Солнце цвета ночи - Казаков Дмитрий Львович - Страница 69

– Ага! Ну да! – рыжий викинг гордо распрямился, украшения брякнули. – Чем я, собственно говоря, не предок?

Ивар только головой покачал, но меч отпустил.

– О, могучие предки! – продолжали вопить смуглые, поглядывая на Нерейда. – Народ миштеков помнит вас! Регулярно приносит обильные жертвы!

– Ну… мы… это… явились, чтобы проверить все это, – рыжий викинг надулся, будто жаба перед дождем, заговорил густым сиплым голосом. – Узнать, как живут потомки. Поднимитесь и отведите нас в селение, ибо мы, то есть предки, не отказались бы от жертвы в виде еды…

– Да! Да! – смуглые повскакали на ноги, принялись кланяться.

– Ведите-ведите, – подсказал Арнвид. – А то этот сильно могучий предок, – он кивнул в сторону Нерейда, – разгневается, и тогда вам мало не покажется.

Миштеки затрепетали, принялись пятиться в сторону зарослей.

– Одного не пойму, – пробурчал Кари. – Неужели у них среди предков были такие рыжие и болтливые?

Селение миштеков расположилось на берегу узкой, но бурливой речки. Хижины из тростника выстроились вдоль потока, за ними виднелись засеянные поля, террасами поднимающиеся по склону холма.

– Не очень богато живут потомки, – заметил Арнвид.

– Главное богатство – наше благочестие и верность заветам предков, – ответил один из миштеков подобострастно. – И золото для погребения мы находим всегда, особенно когда в небесный мир отправляются вожди!

– Вожди? – нахмурился Нерейд, за время пути окончательно вошедший в роль вернувшегося с того света прародителя. – Как правят? Не обижают ли народ?

– Наш владыка Питао-Кособи справедлив и мудр, – сказал второй миштек. – А вот в прочих селениях всякое бывает. Иные предаются пьянству, другие забывают про священный долг…

– Это нехорошо, – сказал Нерейд.

Миштеки задрожали, но даже не попытались, как в самом начале, свалиться ниц. Осознали, что суровые предки больше ценят быстроту ног и языка, чем раболепие.

Работающие на полях, заметив чужаков, распрямлялись, глядели с удивлением, кое-кто бросал все и спешил к домам.

– А вы уверены, что мы именно предки? – спросил Арнвид осторожно.

– Конечно, – миштеки переглянулись, приняв вопрос за еще одну проверку. – Кто еще может выйти из священных пещер и посмеет надеть погребальные украшения?

– Знаем мы одного, что посмеет… – вполголоса пробормотал Ивар. – Очень даже посмеет.

Нерейд услышал, скромно потупился.

Селение приблизилось, стал виден большой дом, расположенный чуть в стороне от остальных.

– Там обитает вождь селения, – сообщил один из миштеков. – Он окажет гостеприимство предкам.

– Я побегу вперед, обрадую… – второй рванул с места, только взвилась облачком пыль и засверкали босые пятки.

– Ох уж он обрадуется, так обрадуется, – уныло пробормотал Ингьяльд.

У дома вождя поднялась суматоха, забегали люди, на крыльцо выбрался круглолицый мужик с отвисшим, как грудь старухи пузом, натянул на голову украшенную перьями и кусочками золота шапку.

Викинги прошли мимо крайней хижины, миновали еще несколько, ощутили запах вареной кукурузы. Ивар уловил напряженное перешептывание за тростниковыми стенами.

– О могучие предки, окажите мне честь – посетите мой дом, – сказал вождь, настороженно поглядывая на чужаков и подтягивая пояс, выглядящий так, словно его отлили из золота.

Понятно было, что правитель деревни не особенно хотел признавать пращуров в пропыленных и грязных, чудно одетых здоровяках, но и отказать в гостеприимстве не мог.

Те, кто явились из погребальных пещер, да еще обладали глазами, светлыми, как бирюза, не могли быть просто людьми.

– Конечно, мы окажем тебе честь, – напыщенно сказал Нерейд. – Надеюсь, ты знаешь, какие именно жертвы положено приносить предкам? Мяса, да побольше, и октли не забудьте!

Глаза вождя округлились, должно быть он прикинул, сколько всего сожрут и выпьют незваные гости.

– Проходите, – с печальным вздохом шагнул он внутрь дома. – Надеюсь, вы сможете подождать немного…

Ивар вслед за гордо вышагивающим Нерейдом прошел в дверь, оглядел просторную комнату, убранство которой составляли циновки на полу и большая плетеная корзина в углу.

– Располагайтесь, – вождь выскочил наружу, из-за стены раздался его сердитый голос.

– Кажется мне, они скоро догадаются, что мы не предки, – сказал Арнвид.

– Тогда мы честно извинимся и уйдем, – Нерейд улыбнулся, потер руки. – А пока надо пользоваться ситуацией.

– Сегодня ночью ты останешься на страже, чтобы нас нам же в жертву не принесли, – пообещал Ивар, и рыжий викинг скис, как оставленное в тепле молоко, мрачно забурчал что-то.

В дверь заглянул вождь, торжественно махнул рукой, и двое миштеков начали вносить кувшины и миски, запахло медом.

– Мы не были готовы к вашему визиту, – сказал правитель деревни. – Пока утолите голод чем есть, остальное готовится… Желаете усладить слух музыкой или пением?

– Спасибо, обойдемся, – решительно отказался Ивар.

Миски, наполненные кукурузной кашей с медом, быстро опустели, кувшины с октли показали дно, но тут же принесли новые, а вслед за ними – деревянное блюдо с кусками жирного мяса.

В животе у Ивара взвыло, рот наполнился слюной.

Ел степенно, не торопясь, как положено конунгу, прочие же викинги давились, икали, чавкали, вытирали испачканные пальцы о штаны. Вели себя как очень дикие и голодные предки.

Вслед за поросенком последовали жареные на вертелах ящерицы, тушеная рыба в листьях, потом в голове зашумело от выпитого, и Ивар перестал обращать внимания на перемены блюд.

– Всем ли довольны могучие предки? – осведомился вождь, оглядывая захмелевших гостей. – Не нужно ли особой жертвы?

– Это что такое? – клевавший носом Арнвид вскинул голову.

– Мы можем пожертвовать вам человека.

– Спасибо, – ответил Ивар, исподтишка показывая кулак открывшему рот Нерейду. – Обойдемся. Накормили вы нас до отвала, так что теперь самое время предаться сну.

– А что такого? – обиделся рыжий викинг. – Я всего лишь хотел попросить пару девиц для увеселения… Что им, жалко?

– Могли не понять, – Ивар зевнул, отодвинулся к стене и лег, закинув руки за голову. Веки опустились сами. – Все же мы очень древние предки. Помни, что ты остаешься на страже… После полуночи разбудишь Дага…

Возражений, если они были, Ивар уже не услышал.

Ревело, как показалось, спросонья, над самым ухом, причем так, будто целое стадо ишаков решило посоревноваться, у кого громче и противнее голос.

– Что это? – Ивар разлепил глаза, с некоторым трудом сел.

На циновках в живописных позах дрыхли викинги, в том числе оставленный на страже Нерейд, валялись опустевшие кувшины, над миской с костями кружилась муха, а через щели в стене пробивались солнечные лучи, похожие на золотые струны.

Многоголосый рев звучал где-то снаружи.

Ивар вздохнул, поднялся на ноги и, не ощущая в конечностях привычной твердости, прошагал к двери и рывком распахнул ее.

– Слава могучим предкам! – донесся снаружи полный радости вопль.

– О боги, – сказал конунг, испытывая сильное желание открыть глаза и проснуться повторно.

На площадке перед домом вождя народу оказалось больше, чем в Теночтитлане.

Толпились обитатели селения, полдюжины жрецов в черных плащах надували щеки, извлекая из морских раковин душераздирающие звуки. Сверкали на солнце обсидиановые наконечники копий в руках воинов, а впереди всех красовался толстый краснорожий мужик, обвешанный золотыми цепочками.

На Ивара он поглядел без особой радости, а заговорил лениво, вытягивая слова.

– Слава могучим предкам, явившимся к нам из верхнего мира. Пять Ягуар, великий вождь Тилантонго и всех миштеков, послал меня, недостойного, ибо желает он приобщиться к мудрости пращуров, удостоенных общения с самими богами…

– Шустро они, – хриплым со сна голосом сказал Арнвид. – Или это их Тилантонго за соседней горой…