаса и стоило ему унции веса. После этого он положил клубок в ящик стола. На ужин он пошёл один.
Ресторан «Телячьи нежности» был расположен на пересечении Стейт-стрит, Ривер-роуд и железнодорожного пути. Это было здание девятнадцатого века, где когда-то находилось трамвайное депо. Теперь оно светилось изнутри золотом, как новая золотая монета. Золотая парча в качестве стенной обивки, золотые шёлковые абажуры настольных ламп, украшенные орнаментом золотые рамы картин, написанных маслом. На полу лежал толстый ковёр из золотого плюша, такой толстый, что в неё можно было свернуть ногу. В разных местах на нём были вышиты золотой ниткой телята.
У двери главного зала Квиллера приветствовал Макс Сорэл. Он прижимал руку к сердцу, абсолютно правильной формы голова была только что побрита. Тёмный костюм и полосатая рубашка хрустели, как кукурузные хлопья.
– Вы один? – спросил хозяин ресторана, сверкнув профессиональной улыбкой и источая мятный запах зубной пасты и жидкости для ополаскивания рта. – Повесьте пальто в гардеробе. Сегодня там никого нет. – Он посадил журналиста за столик около входа. – Я хочу, чтобы вы пообедали сегодня за счёт заведения. Понимаете?
– Нет, пусть «Дневной прибой» платит за меня.
– Мы поговорим об этом позже. Вы не против, если я присоединюсь к вам, пока нет посетителей? В обычный вечер их не так много, и я могу себе это позволить.
Владелец ресторана сел на место, откуда он мог наблюдать за входом с надеждой, что появятся посетители. Тридцать столиков, накрытых золотыми скатертями с золотыми салфетками, аккуратно свернутыми и вложенными в подставки из чёрного дерева, тоже их ожидали.
– Сколько людей вмещает ресторан? – спросил Квиллер.
– Двести, считая также отдельные залы наверху. Что вы будете пить?
– Томатный сок. Сорэл позвал официанта:
– Томатный сок, водку с содовой, Чарли, и, пожалуйста, стакан для меня. – Он взял подставку, на которой капля моющей жидкости оставила пятнышко. – Если на свете есть что-либо, чего я не выношу, – сказал он Квиллеру, – так это пятна на стеклянной посуде. Что вы будете есть? Я рекомендую жаркое из молочной телятины.
– Прекрасно! – сказал Квиллер. – Но я должен буду взять остатки домой для кошек. Я на диете.
– Какую закуску? Анчоусы? Селёдку со сметаной?
– Пожалуй, полгрейпфрута.
Квиллер достал трубку. Сорэл пододвинул к нему пепельницу из черного стекла, предварительно посмотрев, нет ли на ней пятен.
– Знаете, как мы здесь чистим пепельницы? Влажными пакетиками со спитым чаем. Это лучше всего… Извините, я на минуту.
В пустой зал вошла пара. У обоих были какие-то смущенно-испуганные лица.
– Вы заказывали столик? – нахмурившись, спросил их Сорэл. Он заглянул в журнал, что-то вычеркнул, что-то записал и потом с выражением великодушия на лице и масляной улыбкой, предназначенной для леди, пригласил их за столик перед большим окном с видом на улицу. Убирая со стола золотую табличку с надписью «зарезервирован», он сообщил единственным посетителям, что ещё не закончился футбольный матч, поэтому, мол. в зале пока так пусто.
Когда подали грейпфрут, Сорэл принялся наблюдать, как Квиллер его чистит.
– Вы чём-то расстроены? – спросил он журналиста. Квиллер вопросительно на него посмотрел.
– По тому, как вы едите грейпфрут, я могу судить о вашем настроении. Вы чистите его против часовой стрелки. Вы когда-нибудь видели, как люди едят грейпфруты? Счастливые чистят их по часовой стрелке.
– Любопытное наблюдение.
– Вы, наверное, тайком двигаете пальцами ног, когда едите что-нибудь вкусное.
– Не знаю, да, пожалуй, и не хочу знать.
– Я многое могу сказать о людях по тому, как они едят. Как разламывают булочки, наливают суп, режут мясо, даже по тому, как жуют.
– Как вы оцениваете пёструю компанию в «Мышеловке»? – спросил Квиллер.
– Интересный букет. Хикси очень эффектная женщина, но очень неуравновешенная и часто впадает в панику. Она самым банальным образом хочет выйти замуж. Розмари выглядит образцовой леди, но не будьте в этом слишком уверены. Уильям… в нём есть что-то хитрое. Он не так прост. Я могу сказать это по тому, как он держит вилку. А вы что о нем думаете?
– Вполне нормальный, забавный малый со здоровым любопытством.
– Я бы не сказал вам, – признался Сорэл, – ибо не люблю, когда возникают дополнительные проблемы. Но я видел, как он с воровским видом проник в вашу комнату вчера вечером, часов в восемь. Вы разрешили ему входить к вам?
– Как вы его увидели? – поинтересовался Квиллер. – Я думал, вы каждый вечер работаете.
– У нас на кухне случилось маленькое происшествие: на мою рубашку пролился коктейль, и я поспешил домой переодеться… Извините меня.
Владелец ресторана вскочил, чтобы усадить четверых посетителей, очевидно туристов, а Квиллер спросил себя, неужели у такого чистюли, как Сорэл, не было под рукой запасной рубашки?
Когда подали жаркое, которое высилось как над морем скала, Квиллер заметил:
– Вы знаете, что Джой Грэм оставила своего мужа?
– Нет! Когда это случилось?
– Вчера рано утром.
– Они разводятся?
– Не знаю. Она никому ничего не объяснила. Просто пропала.
– Я ничуть не удивлён, – сказал Сорэл, – я не виню её за то, что она бросила эту обезьяну. У неё своя голова на плечах. – Его глаза заблестели от гордости за неё. – Я не большой сторонник брака. Есть варианты в жизни и получше. Люди женятся, разводятся, женятся, разводятся. Это как-то несолидно.
- Предыдущая
- 17/37
- Следующая
