Политика - Козлов Владимир Владимирович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/57
• Следующая

Двадцатого апреля к нам в город приехали панки, чтобы праздновать день рожденья Гитлера. Я ничего про это не знал, просто шел по центру и увидел, что на проспекте Мира – драка, прямо посредине проспекта. Некоторые из дерущихся были обычными пацанами, а некоторые – с сережками и выбритыми висками.

Машины на проспекте остановились и сигналили, но никто на них не обращал внимания. Подъехал ментовский «козел», но три мента не могли ничего сделать против сотни дерущихся.

Я остановился и наблюдал за дракой, и вокруг меня прохожие тоже остановились и смотрели. Некоторые говорили:

– Что это за безобразие, в центре города? Куда смотрит милиция?

Потом приехали еще менты на трех машинах и стали хватать тех, кто дрался, а они разбегались в разные стороны. Прохожие начали расходиться и я тоже ушел.

На следующий день одноклассники рассказали, что те, что с сережками и выбритыми висками, это панки. Они приехали праздновать день Гитлера, но местные пацаны встретили их, как надо. Двое наших, Бык и Свирепый, тоже ездили драться с панками.

Ленка, соседка по парте, сказала мне на уроке истории:

– Это были ненастоящие панки. Настоящие день Гитлера не празднуют. Мне брат сказал. Настоящие не такие, они – нормальные, не то, что эти гопники.

Она зовет гопниками Быка и Свирепого, и всех других пацанов, которые ездят драться за наш район. А Ленкин брат учится в пединституте. Он ушел от родителей в общежитие, потому что они его вечно пилили за длинные волосы и за музыку, которую он слушал. Его и в милицию несколько раз забирали за буржуазные ценности. Но это раньше, сейчас за это не забирают.

Мы с Ленкой сидим за одной партой почти восемь лет, с первого класса. Нас раньше всегда дразнили «теретеретеста, жених и невеста». На самом деле мы вообще не дружили, часто ругались и могли не разговаривать неделю и больше, хоть и сидели рядом. А в восьмом классе так получилось, что только я и она учимся хорошо и делаем все уроки. Тогда мы стали списывать друг у друга, чтоб меньше было домашней работы. Договаривались заранее, кто будет алгебру делать, а кто – химию. А иногда Ленка приносила в школу иностранные журналы про музыку, которые брат ей давал почитать. Мы с ней смотрели их на географии или на химии.

Дня через два после «дня Гитлера» Ленка принесла мне кассету. Сказала, что это «панк-рок», а группа называется «Секс пистолз» – «сексуальные пистолеты». Она мне и раньше давала послушать всякий рок – и «Лед Зеппелин», и «Пинк Флоид», и «Битлз». Но когда я пришел домой, вставил кассету в свою «Весну» и включил, мне она понравилась больше, чем все остальное. Я стал скакать по комнате и махать руками, и соседка снизу, тетя Шура, застучала по батарее.

Назавтра в школе я сказал Ленке:

– Да, это классная музыка.

– Да, ты прав. Это – клево. Вот это настоящие панки. В наших газетах про них пишут, что они, хоть и протестуют против буржуазной действительности, но все равно дегенераты и моральные уроды. А мне брат рассказал, что это они специально – одеваются так и стригутся, чтобы всех раздражать, чтобы все их ненавидели. А нас с тобой тоже ведь ненавидят, за то, что мы учимся хорошо и за то, что из нормальной семьи. И учителя тоже нас ненавидят, потому что мы много болтаем такого, что им неприятно.

– Откуда ты знаешь?

– Все знают. Но это все ерунда. Если хочешь, приходи сегодня ко мне, послушаем музыку – мне брат много кассет принес. Родители эту музыку ненавидят, но сегодня их дома не будет.

Ленкин отец – учитель математики и алкоголик. Про него говорят, что он много раз попадал в вытрезвитель, и что за это его выгоняли с нормальной работы. Сейчас он работает сторожем. А еще, он – бывший поэт, и его стихи лет десять назад или больше печатали в городской газете. Ленка ненавидит своих родителей, а они ненавидят ее. Они ругают ее постоянно за то, что у нее поведение «неуд». Ленка, хоть и отличница, но ругается с учителями и задает им вопросы с подколкой. В седьмом классе ей не дали за поведение похвальную грамоту, хоть у нее были и все пятерки. Классная говорит, что после десятого ей напишут такую характеристику, что ни в один институт не возьмут. Но Ленка всегда ей отвечает:

– Ну и пусть. Мне все равно.

А я, наоборот, веду себя тихо, и Классная часто приводит меня в пример. Мне тогда стыдно, противно и неприятно.

Ленка угостила меня вином. Мы пили из больших граненых стаканов. Я никогда раньше не пил вино, только шампанское иногда, за столом на семейных праздниках.

Ленка сказала:

– Ты только не думай, мы целоваться не будем и ничего другого. Даже не думай. Если полезешь – сразу выгоню и дружить с тобой больше не буду и брату скажу, чтобы он тебе набил морду. Но ты все равно лучше, чем все эти колхозники и кретины.

Ленка включила «Секс Пистолз» на полную громкость.

Я спросил:

– А соседи не прибегут?

– Прибегут. Только мы им не откроем. Если только милицию вызовут – тогда придется открыть.

Мы выпили еще понемногу, потом Ленка сказала:

– Ты же умный, ты должен понять, что это все лажа. Только музыка – класс, такая, как эта. И те, кто ее слушают, то есть, панки, тоже классные. Давай мы с тобой будем панками? Или ты испугался? А я не боюсь. И вообще, я сильнее тебя. Можем с тобой побороться.

Ленка поставила свой стакан, и мы слезли с дивана на пол и стали бороться. Она пыталась положить меня на лопатки, и мне это было смешно, я хохотал и не сопротивлялся, и она положила меня на лопатки.

– Ну что, видишь, какая я сильная?

Ленка взяла со стола бутылку, разлила вино по стаканам. Я выпил все залпом, и мне стало легко, в голове зашумело и закружилось, и я решил, что обязательно стану панком, а то Ленка скажет, что я соссал, и больше не будет меня никогда уважать, и никогда больше я вот так не приду к ней домой, и мы не будем пить с ней вино…

Дома я сразу прошел в ванную, открутил кран и подставил голову под струю, чтобы от холодной воды протрезветь. Я не хотел, чтобы мама заметила, что я пьяный. Но она услышала, что я в ванной, и заглянула.

• Предыдущая
• 11/57
• Следующая