Тарзан и люди-леопарды - Берроуз Эдгар Райс - Страница 28

• Предыдущая
• 28/45
• Следующая

– Хорошо, – выдавил Боболо и собрался было уходить.

– Ты куда?

– За человеком, который отведет ее к людям-леопардам.

– Но почему ты не убьешь ее?

– Тогда меня убьют люди-леопарды. И не только меня одного, но и моих людей, а в первую очередь моих жен, посмей я только прикончить их верховную жрицу.

– Ладно, проваливай, ступай за тем, кто увел бы ее отсюда, – сказала Убуга. – Но смотри, без глупостей, ты – сын жабы, свинья, ск…

Остальных комплиментов Боболо не слышал. Он стремглав помчался в деревню, кипя от злобы и холодея от страха. Он понимал, что Убуга говорит дело, но, с другой стороны, страсть его к белой девушке усиливалась с каждой минутой.

Надо было срочно что-то придумать, отыскать какой-нибудь способ сохранить ее для себя, а если ничего не получится, найти местечко, куда можно было бы ее спрятать.

Вот какие мысли вертелись у него в голове, когда он спешил по деревенской улице, направляясь к хижине своего закадычного друга колдуна Капопы, неоднократно оказывавшего Боболо ценные услуги.

Старый колдун как раз торговался с посетителем, желавшим приобрести талисман, который вызвал бы смерть матери одной из его жен.

Капопа за талисман запросил три козы, причем плату потребовал вперед. Разгорелся шумный торг, заказчик пытался убедить колдуна в том, что его теща и живая-то не стоит даже одной козы, а за мертвую вообще следует снизить цену до одного цыпленка, но Капопа стоял на своем, и мужчина ушел, пообещав подумать еще.

Боболо не мешкая изложил колдуну суть дела.

– Капопа знает, – начал он, – что я вернулся с реки не один, а с новой женой. Колдун кивнул.

– Кто же этого не знает.

– У меня из-за нее одни неприятности.

– Хочешь от нее избавиться?

– Я-то нет, да Убуга насела, проходу не дает.

– Пришел за талисманом, чтобы ликвидировать Убугу?

– Я купил у тебя целых три талисмана, но Убугу ничто не берет, – напомнил ему Боболо. – Живет себе как ни в чем не бывало. Не нужны мне талисманы. Убугу им не одолеть.

– Чего же ты хочешь?

– Сейчас скажу. Убуга вбила себе в голову, что я человек-леопард, так как белая девушка – жрица бога Леопарда. Но это бред! Я действительно выкрал ее у людей-леопардов, но всякому известно, что я не имею с ними ничего общего.

– Разумеется, – поддержал его Капопа.

– А Убуга пригрозила рассказать всем про меня, если я не убью девчонку или не отошлю ее обратно. Что ты мне посоветуешь?

Капопа помолчал, затем стал рыться в сумке, лежавшей под рукой. Боболо обеспокоился. Если уж Капопа полез в сумку, то придется раскошеливаться.

Наконец колдун извлек небольшой сверток, обернутый в грязную тряпицу. Отбросив в сторону лоскут, он принялся развязывать оказавшийся внутри маленький узелок, в котором обнаружилось несколько коротеньких палочек и резная фигурка из кости.

Капопа поставил фигурку прямо перед собой, потряс палочками в пригоршне и бросил на землю рядом с божком. Изучив, как они легли, он поскреб затылок, собрал их и бросил еще раз.

Затем Капопа взглянул на Боболо.

– Есть идея, – сообщил колдун.

– Сколько это будет стоить? – спросил Боболо. – Сперва назови цену.

– У тебя есть дочь, – произнес Капопа.

– Их у меня много.

– Все мне не нужны.

– Получишь любую, если научишь, как сохранить белую девушку, но чтобы об этом не прознала Убуга.

– Предлагаю вот что. Есть одна маленькая деревушка, где нет своего колдуна. Ее жители издавна обращаются ко мне по всем вопросам и выполнят любую мою просьбу.

– Не понимаю, – сказал Боболо.

– Деревушка расположена неподалеку от твоей. Мы отведем белую девушку туда. Дашь им немного муки и десяток рыбин. Девушка будет жить там, пока не умрет Убуга. Когда-нибудь это же произойдет. Она и так зажилась на этом свете. Тем временем Боболо сможет наведываться к своей новой жене.

– Поможешь мне уладить это дело?

– Да, я пойду с тобой и белой девушкой и обо всем договорюсь.

– Прекрасно! – воскликнул Боболо. – Пойдем немедленно, а когда вернемся, заглянешь в гарем Боболо и выберешь любую из его дочерей, какая приглянется.

Капопа завязал палочки и божка в узелок, положил в сумку и потянулся за копьем и щитом.

– Веди свою девушку, – сказал он.

В храме бога Леопарда чадили факелы, отбрасывающие колеблющийся свет на чудовищное по своей варварской дикости зрелище, полное драматизма. Снаружи же царила такая темнота, что фигура человека, пробиравшегося вдоль берега, растворялась в ночном мраке. Быстро и бесшумно двигался человек среди лодок людей-леопардов, сталкивая их в воду.

Когда лодки, кроме одной, последней, поплыли по течению, человек отвел ее вверх по реке и вытащил наполовину на берег. Затем побежал к храму, вскарабкался по свае на галерею, а оттуда забрался на крышу, где уселся верхом на балку и приник к отверстию в кровле, продолжая прерванное наблюдение за трагической сценой в главном зале.

Ранее он уже был здесь, проведя наверху немало времени и сразу понял, что белому пленнику угрожает серьезная опасность. В тот же миг в голове человека созрел план, и он бросился к реке, чтобы немедленно привести в исполнение первую его часть.

Вернувшись назад, он увидел, что еще несколько секунд, и он бы опоздал. В охватившей зал тишине чернокожие жрицы бога Леопарда бесшумно надвигались на распростертое тело жертвы. Младшие жрецы уже не препятствовали им. Сейчас начнутся мучения пленника.

Тарзан из племени обезьян одним махом влетел через отверстие в храм. Перепрыгивая с балки на балку, он двигался беззвучно, как дым, поднимавшийся от факелов, но тут увидел, что жрицам осталось сделать несколько шагов и что с такими темпами его помощь может и запоздать.

Сложившийся в деятельном мозгу человека-обезьяны план был безумным по своей дерзости, но теперь, казалось, он обречен на провал еще до того, как Тарзан приступит к его исполнению.

Внезапная тишина, сменившая грохот барабанов, вопли и топот танцующих, обрушилась на напряженные нервы беспомощного пленника. Скосив глаза в сторону, он увидел крадущихся к нему жриц.

Внутренний голос подсказал ему, что наступают самые жуткие, самые невыносимые минуты. Он напряг все силы, чтобы достойно встретить пытку и не доставить палачам удовольствия полюбоваться видом его страданий. Ни за что на свете он, белый человек, не позволит себе проявить малодушие и не выкажет этим примитивным дикарям ни страха, ни боли.

Жрицы приблизились почти вплотную, как вдруг в вышине раздался голос, нарушивший мертвую тишину.

– Собито! – глухо прогремело под сводами храма. – Я – мушимо Орандо, друга Ниамвеги, явился за тобой вместе с духом Ниамвеги!

В тот же миг вниз по колонне соскользнул белый человек гигантского роста, в одной набедренной повязке, и с проворством обезьяны метнулся к нижнему помосту. От внезапного вмешательства всех присутствующих словно охватил паралич. Собито потерял дар речи. У него затряслись колени и, выдавая свое присутствие, он с воплем ринулся с помоста под защиту толпившихся внизу воинов.

Пораженный не менее негров, Старик, как завороженный, глядел на происходящее, ожидая увидеть, что белый незнакомец бросится вдогонку за Собито, но тот, как ни странно, не сделал этого, а обратился к пленнику.

– Пойдете со мной. Приготовьтесь, – скомандовал пришелец. – Я уйду через дальний конец храма.

Говорил он тихо, по-английски, после чего тут же перешел на местное наречие.

– Схватить Собито и привести ко мне! – крикнул он воинам внизу. – До тех пор я буду держать в заложниках этого белого!

Не успел никто возразить или ответить, как незнакомец подскочил к Старику, отогнал от него перепуганных жрецов и жриц, схватил за руку и рывком поставил на ноги. Затем, ни слова не говоря, повернулся, стремительно пересек нижний помост и запрыгнул на верхний ярус.

При виде несущихся на него обоих белых Имигег отшатнулся, и те выбежали через проем в конце помоста.

• Предыдущая
• 28/45
• Следующая