Тарзан и люди-леопарды - Берроуз Эдгар Райс - Страница 29

• Предыдущая
• 29/45
• Следующая

Здесь незнакомец на миг задержался и остановил Старика.

– Где белая девушка? – спросил он. – Нужно взять ее с собой!

– Ее здесь нет, – ответил Старик. – Ее похитил один из вождей и, по-моему, увез по реке в свою деревню.

– Тогда за мной, – повелительно бросил Тарзан и свернул налево.

В следующую секунду они были на галерее, откуда поспешно спустились по свае на землю. Человек-обезьяна устремился к реке, Старик не отставал от него ни на шаг. На берегу Тарзан остановился возле лодки.

– Садитесь, – велел он. – Это единственная имеющаяся лодка. Так что погони не будет. А доберетесь до большой реки, то опередите их настолько, что за вами им просто не угнаться.

– Разве вы не со мной?

– Нет, – ответил Тарзан и стал сталкивать лодку на воду. – Кстати, как зовут вождя, что выкрал девушку?

– Боболо.

Тарзан оттолкнул лодку прочь от берега.

– У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, – сказал Старик. – Их просто нет в английском языке.

Человек на берегу ничего не ответил, а спустя мгновение, когда лодку подхватило течение, растворился в темноте.

Старик приналег на весла, желая как можно скорее оказаться подальше от этой реки тайны и смерти.

Как только лодка скрылась из поля зрения, Тарзан из племени обезьян вновь отправился в храм все тем же путем – на галерею, а оттуда в дальний конец храма. Из главного зала доносились вопли и шум. Губы Тарзана, моментально догадавшегося о причине переполоха, тронула жесткая улыбка. Через дверной проем, выходивший на верхний ярус помоста, он увидел вопящего, отбивающегося Собито, которого тащили воины. Тарзан тотчас вышел вперед и встал рядом с богом Леопардом. Присутствующие оцепенели от страха. Смелое вторжение Тарзана в их святая святых, решимость и легкость, с которой он завладел их пленником, потрясли чернокожих, а паническое бегство колдуна Собито убедили в сверхъестественном происхождении пришельца.

– Связать по рукам и ногам, – приказал Тарзан. – Я забираю его с собой. Дух Ниамвеги ждет не дождется, чтобы убить его, так что пошевеливайтесь!

Волочившие Собито воины поспешили связать колдуна. Затем его подняли в воздух и понесли из зала вглубь храма. Их перехватил Тарзан.

– Оставьте Собито мне! – приказал он.

– А где наш пленник, которого ты взял в заложники? – спросил воин посмелее.

– Поищите в самом конце коридора, в последней комнате, – ответил человек-обезьяна.

Взвалив Собито на плечо, Тарзан вышел через то же помещение, что и раньше, когда спасал Старика, и тем временем, пока отправившиеся на поиски пленника воины шарили наощупь в потемках, человек-обезьяна углублялся в лес, унося голосящего от страха Собито.

Долго еще молчаливые, напуганные обитатели храма бога Леопарда слышали душераздирающие вопли тамбайского колдуна, постепенно замиравшие вдали. Затем вернулись воины и сообщили, что пленник исчез.

– Нас обманули! – воскликнул Имигег. – Мушимо Орандо похитил нашего пленника!

– Может, он сам сбежал, когда мушимо занимался Собито, – предположил Гато-Мгунгу.

– Обыскать остров! – крикнул один из вождей.

– Осмотреть лодки! – подхватил другой. Сломя голову бросились люди-леопарды к реке, и только тут осознали весь ужас обрушившегося на них несчастья, ибо из всех лодок, доставивших их в храм, не осталось ни одной. Положение их было гораздо трагичней, чем могло показаться с первого взгляда. Их деревню спалили, оставшиеся односельчане, которые не поехали в храм, либо погибли, либо разбежались. В непроходимых зарослях джунглей не было ни единой тропы, более того, религиозные предрассудки запрещали им входить в мрачную чащу, простиравшуюся от острова до ближайшей тропы.

Болота вокруг острова, а также река кишели крокодилами. Запасов продовольствия в храме хватило бы всего на пару дней. Люди-леопарды были людоедами, и более слабые из них оказались первыми, кто в полной мере осознал весь драматизм случившегося.

Вокруг костров рядом с полем маниоки, принадлежащим Гато-Мгунгу, расположились воины Орандо. Они сытно поели и пребывали в благодушном настроении. Завтра они отправятся в родные края, но уже сейчас предвкушали ту встречу, которая их ожидала как победителей. Воины в который раз наперебой перечисляли личные подвиги, ни один из которых не терял своего героизма от повторного пересказа.

Если бы их мог слышать статистик, то он насчитал бы не менее двух тысяч убитых врагов.

Воспоминания воинов прервало появление человека огромного роста, возникшего, казалось, прямо из воздуха.

Еще секунду назад его здесь не было, и вот он появился!

Это был тот, кого они знали как мушимо, – Тарзан из племени обезьян. На плече он держал связанного человека.

– Тарзан из племени обезьян! – закричали одни.

– Мушимо! – приветствовали его другие.

– Кого ты нам принес? – спросил Орандо. Тарзан бросил ношу на землю.

– Вашего же колдуна, – ответил он. – Возвращаю вам Собито, который к тому же жрец бога Леопарда.

– Неправда! – пронзительно запротестовал Собито.

– Глядите, на нем шкура леопарда! – выкрикнул один из воинов.

– И когти людей-леопардов! – воскликнул другой.

– Куда ему до человека-леопарда! – иронизировал третий.

– Я встретил его в храме людей-леопардов, – объяснил Тарзан. – Мне показалось, что вам будет приятно заполучить назад своего колдуна, чтобы он приготовил для вас чудодейственное средство против людей-леопардов.

– Смерть ему! Смерть Собито! – послышалось со всех сторон.

Разъяренные воины двинулись на колдуна.

– Стойте! – приказал Орандо. – Давайте отведем Собито в Тамбай. Там найдется немало таких, кто с удовольствием посмотрит на его смерть. У него будет время подумать о зле, которое он причинил. Пусть он помучается подольше, точно так же, как он продлевал мучения других.

– Лучше сразу убейте, – взмолился Собито. – Не хочу в Тамбай.

– Его захватил Тарзан, пусть он и решает, что делать с Собито, – предложил кто-то из воинов.

– Делайте, что хотите, – ответил человек-обезьяна. – Колдун не мой, а ваш, у меня другие заботы. Я ухожу. Вспоминайте Тарзана из племени обезьян, если больше не встретимся, и ради него хорошо относитесь к белым людям, ибо Тарзан вам друг, и вы его друзья.

И он ушел так же беззвучно, как появился, и вместе с ним малыш Нкима, известный воинам из племени утенго как "дух Ниамвеги".

Боболо и Капопа поспешили увести девушку прочь от большой реки, являвшейся жизненной артерией этого края. Узкими лесными тропами углублялись они в мрачную чашу джунглей, где рыскали хищные звери и обитал маленький, низкорослый народ. На всем пути они не встретили ни единой просеки, ни расчищенных полей, ни какой-нибудь деревни.

Тропы, которыми они шли, были узкими, ими явно мало пользовались, иной раз приходилось сгибаться в три погибели, ибо пигмеям нет резона расчищать свои тропы до высоты нормального человеческого роста.

Хотя и Боболо, и Капопа знали про нравы этого народа, в частности, про то, что они прячутся в густом подлеске и набрасываются на неосмотрительных путников либо же прогоняют, пуская с деревьев отравленные стрелы, Капопа все же пошел впереди, поскольку ему приходилось чаще общаться с этими людьми, чем Боболо. Маленькие люди, узнав Капопу, не тронут ни его, ни Боболо. Следом за Капопой шла Кали-бвана с веревкой на лебединой шее. Другой конец веревки держал Боболо, шедший сзади.

Девушка не имела ни малейшего представления ни о цели маршрута, ни о том, что ее ожидает. Она двигалась, точно сомнамбула, пребывая в безмолвном отчаянии. Потеряв всякую надежду на спасение, она сожалела лишь о том, что не может собственноручно положить конец своим страданиям. Она не сводила глаз с ножа на бедре шедшего впереди Капопы, страстно желая завладеть этим оружием.

Мысленно возвращаясь к мрачной реке и обитавшим в ней крокодилам, девушка жалела, что не погибла тогда. Нынешнее ее положение казалось Кали-бване хуже, чем когда бы то ни было. Возможно, сказывалось гнетущее воздействие мрачного леса и неизвестность относительно того, куда ее ведут, точно бессловесную скотину на бойню. Бойня! Это слово парализовало ее. Она знала, что Боболо – людоед. Может, ее уводят в глубину страшного леса, чтобы там убить и сожрать?

• Предыдущая
• 29/45
• Следующая