Сердце дракона - Бойе Элизабет - Страница 47
- Предыдущая
- 47/79
- Следующая
Бран скрестил руки на груди.
— Это кто же, Миркъяртан — твои домашние животные? Вот бы никогда не подумал.
Миркъяртан сосредоточенно открывал один кувшин за другим.
— Животные, ха! Это все мои враги, которые пытались погубить меня, — пояснил он, почти с нежностью поглаживая обтянутый пергаментной кожей череп Тот заворчал, угрожающе сверкнув глазами. — Старина Сигфус был моим наставником. Он так никогда и не простил мне, что я стал сильнее — и опаснее — его. Мы, чернокнижники, никогда не прощаем и не просим прощения, верно ведь, приятель?
Сигфус жутко зарычал, и Бран признал в нем ту самую живую голову, которую он нечаянно выронил в Вигфусовом подворье. Миркъяртан опять погладил череп.
— Он ярится, что это мне, а не ему достанется когда-нибудь драконье сердце. Он завистлив, как и положено побежденному сопернику — даже сейчас он завидует мне.
Бран отступил от стола.
— Полагаю, ты грозишь мне подобной участью, если я не присягну тебе на верность и не поступлю с драконьим сердцем так, как ты прикажешь.
— Я никогда не грожу, — ласково ответил Миркъяртан. — Все, чего я прошу сейчас — обдумай мое предложение. Ты устроишься здесь со всеми удобствами, покуда мы не покинем Хьялмкнип. Вначале мы покончим с Микльборгом, как и было задумано, тем более что сражение избавит нас от множества этих злосчастных доккальвов и прибавит нам новых драугов. Так ты останешься здесь, идет? — Он легонько стукнул посохом по полу, и фигурка в его навершии изрыгнула струйку густого черного дыма.
Бран оглянулся на доккальвов, которые сидели у костра и точили оружие с видом бдительных тюремщиков. Он вздохнул и опустился на табурет у огня.
— Вначале пошли за Пером и Ингвольд, — сказал он, — я хочу убедиться, что им не причинили вреда.
Миркъяртан нахмурился и погрузился в размышления. Тут из темноты опять вынырнул бочком Скальг.
— Не примешь ли еще один совет, Миркъяртан? Пошли за Пером и Ингвольд, иначе Хьердис получит преимущество над тобой и Браном. Она оставит их при себе заложниками и использует против тебя.
— Пошел вон! Что я, по-твоему, сам думать неспособен?
Если я еще хоть раз увижу или услышу тебя… — Миркъяртан замахнулся, но удар пришелся в пустоту — Скальг благоразумно исчез. Поворчав себе под нос и потыкав посохом пустоту, чародей яростным ревом призвал к себе одного из доккальвов и послал его за пленниками Хьердис.
Королева, однако, не спешила тотчас же исполнить требования Миркъяртана и вынудила его прождать почти два дня. Чародей раздраженно расхаживал по мастерской, время от времени повторяя пропитанные угрозами уговоры — пусть, мол, Бран присоединится к нему и поможет уничтожить и льесальвов и доккальвов; Бран всякий раз отказывался даже слушать его. Скальг из темноты прислушивался к этим разговорам, хихикая от удовольствия, и ловко уворачивался от Миркъяртана, когда чародей начинал гоняться за ним или, доведенный до крайности, забрасывал его ледяными стрелами.
Когда Хьердис наконец соизволила откликнуться на требование Миркъяртана, тот как раз возился с жуткими обитателями кувшинов. Он даже не оглянулся, когда в туннеле шумно и самоуверенно затопали около десяти доккальвов. Миркъяртан словно не замечал, как они испепеляют взглядами его спину, переминаются и гремят оружием, пока наконец доккальвам стало вовсе не по себе, и они боязливо отступили к стенам.
— Ну, и что вам нужно? — наконец прорычал Миркъяртан, так и не оглянувшись.
Вожак доккальвов шагнул вперед.
— Мы должны доставить к Хьердис тебя и твоего пленника… если ты, конечно, не против.
Миркъяртан развернулся и одарил посланника леденящим взглядом.
— Я не позволю, чтобы меня доставляли к кому бы то ни было. Я не намерен беседовать с Хьердис. Напротив, я хотел, чтобы она прислала ко мне своих пленников, и это все, что вы можете ей передать.
— Но королева велела нам…
Закутанная в черный плащ фигура решительно оттолкнула его.
— Королева сама будет говорить за себя, — прозвучал голос Хьердис. — Я опасалась, что случится нечто подобное, и потому последовала за своими гонцами, чтобы убедиться, что моя воля будет исполнена. — Королева выступила вперед, слегка прихрамывая и держа руку на рукояти меча. Лицо ее было замотано полосками черной ткани, и лишь глаза гневно сверкали в узкой щелке, когда она взглянула на Миркъяртана. Доккальвы сгрудились позади, опасливо поглядывая на Брана и Миркъяртана.
Чародей опустил было глаза, чтобы посмотреть на руку Хьердис, сжимавшую рукоять меча, но королева поспешно спрятала ее в складках плаща.
— Ты злоупотребил моим доверием, Миркъяртан, — угрожающе проговорила она. — Я — королева и владычица доккальвов, а ты обладаешь властью лишь в тех границах, которые определены мною. Ты поступил самонадеянно, когда отнял пленника у стражей, которых я же тебе и одолжила. Надеюсь, теперь ты раскаиваешься в совершенной глупости и готов извиниться передо мной.
— С какой стати я должен извиняться, если это мои тысячи драугов решили в сражениях судьбу всех захваченных нами горных фортов? — холодно отвечал Миркъяртан. — Я не слуга тебе, и нечего мной распоряжаться. Когда мы разделили волшебные вещи Дирстигга, мы уговорились быть равными союзниками, не так ли?
— Но Скарнхравн — твой слуга! — огрызнулась Хьердис. — И выходит, что у тебя целых две вещи Дирстигга, а у меня только одна; да еще вдобавок ты решил завладеть и драконьим сердцем. А оно должно быть моим, чтобы у каждого из нас стало по две волшебных вещи.
— В твоих руках Ингвольд, а ведь именно к этому ты и стремилась с самого начала… — заговорил было Миркъяртан, но королева резко оборвала его:
— Ах ты, старый предатель, неужели, по-твоему, я не знаю, что у Ингвольд нет драконьего сердца с тех пор, как она вернулась в мир альвов? В Хафторовом подворье она отдала сердце вот этому самому скиплингу, и сердце было при нем в Ведьмином Кургане, покуда он рылся в грязи по твоему же приказу! Недаром же ты так злишься, Миркъяртан, и поделом тебе — за твою глупость. Притом же, ты послал в погоню за Ингвольд этот безмозглый мешок праха — глупее ничего нельзя было придумать, право, ведь теперь он втемяшил себе в башку, что должен любой ценой вернуть девчонку тебе. Он бродит около моей пещеры, распугивая всех и вся, и если ты не посадишь его на привязь или не уничтожишь, придется сделать это самой — а заодно мне и шлем достанется. — Ее глаза в щели между повязками вызывающе сверкали.
Миркъяртана ее слова как будто ничуть не задели.
— Что ж, может быть, мне и придется уничтожить Скарнхравна, иначе вряд ли удастся заставить его забыть приказание насчет Ингвольд. Не советую только тебе этим заниматься — даже с этим вот мечом.
— Почему бы и нет? — хрипло засмеялась Хьердис. — Этот меч и меня понемногу уничтожает, а ведь я посильнее драуга. Ну, Миркъяртан, довольно болтать. Ты пытаешься запугать меня, чтобы заполучить мою власть, и притом, ты уже сто раз, не меньше, коварно становился на моем пути с тех пор, как присоединился к моему делу.
— Твоему делу? По мне так дело решает тот, за кем больше воинов и больше силы, — отозвался Миркъяртан. — Хьердис, ты недооцениваешь мое могущество. Представь себе, я случайно знаю, как именно ослабляет тебя проклятье Дирстиггова меча. И мне известно, что именно пытаешься ты скрыть под плащом и повязками.
Хьердис вцепилась в меч, и Бран заметил, что рука у нее бесцветная и распухшая. В убийственной тишине королева и чернокнижник обжигали друг друга яростными взглядами.
— А ты, чародей, переоцениваешь мое терпение. Хочешь ты этого или нет, а я забираю твоего пленника. — Она подала знак своим спутникам, и доккальвы, обнажив оружие, заняли оборонительные позиции вокруг своей королевы.
Миркъяртан вскинул посох, призывая драугов, которые таились в сумраке туннеля. Упыри с шорохом двинулись к своему повелителю, обнажая ржавые мечи.
— Что же, сразимся за драконье сердце? — угрюмо осведомился Миркъяртан, кладя ладонь на рукоять собственного меча.
- Предыдущая
- 47/79
- Следующая
