Тайна лесного дома - Блайтон Энид - Страница 23

• Предыдущая
• 23/32
• Следующая

Он перечитал «стишок» шесть раз подряд и пришел к выводу, что это написано очень талантливо. Странно: почерк точно его, но когда же он это написал? «Наверное, во сне, – решил Эрн. – С гениями такое случается. Должно быть, вчера ночью сочинил, потом встал с кровати, как лунатик, и все записал. Надо же – какой отличный стишок! Во здорово! Это даже лучше стишков Фатти. Может, я все-таки гений».

Он опять улегся в кровать и положил записную книжку под подушку, повторяя про себя «стишок» о дяде. Жалко, что он его не закончил. Интересно, почему? И почему он ничегошеньки не помнит? Видно, во время сна мозги у него работают лучше…

Эрн даже забыл о своей руке. Да и мысль о дяде, находящем награбленное, уже не так его угнетала. Он был очень горд тем, что создал такое первоклассное произведение.

Все повторяя про себя «стишок», согревшись под одеялом, Эрн потихоньку погрузился в сон.

Мистеру Гуну было совсем не так тепло и уютно, пока он взбирался на Рождественский холм искать несуществующие драгоценности!

С кряхтеньем взбираясь на продуваемый холодным ветром холм, вглядываясь в темноту, которую в любую секунду могли озарить таинственные огни, мистер Гун от всей души надеялся, что на этот раз коров, кур и кошек он не встретит.

И действительно, ни мычания, ни кудахтанья, ни мяуканья он не услышал. Ночь была на редкость тихая. Таинственные огни не вспыхивали. Единственным источником света была луна, а единственными звуками – поскрипывание замерзшей земли под огромными ботинками мистера Гуна.

Вдали в лунном свете показалась старая мельница. Мистер Гун удвоил бдительность. Если похищенные драгоценности и вправду спрятаны на мельнице, там могли находиться и похитители. Мистер Гун пощупал висящую у него на ремне дубинку и с гордостью вспомнил, как он недавно обратил в бегство неизвестного злоумышленника.

На мельнице, все было спокойно – только пробежавшая крыса блеснула в темноте маленькими глазками, да перед лицом мистера Гуна бесшумно пролетела сова, почти задев его крылом. Он вздрогнул от неожиданности и несколько минут простоял не шелохнувшись.

Убедившись, что людей здесь нет, мистер Гун включил свой мощный фонарь и увидел в его свете заброшенное и захламленное помещение, в стенах, крыше и дощатом полу которого зияли дыры. Внимательно глядя себе под ноги, чтобы не провалиться, он осторожно сделал несколько шагов. Луч фонаря упал на груду старых полусгнивших мешков. А не под ними ли спрятано награбленное? Мистер Гун начал разгребать их. От мешков поднялись облака пыли, и гнилостный запах резко усилился. Мистер Гун громко чихнул. Его чиханье гулко отдалось в пустом помещении и разнеслось на полкилометра вокруг. По счастью, злоумышленников на Рождественском холме не было.

Под мешками оказались какие-то старые коробки. Разбрасывая их, мистер Гун наткнулся на мышиное гнездо и потревожил нескольких крыс. Одна из них, рассвирепев, бросилась на него. Он попытался ударить ее фонарем, но промахнулся. Фонарь выскользнул из его руки и разбился о стену. Мистер Гун с трудом нашел его в темноте и сильно потряс, но это ничего не дало. Он в сердцах отшвырнул фонарь в сторону. Чертова крыса! Ничего не видно… Он чиркнул спичкой и, заметив при ее слабом свете еще одну груду мешков в углу, направился к ней. Спичка догорела и погасла. Нога у мистера Гуна провалилась в какую-то дыру. Он высвободил ее с большим трудом. От стольких усилий ему стало жарко. Он снял пальто и начал прощупывать каждый мешок. Может, драгоценности внутри? Ага, что-то твердое! Сердце у него забилось быстрей. Похоже на коробочку, в каких обычно держат драгоценности…

Он вытащил ее из мешка, на ощупь открыл в темноте и запустил внутрь руку. Что-то больно его укололо. Мистер Гун зажег новую спичку и, к своей сильной досаде, увидел, что в коробке лежат ржавые гвозди. Он облизал кровоточащий палец.

Мистер Гун продолжал поиск еще час: переворотил все труды старых мешков и стопки пожелтевших газет, осмотрел все коробки и заглянул в каждую дырку в стене и на полу, нарушив покой многочисленных мышиных семейств.

Ну и ночка! Он вытер взмокший лоб, на котором осталась черная полоса грязи. Вся униформа у него была покрыта толстым слоем пыли. Мистер Гун яростно кривился. «Никаких драгоценностей. Ничего. Ну, если этот мальчишка Фредерик опять решил поиздеваться над Эрном, я, я, я…»

Но прежде чем он мысленно подыскал достойное наказание для Фатти, над его головой вдруг раздался хриплый крик. Мистер Гун похолодел, и волосы у него встали дыбом. Он с трудом сглотнул слюну и замер. Что это за жуткий звук? Похоже на вопль, исторгнутый болью или страхом…

Неожиданно его щеки коснулось что-то очень мягкое и ужасный крик повторился совсем рядом. Мистер Гун не выдержал: он повернулся и со всех ног бросился бежать, споткнувшись по дороге о кучу мусора и чуть не упав.

Напугавшая его сова уже собралась было полететь за ним и еще раз ухнуть у его лица, но в эту секунду в поле ее зрения появилась мышь. Мгновенно забыв о мистере Гуне, сова бесшумно спикировала на только что намеченную жертву.

Поспешно спускаясь с холма, мистер Гун напряженно подыскивал разумное объяснение услышанному. Он нашел множество, кроме единственно верного: страху на него нагнала безобидная старая сова, живущая на прогнивших стропилах мельницы.

Сердце у мистера Гуна бешено колотилось, дыхание было неровным, по лицу бежали ручейки пота. Нет, никогда больше он не будет искать ночью на Рождественском холме похищенные драгоценности. Пусть отныне этим занимается Эрн!

Убегая с мельницы, он вывихнул себе правую лодыжку и теперь прихрамывал, с завистью думая о лежащем в теплой кровати Эрне. Потом он снова вспомнил о хамском «стишке» и обо всем, что содержалось в обеих записных книжках племянника. Каков Фатти – так охмурить Эрна рассказами о награбленных сокровищах! Да, ниточка каждый раз неизменно приводила к этому проклятому мальчишке…

Мистер Гун вошел в дом, поднялся наверх, включил свет в своей спальне и подошел к зеркалу. Ну и вид! На лице грязные разводы, а униформа… Когда он начал ее снимать, с нее поднялось густое облако пыли. Вот ночка! Он умылся и положил униформу на маленькой лестничной площадке второго этажа, представляя себе удивление Эрна, когда тот утром ее увидит.

Мистер Гун так устал, что заснул почти сразу. Стены дома задрожали от его храпа. Эрн тоже спал и видел во сне, как он читает по радио свой «стишок» о дяде. Ну ваще! Он, Эрн Гун, выступает по Би-Би-Си!

Однако, когда он проснулся утром, рука у него опять заныла, а мысль о дядином походе за похищенными драгоценностями совсем испортила ему настроение. Интересно, нашел ли дядя что-нибудь на старой мельнице? И если нашел – скажет ли об этом?

… К завтраку мастер Гун спустился поздно. Он всё еще чувствовал себя усталым и разбитым. Сейчас, при свете дня, он понял, что поступил очень глупо, вот так, очертя голову, бросившись на поиски награбленного.

Эрн уже сидел за столом и ел овсяную кашу. Дядя и племянник обменялись хмурыми взглядами. Эрн и не подумал встать и положить дяде каши из стоящей на плите кастрюли.

– Положи-ка мне каши, да побыстрее, – сказал ему мистер Гун.

Эрн встал, нарочно держа правую руку так, будто она у него совсем отнялась. Мистер Гун фыркнул:

– Что, болит? Ты это заслужил, неблагодарный мальчишка!

– А за что мне быть вам благодарным? – пробурчал Эрн. – Все время бьете меня да ругаете. Вечно я во всем виноват. Вот возьму и убегу от вас!

– Ха, еще чего! – фыркнул мистер Гун, пододвигая к себе тарелку.

Он зачерпнул каши и зачавкал еще громче Эрна.

Эрн шмыгнул носом и продолжил свои жалобы:

– Запираете меня, как арестанта, а сами идете искать похищенные драгоценности вместо меня. Да, да, я знаю, что вы ходили на мельницу, дядя! Это нечестно. Я все расскажу ребятам.

– Попробуй только! Если хоть слово им скажешь, я тебя так отделаю моей тростью – на всю жизнь запомнишь!

• Предыдущая
• 23/32
• Следующая