Дорогой широкой - Логинов Святослав Владимирович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/48
- Следующая
Самое главное, что в случае нужды каток можно утяжелять и облегчать. Если подойти к грозной машине сбоку, нетрудно обнаружить на стальной обечайке смотровой лючок. Когда машину требуется утяжелить, в лючок загружают песко-гравийную смесь и для пущей важности доливают воды. Хотя в обычном режиме вальцы оказываются пустыми или заполнены одной только водой. Что касается Юры, то он хранил в вальцах невосполнимый запас «бредберёвки». Именно туда поместились пять тонн сока, заработанного на давильных работах.
Так что не следует думать, что там, где проехал каток, всё раздавлено в лепёшку. Когда надо, умеет он пройти тихохонько, не потревожив травинки, листка не сдвинув.
Но сейчас, уходя от выморочной деревни, каток словно забыл о своих умениях и оставлял за собой плотную полосу утрамбованной земли. И даже в кусты вломился дуриком, напролом, словно трассу прокладывал. Юра и Богородица сидели понуро, и вывел их из забытья только внезапно оживший приёмник.
Старенький транзистор хранился в инструментальном ящике среди всякого барахла. Бывало, укатывая дымящийся асфальт, Юра слушал «Ретрорадио» или какую-нибудь другую, не перегруженную рекламой программу. Но с полгода назад у приёмника сели батарейки, и Юра никак не мог сподобиться купить новые. И вот теперь голос из ящика радостно произнёс: «Новости спорта! На велогонке Тур-де-Франс безусловным лидером остаётся российский спортсмен Григорий Неумалихин. Третий этап подряд он продолжает наращивать разрыв, никому не уступая жёлтой майки лидера. Впервые российский велогонщик сумел добиться та…» – транзистор захлебнулся восторгом и замолк.
– Манёк, ты слышал?! – вскричал разом очнувшийся Юрий. – Это же Гришка, братан мой, к которому мы в Москву едем! Я же тебе рассказывал – он спортсмен знаменитый, велосипедист, мастер спорта! Ну, Гриха, высоко взлетел, рукой не достанешь! А мы к нему, представляешь, на катке завалимся, принимай, мол, гостей! – Юра замолк, озадаченно потёр лоб и озвучил внезапно пришедшую в голову мысль: – Погоди, как же это так – мы к Гришке в Москву едем, а он в этой самой Тур-де-Франсе? Что же нам теперь, к Тур-де-Франсе сворачивать? Я туда и дороги не знаю.
– Ну, пока мы к Москве доберёмся, – философски заметил Богородица, – Гриша твой тоже, глядишь, домой вернётся. Наши скорости с евонными не сравнить.
– И то верно! – успокоился Юрий и, добыв из ящика приёмник, принялся трясти его, пытаясь добиться звука.
Проверенное средство не подвело, приёмник чихнул и объявил значительно:
«…информационные агентства с пометкой „Срочно“ и „Молния“ сообщают о чрезвычайном происшествии на знаменитой велогонке Тур-де-Франс. Ведущий гонку российский спортсмен Григорий Неумалихин внезапно оторвался от лидирующей группы, обошёл автомобили сопровождения и, развив не представимую для велосипедиста скорость, скрылся. Спустя две минуты гонщик был замечен на финише этапа, после чего след его был потерян. Представитель Соединённых Штатов немедленно потребовал дисквалификации российского спортсмена, однако руководство гонки…»
– Чего замолк? – взревел Юрий, тряся многострадальный приёмник.
– Не мучай ты его… – попросил Богородица. – Потерпи, придёт время, всё узнаем.
– Тебе потерпи, а у меня брат пропал! – огрызнулся Юра, применяя более сильное средство: удар кулаком.
«…в этой связи обращает на себя внимание провокация на российско-польской границе, – нехотя сказал транзистор новым голосом. – По сообщению информированных источников, на один из пограничных контрольно-пропускных пунктов сегодня было совершено нападение. Очевидцы сообщают, что это было похоже на выстрел из гранатомёта или артиллерийского орудия, которым был снесён пограничный шлагбаум, однако телекамера, установленная на контрольно-пропускном пункте, зафиксировала промелькнувшую тень, напоминающую человека на велосипеде. Ведущие политологи связывают инцидент со вступлением Польши в НАТО и обострением обстановки вокруг Калининградской области…»
На этот раз транзистор онемел окончательно, но и услышанного было достаточно, чтобы всё понять.
– Ну, Гришка даёт! – уважительно произнёс Юра. – Силён, брательник!
Каток тукотил дизелем, словно знал что-то неведомое пассажирам. Путь позади него оставался непривычно ровный и такой плотный, что и асфальта не нужно.
Граница между Тверской и Новгородской областями, между деревней Зеленихой и деревней Найдёнкой идёт лесом, который и в старые добрые времена не отличался проходимостью. Дорога, конечно, была, и мост через Волдомицу какой-никакой, но стоял, хотя тяжёлая техника по такому мосточку пройти не могла, так что трактора обязаны были сворачивать вброд. Однако теперь от прежней дороги и намёка не осталось, словно не в разных областях, а в разных странах люди живут. Кто знает, может, от этого дорожного неустройства и произошёл развал страны, и если бы в застойные годы партия не реки вспять заворачивала, а построила бы пяток современных автобанов, глядишь, и распада Союза не было бы. А так, размежуются Тверь с Новгородом, пройдёт промежду Алексеихой и Никиткино государственная граница, а ни в той ни в другой деревне люди этого не заметят. Внутриколхозные, самофинансированные коммуникации ещё живы, а старые стёжки-дорожки между близкими когда-то деревнями позарастали безнадёжно.
И вот теперь упрямая машина крушила кусты, давила кочки, утаптывала бурьян, прокладывая прямой путь из тверичей в новгородичи. Остановился каток лишь на берегу речки Волдомицы. Речки там – одно название. Волдомица и при впадении своём в Мологу мало чем от ручья отличается, а уж в истоках её ладонью перегородить можно. И всё же именно здесь людям встретилось гидротехническое сооружение, никак не рассчитанное на то, что по нему пройдёт большая дорога.
Не одни только люди поворачивают реки вспять, с давних пор трудяги-бобры занимались этим благородным делом и преуспели куда больше, нежели люди. Дружная бобриная семья облюбовала исток невеликой речушки, плотину поставила, в высоту полметра, зато уж в длину размахнула метров на сто пятьдесят, затопила мелкой водой гектара два сорного леса, развела в рукотворной луже маленьких карасиков и больших водомерок и вообще поставила всю экологию с умной головы на дурные ноги.
Каток забуксовал и остановился.
Преобразователи природы вылезли на свежий воздух, расплёскивая сапогами воду, прошлись вдоль плотины, осмотрели творение конкурентов. Юра поднял с гребня плотины ивовый сук, обгрызенный так чисто, словно топором мастер рубил. Провёл по гладкому срезу пальцем, покачав головой, уложил сук на место. Где-то неподалёку в замаскированной хатке сидели бобры, ждали, что решат так некстати объявившиеся бесхвостые, скрежетали от бессилия безупречными жёлто-оранжевыми зубами.
Бобр ничего не знает о правах человека, а и знал бы, всё равно из хатки бы не вылез и в Страсбургский суд не поплыл, потому что права человека к бобрам отношения не имеют. Вот и приходится, вместо того, чтобы отстаивать свои права на родную землю и воду, полагаться на добрую волю пришельцев.
– Чего делать-то будем? – спросил Юра.
– У него там дом, – ответил Богородица. – Хороший, нет – не нам судить, но всяко дело не заброшенный. Дети там живут, внуки, а может, и правнуки.
– Я и сам понимаю, что нельзя ломать. Я другое думаю: в объезд двигаться или так пройти, осторожненько… Только дороги тогда уже не будет.
– Это тебе решать.
Повернули назад, но влезть в кабину не успели. Позади раздался аварийный визг тормозов, резкий удар, скрежет сминаемого железа, а следом слова, которые наше целомудренное телевидение заменяет многозначительным звуковым сигналом.
– Бип! Бип! – громко и с чувством повторял потерпевший участник ДТП. – Бип твою бип! Бип-перебип!
Путешественники ринулись на голос. За каток они не беспокоились, что может сделать катку даже самый бронированный «Мерседес»? А вот человека, на скорости пошедшего по проложенной ими дороге, было жаль. Так оно часто бывает: первопроходец пройдёт новыми путями играючи, а последователи, доверившиеся впередиидущему, ломают шеи и теряют беспечные головы.
- Предыдущая
- 28/48
- Следующая
