Карсон Венерианский - Берроуз Эдгар Райс - Страница 23

• Предыдущая
• 23/46
• Следующая

— Нет, — признал я. — Не могу. Он пытался отравить Мефиса?

— То, что он сделал, почти так же плохо. Его поймали с поличным, когда он облегчал агонию Аторианца, умирающего от неизлечимой болезни! Представляешь?

— Боюсь, — сказал я, — что мое воображение отказывается мне служить. Есть вещи, которые превосходят пределы всякого нормального воображения. Сегодня ты показал мне такие вещи.

— Его должны были казнить, но, когда он сошел с ума, было решено, что он будет страдать сильнее, если оставить ему жизнь. Мы были правы. Мы, Зани, всегда правы.

Затем он повел меня по темному коридору в другую комнату в дальнем углу здания. Здесь не было ничего, кроме огромной печи и скверного запаха.

— Здесь мы сжигаем трупы, — пояснил Торко, затем показал на люк в полу. — Будь осторожен, чтобы не наступить сюда, — предупредил он. — Люк не очень прочный. Мы выбрасываем через него пепел вниз, в залив. Отверстие довольно большое. Если люк провалится под тобой, ты свалишься в залив.

Я провел неделю, обучаясь антигуманности. Затем Торко получил разрешение на отпуск, а я был оставлен в качестве исполняющего обязанности губернатора Тюрьмы Смертников. За то время, пока его не было, я делал все, что было в моих силах, чтобы облегчить страдания узников этой ужасной обители страдания и отчаяния. Я позволил им убрать свои вонючие камеры и вымыться самим, я накормил их хорошей пищей. Пока я был исполняющим обязанности, не было «судебных процессов» и произошла только одна казнь, но она была предписана высочайшей властью, самим Мефисом.

Примерно в одиннадцатом часу в один из дней я получил сообщение, что в тринадцатом часу Мефис посетит тюрьму — в два часа дня по земному времени. Поскольку я никогда не встречался с великим человеком, не знал, как принимать его и как себя вести, я оказался в затруднительном положении. Я знал, что единственная ошибка, даже непреднамеренная, оскорбит его и приведет к моей казни.

Наконец мне пришло в голову, что мой кордоган может мне помочь. Он был весьма рад продемонстрировать свои знания, так что при приближении тринадцатого часа я ждал предстоящего события с гораздо большей уверенностью. С некоторым количеством воинов в качестве эскорта я ожидал на набережной в тюремном катере. Когда показался Мефис со своими приспешниками, я выстроил моих людей, и мы салютовали и Мальту Мефисали его в классическом стиле. Он был весьма приветлив и сердечно поздоровался со мной.

— Я слышал о тебе, — сказал он. — Если ты протеже Тоганьи Зерки, ты должен быть хорошим Зани.

— Есть только один хороший Зани, — сказал я.

Он решил, что я имею в виду его, и был польщен. Остальных людей кордоган выстроил в комнате охраны. Когда мы шли через комнату, они салютовали и кричали «Мальту Мефис!» во все горло. Я никак не мог понять, как может Мефис слушать эти превознесения и не чувствовать себя придурком, каковым и является. Но, наверное, придурок не возражает против того, чтобы быть придурком, или не понимает, кто он.

Великий человек попросил, чтобы я проводил его в подвал, где содержались в заключении его личные узники. Он взял с собой только меня и двух своих адъютантов, один из которых был его последним фаворитом — женственного вида человек, обвешанный украшениями, как женщина. Когда мы дошли до комнаты, куда выходят камеры заключенных, Мефис приказал мне показать ему камеру Корда, бывшего джонга Корвы.

— Торко не назвал мне имен этих заключенных, — объяснил я. — Он сказал, что твоим желанием было, чтобы они остались безымянными.

Мефис кивнул.

— Совершенно верно, — сказал он. — Но, разумеется, исполняющий обязанности губернатора тюрьмы должен знать, кто они. Знать и держать свои знания при себе.

— Ты хочешь говорить со мной, Мефис? — раздался голос из ближайшей камеры.

— Это он, — сказал Мефис. — Открой камеру.

Я снял с пояса главный ключ и повиновался приказу.

— Выходи, — скомандовал он.

Корд все еще хорошо выглядел, хотя и был угнетен голодом и длительным пребыванием в заключении.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил он.

Никакого «Мальту Мефис!», никаких поклонов! Корд по-прежнему был джонгом, а Мефис в его присутствии съежился и оказался незначительным подонком, каковым и являлся. Я думаю, он и сам это чувствовал, поскольку начал бушевать и кричать.

— Доставь заключенного в зал суда! — выкрикнул он мне, а сам повернулся и пошел туда в сопровождении своих адъютантов.

Я вежливо взял Корда за руку.

— Пойдем.

Наверное, он ожидал пинка или тычка, как, вероятно, было в предыдущие разы, и посмотрел на меня с удивлением. Я всем сердцем чувствовал сострадание к нему, ибо это должно было быть невыносимо для великого джонга — находиться во власти такого ничтожества, как Мефис. Плюс еще знание, что его, вероятно, подвергнут пыткам. Я ожидал этого и не знал, как я буду стоять и смотреть на это, не попытавшись вмешаться. Только моя уверенность в том, что это ему не поможет, зато приведет к моей собственной гибели и краху всех моих планов, убеждало меня в том, что я должен скрыть свои чувства и выдержать все.

Когда мы вошли в помещение суда, Мефис и его адъютанты уже заняли места на скамье судей. Мефис велел мне привести заключенного пред скамью. Целую минуту диктатор сидел в молчании, его бегающие глазки метались по комнате, не встречаясь со взглядом Корда или моим дольше, чем на мгновение. Наконец он заговорил.

— Ты был могучим джонгом, Корд, — сказал он. — Ты можешь снова стать джонгом. Я пришел сюда сегодня предложить вернуть тебе трон.

Он подождал, но Корд не отвечал. Он просто стоял перед ним выпрямившись, величественный, глядя Мефису прямо в лицо, король каждой клеточкой тела. Естественно, его поведение вызвало раздражение всемогущего человечка, который продолжал чувствовать свое ничтожество по сравнению со стоящим перед ним великим человеком.

— Говорю тебе, что верну обратно трон, Корд, — повторил Мефис, повышая голос. — Ты должен только подписать это, — он протянул бумагу. — Это прекратит ненужное кровопролитие и вернет Корве мир и процветание, которых она заслуживает.

— Что здесь написано? — потребовал ответа Корд.

— Это приказ для Мьюзо, — сказал Мефис, — сложить оружие, поскольку ты снова правишь, как джонг, и в Корве объявлен мир.

— И все? — спросил Корд.

— Практически все, — ответил Мефис. — Здесь еще одна бумага, которую ты должен подписать ради мира и процветания Корвы.

— Что за бумага?

— Приказ, назначающий меня советником джонга со всеми полномочиями действовать вместо него во всех случаях. Он также ратифицирует все законы, изданные Партией Зани со времени ее прихода к власти в Корве.

— Другими словами, если говорить честно, эта бумага предает немногих оставшихся верными мне в руки Мефиса. Конечно, я отказываюсь.

— Погоди, — рявкнул Мефис. — Есть еще одно условие, которое может заставить тебя изменить решение.

— А именно? — спросил Корд.

— Если ты откажешься, то будешь признан предателем своей страны, и с тобой поступят соответствующим образом.

— Убьют?

— Казнят, — поправил Мефис.

— Я все равно отказываюсь, — сказал Корд.

Мефис поднялся с места. Его лицо побагровело от ярости.

— Тогда умри, глупец! — почти заверещал он. И, выхватив свой амторианский пистолет, он выпустил поток смертельных R-лучей в стоящего перед ним беззащитного человека. Без единого звука Корд, джонг Корвы, упал мертвым на пол.

На следующий день, совершая обход тюрьмы, я решил для себя провести опрос некоторого количества заключенных. Мне интересно было знать, за какие преступления они подверглись такому ужасному наказанию — ибо заключение в Гап кум Ров было серьезным наказанием. Я обнаружил, что многие из них слишком свободно высказывали свое мнение и Зани и Мефисе, а их предполагаемые друзья донесли на них. Многие вообще не знали, в чем их обвиняют, а некоторые попали сюда, потому что кто-нибудь из гвардейцев Зани давно имел на них зуб. Один человек попал сюда, потому что офицер Гвардии Зани хотел получить его женщину, другой — потому что чихнул, находясь в поклоне, когда должен был выкрикивать «Мальту Мефис!»

• Предыдущая
• 23/46
• Следующая