Третье рождение Феникса - Солнцева Наталья - Страница 41

• Предыдущая
• 41/76
• Следующая

– Дамы не предполагали слежки за ними самими, – возразил Смирнов. – Они надеялись отправить меня по следу мифического маньяка Лудкина. Хотя… должен признаться, не вижу в этом их поступке смысла. Это и сбивает меня с толку.

– Зачем им отправлять тебя по ложным следам? Не проще было бы просто сидеть тихо и не высовываться?

– Что-то их сильно напугало, – признал сыщик. – Шутки шутками, а история сия мне не нравится. Чует мое сердце, там нечисто. Атмосфера в квартире… гнетущая, странная. Ты можешь прекратить занятия с Риммой?

– Нет! С какой стати? Чем я объясню отказ?

Всеслав потер виски. Ну, как ее уговорить?

– Понимаешь… у меня зависло убийство Мартова. Мне сейчас не до говяжьей крови и пропавших подруг!

Ева не хотела соглашаться с его доводами. Она заранее была против. Римма Лудкина – одинокая, по сути несчастная женщина – вызывала у нее сочувствие, желание помочь ей выкарабкаться из неблагоприятных обстоятельств, помочь наладить жизнь.

– Ты думаешь, Людмила от кого-то скрывается? – спросила она. – Или подозреваешь, что она пропала?

– Я хочу быть спокоен за тебя, – вздохнул Смирнов. – А заниматься Людмилами, Риммами, их психами-мужьями, сумасшедшими любовниками мне ни завтра, ни послезавтра некогда будет. Зачем нам в это ввязываться? Ходить в ту квартиру может быть опасно. Откажись пока от уроков, прошу! Придумай что-нибудь – скажись больной, занятой, извинись… купи горящую туристическую путевку, в конце концов!

– Насчет путевки ты серьезно?

– Почему бы и нет? Разве тебе не хочется отдохнуть, отвлечься, уехать из холодной Москвы? В Африку, например. Или в Египет.

– Только не в Африку! – взмолилась Ева. – Я хочу быть с тобой. И продолжать занятия с Риммой. А ты разберись, пожалуйста, что происходит в этой квартире.

Ее упрямство переходило все границы.

– Хорошо! – подавляя раздражение, согласился Всеслав. – Завтра я поеду к твоим «подругам» и поговорю с ними без церемоний. Или они расскажут правду, во всем признаются, или…

– Они признаются! – обрадовалась Ева. – Вот увидишь! Я поеду с тобой.

– Час от часу не легче…

Господин Михалин поспешно закончил текущие дела и закрылся в своем рабочем кабинете. Он хотел немного подумать в тишине и одиночестве.

– Никого ко мне не впускать, – велел он секретарше. – И ни с кем не соединять.

Вчера истек четвертый день из тех, что неизвестный отвел господину Михалину на обдумывание. А о чем было думать? Требование шантажиста Тарас исполнить не мог. Оставалась одна надежда на Смирнова. Но расследование зашло в тупик, отчасти, возможно, по вине самого Тараса. Он переживал тяжелую, изнурительную внутреннюю борьбу – открыться детективу полностью или сохранить кое-что в тайне? Второе пока перевешивало. Признаться честно, Михалин не знал, повлияют утаенные им сведения на ход дела или нет. Последние месяц-полтора он жил, как в тумане, не отдавая себе отчета в том, что и как он делает.

– Об этом судить не тебе, – нашептывал внутренний голос. – Ты нанял сыщика, чтобы тот нашел убийцу, отвел от тебя необоснованные подозрения, вот и дай ему право выбирать, какие данные имеют значение, а какие являются пустышкой. Разве тебе не хочется покарать преступника, отнявшего у Феликса жизнь?

– А если я сам косвенно замешан в смерти Мартова? – размышлял Тарас. – Если шантажист прав? Судя по его словам, он неплохо осведомлен.

– Хоть перед собой-то не притворяйся, – зудел голос. – Разве у тебя не екнуло сердце, не замерло от страшной догадки, когда ты услышал…

– Нет! – оборвал его Михалин. – Замолчи! Заткнись!

– Что, поджилки затряслись? – ехидно заметил голос. – Дыхание перехватило? Ты зачем детектива нанял, Тарас? Убийцу искать? Или…

– Заткнись!

– Повторяешься, Тарас. Нервы сдают? Где же твоя хваленая выдержка? Поэтому ты и остался без олимпийского золота, Михалин, вечный второй…

Тарас с силой втянул воздух сквозь сжатые зубы, потянулся к бутылке с коньяком.

– Правильно! – обрадовался голос, прямо-таки возликовал. – Заливай алкоголем свое горе, Тарас. Бутылка тебя выручит, спасет! Этот способ как раз для таких, как ты, слабаков, вторых! Пей, Тарас, глотай отраву! Ну же, скорее! Авось все само собой решится, куда-нибудь кривая выведет, пока ты будешь валяться в беспамятстве.

– Ах, ты…

Господин Михалин пересилил себя, отдернул руку от бутылки. Голос издевательски захохотал.

– Я схожу с ума, – пробормотал Тарас, вытирая выступившую на лбу испарину. – Схожу с ума! Единственный выход – убить шантажиста. Ему что-то нужно от меня, и он не остановится… Они никогда не останавливаются, а только входят во вкус, начинают требовать все больше и больше, загоняя свою жертву в угол. Ну, меня он в угол не загонит! Я дал слабину, дрогнул… но не из страха за свою шкуру. Вовсе нет! Тут он просчитался. Просто я не знаю, не понимаю, что со мной происходит…

– А что с тобой происходит? – услужливо подхватил голос. – Что, Тарас? Ты даже не в состоянии подобрать название этому… жалкий, никчемный рационалист, сухарь, пошлый, развращенный ловелас! Ты только взгляни на свою Анжелу. А? Что? Затошнило? То-то! Давно ли ты задыхался от страсти, лобзая ее изнеженное, избалованное тело? Давно ли утолял жажду любви таким примитивным, животным способом? Ты перепутал секс с любовью, Тарас. А за все ошибки приходится платить, и за эту тоже.

– Феликс убедил себя, а потом пытался убедить всех в своей любви к Кате. И я ему почти поверил, – шептал Михалин, в ужасе от диалога со своим беспощадным, циничным внутренним «я». – Но это была ложь. Ложь! Красивая сказка с печальным концом.

– А каков финал у твоей сказки? – не сдавался голос. – Бьюсь об заклад, ты боишься даже одним глазком взглянуть на последнюю страницу!

Шум за дверью прервал этот драматический диалог. Кто-то рвался в кабинет Тараса.

– Куда вы? – взвизгнула секретарша, пытаясь преградить своим тонким, длинным телом путь к двери.

Увы, напрасно. Дверь распахнулась, в кабинет вломилась Анжела, за ней – испуганная секретарша с охранником. Господин Михалин привстал из-за стола, созерцая скандальную сцену.

– Пусти меня, козел! – заорала Анжела на охранника, пытающегося задержать ее.

– Все в порядке, – спокойно сказал Тарас. – Оставьте нас одних.

Секретарша сочла необходимым оправдаться.

– Тарас Дмитриевич, я говорила, что вы заняты! А она…

– Оставьте нас! – повысил голос Михалин. – Я сам во всем разберусь.

Анжела, злобно сверкая глазами, сбросила шубу на диван и уселась рядом, демонстративно заложив ногу на ногу. Секретарша с охранником растерянно переглянулись и вышли за дверь.

– В чем дело? – неприязненно глядя на бывшую любовницу, спросил Тарас. – Чего ты добиваешься?

Если у него еще оставались сомнения по поводу их связи, то теперь они рассеялись окончательно. Бывшей любовнице никогда не удастся занять прежнее место.

– Ты не смеешь так поступать со мной! – сварливо произнесла она. – Я не какая-нибудь уличная девка.

– А кто ты?

– Я… у нас… разве ты не собирался жениться на мне?

– Собирался, – честно признался Михалин. – Но передумал.

Тарас удивился, как он раньше не замечал этой ее особенности – красивое лицо перекосила злая гримаса, глаза загорелись, как у бешеной кошки. И он убеждал себя, что любит эту женщину, что из нее получится подходящая жена? Милая, непритязательная, не отягощенная излишним умом. Последнее качество он угадал верно, а в двух первых обманулся.

– Передума-а-ал? – завопила она, не стараясь уже сохранять видимость приличия. – Каждый, кому не лень, пытается унизить женщину! Но я не беззащитная крошка, за которую ты меня принимал. Ты еще пожалеешь! Сыщик спрашивал меня, где ты провел ту ночь… когда мы после бани приехали в твою квартиру.

– И что ты ему сказала?

– Правду! – со слезами на глазах выкрикнула Анжела. – Я ведь уснула… и не могу утверждать, спал ты рядом со мной или нет!

• Предыдущая
• 41/76
• Следующая