Воин и чародей - Бойе Элизабет - Страница 5
- Предыдущая
- 5/73
- Следующая
– Выходите, трусы! – проревел он с вызовом. – Жалкие твари! Боитесь сразиться со мной?
Ответом на его яростные крики была непроницаемая тишина. Пробормотав последнее проклятье, Сигурд вернулся в свой разоренный дом и с отчаянием оглядел разрушения. Котлы, посуда, мебель – все было разбросано и изломано. Везде валялись лоскутья ткани, которую Торарна так усердно ткала долгими зимними вечерами, и от ее любимой утвари остались одни осколки.
Ярость Сигурда все росла при виде такого разора. Уцелел лишь большой резной сундук Торарны – правда, он был весь иссечен топорами, но запоры чудесным образом выдержали. Быть может, сундук спасло появление тех самых всадников, потому что твари, пытавшиеся его взломать, явно не были людьми.
Сигурд замер, глядя на сундук и пытаясь понять, кто же были эти всадники.
Должно быть, изгои, осмелевшие после отбытия законных хозяев. Сигурд ухмыльнулся с мрачным удовлетворением, подумав о том, какая неприятная неожиданность для этих бродяг затаилась в скалах фьорда.
Он вынул из кошеля ключ от сундука Торарны и, отперев запоры, откинул тяжелую крышку. Аромат сушеных трав и педантично уложенные вещи с такой силой напомнили ему Торарну, что он едва не разрыдался от нахлынувшей горечи потери. Бережно перебирал он наряды и памятки, решив про себя, что непременно сожжет и их, дабы их сущность последовала за духом Торарны, удалившимся к своим предкам. Торарна обиделась бы на него, если бы при ней не оказалось ее лучших нарядов.
Сигурд не сразу увидал цель своих поисков – небольшая резная шкатулка лежала на самом дне сундука, точно Торарна не хотела слишком часто на нее натыкаться. Только сейчас он смог как следует ее рассмотреть. Торарне не слишком-то удавалось хранить тайны от пронырливого и вездесущего мальчишки, но она никогда не позволяла ему не то что сунуть нос в шкатулку, но даже приглядеться к ней. Шкатулка была сработана из незнакомой темной древесины и покрыта поистине чудесной резьбой, но Сигурду сейчас было не до ее красот – он слишком спешил открыть шкатулку и найти в ней сведения о своем отце или же о злейшем враге. К его немалой растерянности, на шкатулке не оказалось ни замка, ни петель. Сделано мастерски, изумленно подумал Сигурд, убедившись, что не может даже отыскать зазора, обозначающего крышку. Он потряс шкатулку, и внутри что-то тихо прошуршало – верно, кусок выдубленной овечьей шкуры, на котором записано все, что он должен бы знать. На миг он даже хотел разбить шкатулку, чтобы добраться до ее содержимого, и уже нанес один удар, когда взгляд его упал на резьбу, изображавшую сплетенных змей и точно намекавшую, что дело может кончиться неудачей; да и лица фигур, вырезанных на шкатулке, казалось, предостерегали его. Шкатулка была невелика, с ломоть хлеба, не более, и не так уж трудно прихватить ее с собой куда бы то ни было. Печальные обломки дома Торарны и осквернение всех его детских воспоминаний сделали свое дело – Сигурд не хотел больше оставаться в Тонгулле, теперь ему предстояло лишь собрать пожитки и решить, куда податься.
До самого вечера он сжигал лучшие наряды и вещи Торарны, затем выкопал из пепла остатки ее костей и надежно захоронил их под большим черным валуном, на который она частенько присаживалась отдохнуть и откуда присматривала за маленьким Сигурдом, чтобы он не увиливал от работы по хозяйству. Не счесть, сколько раз она гонялась вокруг этого валуна за внуком с прутом в руках, обучая Сигурда защищаться от врага, который, она знала, обязательно должен был появиться, – от ярла…
Поскольку тролли уволокли все, что было в доме съедобного, остаток дня Сигурд провел, пытаясь изловить птицу или зайца. Наконец он понял, что дичь либо чересчур осторожна, чтобы близко подпустить его, либо ее совсем распугали. Зато он обнаружил место, где тролли сожрали его овец. Шкуры и большая часть мяса валялись на земле – увы, безнадежно испорченные. Когда Сигурд к вечеру вернулся в свой оскверненный дом, его пустой желудок сводили судороги недоброго предчувствия.
Все же он ухитрился заснуть, свернувшись клубком у очага среди развалин своего прошлого. Как ни был измотан Сигурд, он тотчас проснулся, когда услыхал, что по торфяной крыше прошуршали едва слышные шаги. Еще вечером он припер чем пришлось окна и двери, а торфяные стены были десяти футов толщиной. Все же Сигурд вооружился и ждал, что произойдет, слушая, как твари скребут и колотят по крепким дверным косякам и раскапывают торф на крыше. Впрочем, рассвет положил конец их трудам. Разглядывая следы ночных гостей, Сигурд гадал, удастся ли ему пережить еще одну ночь. Он нашел небольшой сверток сушеного мяса, который Торарна припрятала под стрехой, – тролли чудом до него не добрались, – а потом принялся заделывать самые большие дыры.
В эту ночь троллей было явно больше, и все же им не удалось проделать в крыше дыру – удалось только на следующую ночь. Сигурд поджидал их у дыры с секирой, глядя, как земляные, комья осыпаются из-под усердно скребущих лап. Тролли ожесточенно грызлись и лягались, яростно борясь за право первыми его сцапать, – точь-в-точь псы, загнавшие крысу. Когда в дыру протискивалась голова или лапа, Сигурд тотчас пускал в ход секиру, и мерзкий тролль с воем отступал. Сигурд упорно не желал умирать, да и приход зари отнял силы у непрошеных гостей; наконец они по очереди удалились, недовольно ворча. Когда луч солнца проник сквозь дыру в крыше, Сигурд высунул голову и увидел четыре груды камней – там, где солнечный свет коснулся тел убитых троллей. Он был так изможден, что почти потерял способность удивляться и провел день, отсыпаясь и укрепляя свою ненадежную и весьма порушенную крепость. Вскарабкавшись на крышу, он обнаружил, что тролли в конце концов додумались копать в торфяной крыше еще одну дыру.
Если б им это удалось, дюжина тварей легко бы покончила с одиноким противником. Впрочем, не так уж легко, угрюмо пообещал себе Сигурд и позаботился о том, чтобы как следует наточить оружие.
Тролли вернулись около полуночи, и совсем незадолго до зари им наконец удалось пробить вторую дыру – этот успех они приветствовали жутким хриплым ревом. Однако Сигурд еще в прошлую ночь так их припугнул, что твари не спешили протиснуться в дыру и наброситься на него. Они отпрянули от дыры, пихаясь и возясь, точно пытались вытолкнуть вперед троллей поменьше, – пусть себе Сигурд настругает из них ленточки, пока остальные будут готовить решающий удар.
Сигурд неотступно рубил и крошил троллей и наконец отступил с чердака, покуда троллям явно не хотелось нападать на него. Он, как мог, завалил снизу ход на чердак и дожидался, когда тролли начнут протискиваться сверху в узкое отверстие, представляя собой отменную мишень.
В минуту затишья ему почудилось, что где-то высоко в горах трубит рожок. Сигурд сказал себе, что это, верно, в ушах у него звенит от напряжения и усталости… и вдруг понял, что наверху стало совсем тихо.
Тролли несколько мгновений не двигались, затем зашевелились, карабкаясь назад, на крышу. Почти бесшумно сползли они по низкой стрехе на землю и помчались прочь. Выглянув в щель, Сигурд успел заметить сгорбленные шерстистые спины, длинные лапы и большие уши торчком над волосатыми макушками. Проулюлюкав что-то напоследок, тролли исчезли в тенях за опустевшей овчарней.
Сигурд распахнул дверь и прислушался. Рассвет был близко, и небо на востоке уже светилось, отчего земля казалась еще чернее. Ничего интересного он не увидел и не услышал, захлопнул дверь и, присев, принялся рассеянно жевать кусок сушеного мяса, стараясь не думать ни о чем, особенно о грядущем дне. Его разум, измученный бессонницей, решительно был неспособен к какому-нибудь здравому решению. Если он уйдет отсюда, тролли неминуемо выследят его и легко прикончат под открытым небом.
Должно быть, он так и уснул сидя и очнулся лишь от шума за дверью.
Сигурд вскочил, схватившись за топор, и воззрился на дверь, которая сотрясалась под градом могучих ударов. Снаружи фыркали и топотали кони, и слышно было, как бренчит сбруя. Услышал Сигурд и приглушенные голоса, затем повелительный стук возобновился с новой силой.
- Предыдущая
- 5/73
- Следующая
