Тень маньяка - Блох Роберт Альберт - Страница 5

• Предыдущая
• 5/23
• Следующая

Карен рассказала ему про дым, и он хотел знать, что она заметила вначале – увидела что-то или почувствовала запах? Она вскользь заметила, как поразил ее вид кабинета Гризволда, и Коул тщательно выудил из нее подробное описание комнаты и обстановки.

Затем пришел черед самого худшего: как она зашла в соседнюю комнату и обнаружила тело Гризволда. Карен не могла там долго оставаться даже в мыслях. Зрительный образ и воспоминание о запахе вызывали у нее желание сбежать, и она ускорила свой рассказ, чтобы быстрее дойти до того момента, когда она действительно убежала.

Коул отнял ручку от блокнота и жестом остановил ее монолог.

– Извините, миссис Раймонд. Вы говорите, что повернулись и выбежали через кабинет доктора Гризволда в холл?

– Да.

– Что вы делали дальше?

– Побежала к выходу.

– Прямо?

– Конечно.

Ручка Коула замерла над странице. Он улыбнулся Карен.

– Вы были тогда очень растеряны, не так ли?

– Растеряна? Я была в ужасе! Коул понимающе кивнул.

– Подумайте немного. Может быть, вы не вспомнили еще чего-нибудь. Что-то еще случилось? Карен покачала головой.

– Думаю, нет.

– А наверх вы не поднимались? – спросил Коул.

– Нет.

– Вы говорите, что были в состоянии паники, почти в шоке. Возможно, вы могли сделать что-нибудь, не отдавая себе полного отчета в своих действиях в тот момент.

Карен нахмурилась:

– Я выбежала из дома, – сказала она.

– Вы уверены, что не поднимались наверх до того, как вышли из клиники?

– Почему я должна была подниматься? В этот момент открылась дверь, и в кабинет вошел Монтойя. Коул вопросительно посмотрел на него.

– Извините, что помешал вам, сержант.

– В чем дело?

– Они закончили с Гризволдом и медсестрой, – сказал Монтойя. – Но прежде чем они завершат всю работу, вы, возможно, захотите еще раз осмотреть остальные тела наверху?

Комната для допросов в полицейском участке была очень ярко освещена. Карен видела, как на седеющих висках сержанта Коула выступают мелкие капельки пота. Она могла рассмотреть каждую морщинку на хмуром лице другого офицера, лейтенанта Барринджера, присоединившегося к ним.

Странно. При допросе подозреваемый должен чувствовать себя не в своей тарелке, но Карен была совершенно спокойна. А потели они.

При таких обстоятельствах их нельзя было винить. Медсестра, задушенная за своим столом, убитый Гризволд и еще два тела, обнаруженные наверху. Карен уже знала, кто они – санитар по имени Томас и престарелая пациентка.

Санитара закололи, а женщина, очевидно, умерла от сердечного приступа, хотя в этом они пока не могли быть уверены. Все, что они знали, это то, что погибли четыре человека: трое из медицинского персонала и одна пациентка.

Еще в пяти комнатах наверху обнаружены следы проживания. Таким образом, в клинике было еще пятеро пациентов. Все они исчезли. Исчезли также их истории болезни, а все документы, которые могли помочь их опознать, сгорели в пламени камина Гризволда.

Исчезли пять душевнобольных пациентов. Только один из них – Брюс – известен по фамилии. И есть все основания полагать, что по крайней мере один из этих людей – маньяк-убийца.

Но кто эти люди?

И куда они могли деваться?

Неудивительно, что лейтенант Барринджер нахмурился, когда Карен покачала головой.

– Извините, – сказала она, – но я не знаю их фамилий. Я никогда даже не видела ни одного из них. Я вам уже говорила, что не навещала мужа, пока он был в клинике.

– Почему?

– Доктор Гризволд считал, что будет лучше, если я воздержусь от свиданий. Брюс был в таком состоянии…

– В каком состоянии?..

Барринджер ухватился за слово, и Карен уже не могла исправить положения. Обойти этот предмет было невозможно. Даже если она им не расскажет, они услышат все от Риты. – Ну, конечно. Потому он и лечился, – нервное состояние. С тех пор, как вернулся из Вьетнама…

– Он был наркоманом?

– Нет, никогда не притрагивался к наркотикам.

– Вы уверены?

– Абсолютно: я же его жена – если бы случилось что-нибудь подобное, я бы знала.

– Тогда в чем заключалось его состояние?

– Просто нервы…

– Пожалуйста, миссис Раймонд! Люди не проводят шесть месяцев в клинике для душевнобольных без какого-то серьезного диагноза. Наверняка доктор Гризволд рассказал вам больше, чем вы нам сейчас. Какие были симптомы? Что ваш муж сделал такого, что понадобилось упрятать его в клинику?

– Я не упрятала его! Брюс сам захотел лечь в клинику!

Услышав срывающееся эхо своего голоса, Карен поняла, что близка к истерике. Если она хочет помочь Брюсу, нужно взять себя в руки.

Немного успокоившись, она наблюдала, как Барринджер встал из-за стола и пересел в кресло напротив нее. Он посмотрел на Коула, потом опять повернулся к ней.

– Извините, миссис Раймонд. Я понимаю, что вы чувствуете.

– Вот как?

– Ну, конечно. У вас был шок, вы устали, вам не нравятся все эти вопросы… – Барринджер вздохнул. – Так же, как и нам. Беда в том, что нам нужны ответы. А вы сейчас единственная, кто может нам помочь.

– Я вам рассказала правду.

– Я вам верю.

– Тогда чего еще вы от меня хотите?

– Остальную правду. То, чего вы нам еще не рассказали.

– Но это все!

Барринджер снова взглянул на Коула. Тот молчал. Ему не нужно было ничего говорить, как и Барринджеру. Они могли просто сидеть и ждать, пока она сломается и расскажет все, что им нужно. Рано или поздно они подберут к ней ключ. А если она сломается, они доберутся до Брюса. Если только…

– Постойте… – Карен перевела дыхание.

Двое мужчин сразу с интересом посмотрели на нее.

– Я только что вспомнила…

Коул бросил взгляд на Барринджера, взгляд, в котором читалось: «Видишь, я же тебе говорил, она готова расколоться». Но Барринджер, продолжая играть в ту же игру, старую, проверенную игру в молчание, не отреагировал.

Он уставился на Карен.

– Продолжайте.

– Раз в неделю я звонила в клинику, чтобы справиться о муже. Обычно я разговаривала с доктором Гризволдом, но иногда его не было, и вместо него я говорила с сестрой. Она была старшей дневной смены. Я уверена, что если вы поговорите с ней, она назовет вам фамилии остальных пациентов.

Барринджер подался вперед.

– Как ее зовут?

– Дороти. Дороти Андерсон.

Сержант Коул уже записывал в своем блокноте.

– Имеете представление, где она живет?

– Я не уверена, – сказала Карен нерешительно. – Но, кажется, она говорила что-то о переезде несколько месяцев назад. Точно, она переезжала на новую квартиру в Шерман Оукс.

Квартира на первом этаже, снятая Дороти в Шерман Оукс, была удобной только в одном отношении. Она была всего в двух кварталах от шоссе и менее чем в получасе езды от клиники, так что Дороти могла возвращаться домой к половине седьмого и быть свободной.

Конечно, за сто пятьдесят в неделю в наше время хорошего жилья не снимешь. Взять, к примеру, сегодняшний вечер. Хотя кондиционер на стене и урчит старательно, в квартире, как в печи, если можно представить себе печь, обставленную внутри по устаревшей моде каталогов от «Сиарз и Ройбек».

Что же касается свободы, то в чем она заключалась? Это значило, что Дороти была свободна пойти за покупками в супермаркет, притащить продукты домой, распаковать их, приготовить на древней плите ужин из быстро замороженных блюд. Этакое объедение – натуральная подлива, разогретая до аппетитного бульканья волшебством природного газа. Так, по крайней мере, расписывала реклама. Иногда Дороти в голову приходила крамольная мысль, каково было бы отведать блюда с ненатуральной подливой, разогретой на искусственном газе.

Она постаралась отбросить эти мысли: если не следить за собой, можно свихнуться, как эти бедные шизики в клинике.

Дороти убрала со стола, вымыла посуду. Шизикам такого делать не приходилось, потому что в действительности они не были бедными. Они были богатыми, или богатыми были их семьи; должны были быть – при тех гонорарах, которые брал с них старина Гризволд. Но за свои деньги они получали обслуживание по высшему разряду. Роскошный дом, роскошный парк. Разумеется, вокруг всей этой красоты забор, но сейчас каждый живет за забором.

• Предыдущая
• 5/23
• Следующая