Хаос и Амбер - Бетанкур Джон Грегори - Страница 46

• Предыдущая
• 46/62
• Следующая

– Кто именно?

– Оберон, – подчеркнуто громко возгласил Эйбер. – Позволь представить тебе лорда Ульянаша.

Я повернул голову и с трудом растянул губы в полуулыбке. Наконец мне предстояло встретиться с одним из наших недругов лицом к лицу. Я не должен был выказать ни страха, ни неприязни.

Ульянаш вполне соответствовал тому описанию, которое ему дала Реалла: длинные прямые черные волосы, налитые кровью глаза, пара белых рогов на макушке. Он был в черном с головы до ног. Только серебряные пуговицы на манжетах оживляли его мрачно-однотонный наряд. Однако я ожидал увидеть перед собой рослого и мускулистого мужчину, а Ульянаш оказался ростом ниже меня и худым, если не сказать – «тощим». Какого он был возраста – я понять не мог, но вряд ли намного старше меня. Лет на пять-шесть, не более. К моему изумлению, он явился без оружия.

Как только мы оказались лицом к лицу, Ульянаш прищурил свои красные глазки. Я видел, что он тоже оценивает меня по всем статьям.

– Чрезвычайно рад наконец познакомиться с вами, – изрек я и улыбнулся от уха до уха. – А у нас есть кое-какие общие знакомые.

– О? – Ульянаш подбоченился и устремил на меня взгляд, полный надменности. – Что-то с трудом верится.

– Чистая правда. Да вот только нынче утром подружка говорила мне о том, как она некогда восхищалась вами.

– Вот как? – Он ухмыльнулся и оглянулся через плечо на стоявших у него за спиной дружков. – Баба, которую я вышвырнул, присосалась к тебе.

Дружки Ульянаша загоготали. Я сложил руки на груди.

– Ее звали Реалла.

– Я такую не помню. – Ульянаш оскалился и начал обходить нас с Эйбером по кругу. Я крутанулся на правом каблуке и снова оказался лицом к лицу с врагом. – А раз не помню, – добавил он, – можно судить, какова она в постели.

Его дружки снова разразились хохотом.

– На самом деле, – парировал я, – она как раз все время жаловалась на то, как неумел в постели ты. Кроме того... она упоминала еще кое о чем, в чем ты не силен.

Ульянаш запрокинул голову и заржал.

– Стало быть, Оберон считает себя очень остроумным? Что ж, наконец-то в его лице обрел великую надежду на лучшее будущее жалкий род Бэрименов...

– Род лорда Дворкина, – сдержанно поправил его я. – Насколько мне известно, его титулы более древние и уважаемые, нежели твои, хотя у нас их и не так много.

Лицо Ульянаша вдруг стало свирепым. Он явно не привык к оскорблениям.

– Ты играешь в опасную игру, – процедил он сквозь зубы. – Не хочешь ли поднять ставки?

Эйбер перешел на шепот.

– Не обращай на него внимания. Он пытается подбить тебя на дуэль.

– Если так, – отчетливо выговорил я и смерил Ульянаша с ног до головы презрительным взглядом, – он ее получит.

Дружки Ульянаша окружили нас с Эйбером. Толпа гостей притихла. Многие поспешили к тому месту, где мы стояли. Я заметил тетушку Лан. Она смотрела на нас с высоты третьего этажа, стоя на летучем камне, и в отчаянии размахивала руками, призывая нас прекратить перебранку. Я сделал вид, что ничего не заметил.

– Время и место? – спросил я, рассчитывая на то, что если выбор времени и места поединка предоставить Ульянашу, то мне достанется выбор оружия... и кое-какие преимущества – по моим соображениям.

– Здесь, – нагло ответил Ульянаш. – И сейчас. – Он протянул руку в сторону и выхватил из воздуха нечто вроде трезубца с загнутыми когтями. Я такого ни разу в жизни не видел. – Где твои трисп и фандон?

Эйбер встревоженно посмотрел на меня.

– Ты никогда не держал в руках трисп, – сказал он. Я вспомнил наш разговор с братом. Этим оружием дрались, стоя на летающих камнях. – Я говорю о той штуковине, которую он держит в руке. Она колдовским образом вытягивается, как лучи света, но очень резко. Длина клинка регулируется рукояткой.

Мне не понравилось это краткое руководство.

– А фандон?

– Это что-то вроде щита. Им парируют удары триспа, но краями можно и атаковать.

Поскольку я не то что ни разу в руках не держал ни того, ни другого, но и в глаза не видел, я понимал, что не могу согласиться на подобное дуэльное оружие. Если бы я согласился, то поединок не продлился бы и десяти секунд.

– Нет, – громко сказал я Ульянашу.

– Что значит – «нет»? – требовательно вопросил тот.

– Оружие выбирать мне. С этим оружием я не знаком, поэтому выбираю ножи.

– Ножи! – презрительно фыркнул Ульянаш. – Что мы, детки малые?

– Ну, если ты боишься... – Я пожал плечами и повернулся к своему сопернику вполоборота, играя на публику. – Мне хватит и обычных извинений.

Толпа зароптала.

Ульянаш растерялся, обвел ищущим взглядом лица окруживших нас гостей.

– Ладно, – проговорил он, старательно разыгрывая уверенность. – Ножи так ножи. Я прекрасно владею всеми видами оружия. Твоя судьба предрешена, сын Дворкина, что бы ты ни выбрал для поединка со мной – детские игрушки или оружие, достойное настоящего мужчины.

Я расстегнул перевязь, которую мне дал Эйбер, и отдал брату.

– Почему ты не выбрал мечи? – тихо спросил у меня Эйбер. – Этот меч – заколдованный. Он бы помог тебе...

– Я все помню, – процедил я сквозь зубы. – И если бы я победил, все верещали бы о том, что победил волшебный клинок, а не я. Забудь о магии. Когда я убью его, все будет знать, что победу я одержал силой рук и зоркостью глаз.

Все отошли на несколько футов назад, и вокруг нас образовался круг. Ульянаш распустил завязки плаща, швырнул его одному из своих дружков, снял воротник, сорвал с себя рубаху. Грудь у него была узкая, костлявая, поросшая реденькими шелковистыми седыми волосиками.

Я тоже разделся до пояса и одернул штаны. Нельзя было допустить, чтобы лезвия ножей застревали в одежде.

В принципе, если судить по внешнему виду, бой предстоял неравный и вероятным победителем выглядел я.

Эйбер, воспользовавшись Логрусом, извлек откуда-то ящичек из красного дерева со стеклянной крышкой. Там лежала пара одинаковых дуэльных ножей. Мой брат откинул крышку и предоставил право выбора моему противнику. Ульянаш вынул из ящичка оба ножа, взвесил их в руках, тщательно осмотрел и наконец выбрал один из двух, а другой положил в ящичек. Эйбер повернулся ко мне, и я взял оставшийся нож.

Лезвие длиной около семи дюймов покрывали искусно выполненные изображения драконов. Рукоятка, обмотанная полосками черной кожи, удобно лежала в моей руке. От меня не укрылось, что Ульянаш несколько раз сжимал рукоятку своего ножа – то так, то этак, чтобы приноровиться.

Эйбер усмехнулся, наблюдая за тем, как Ульянаш возится с клинком, и я догадался, что мой братец с умыслом выбрал для нашей дуэли именно эти ножи. Они больше подходили для моих больших рук, а не для рук моего противника.

– Начинайте! – распорядился Эйбер, захлопнул крышку ящичка и отступил назад, к кругу зевак.

Мы встали лицом друг к другу, а в следующее мгновение лицо и тело Ульянаша подернулись рябью и начали изменяться. По всему его телу вздыбились мышцы и выросли острые шипы. Казалось, он подрос на несколько футов и прибавил несколько сотен фунтов в весе. В конце концов нож в его руке стал выглядеть невинной игрушкой. Он мог бы прикончить меня одним своим весом, если бы рухнул на меня.

Я сглотнул слюну. Я никак не рассчитывал на колдовские штучки. Теперь вся эта затея с дуэлью уже не казалась мне такой привлекательной.

Я в отчаянии оглянулся и посмотрел на брата, надеясь на то, что изменение внешности – против правил, но Эйбер и не подумал возражать и возмущаться. Как и все прочие в толпе зевак, Эйбер не спускал глаз с Ульянаша. Похоже, все смотрели только на него и ждали, как он на меня набросится. Думали, что он меня прихлопнет как муху.

Ну, решил я, попотеть ему все равно придется. Я глубоко вдохнул, сделал шаг вперед и попробовал прощупать оборону Ульянаша. Для этого я попытался полоснуть ножом его правое плечо.

Он пригнулся и сделал выпад. Лезвия наших ножей на миг соединились. Затем, орудуя своими могучими мышцами, Ульянаш отбросил меня назад. Я отлетел футов на десять и чуть не упал. Часто и неглубоко дыша, я восстановил равновесие и снова пошел в атаку.

• Предыдущая
• 46/62
• Следующая