Смертное Камлание - Басов Николай Владленович - Страница 14
- Предыдущая
- 14/20
- Следующая
Он отыскал обычную парковую лавочку шагах в ста от входа в крепость, и уселся, кутаясь в свое пальто. Вот ведь какая петрушка, для Москвы этого пальто вполне хватало, там оно грело, и даже казалось надежным. Но в промозглом воздухе Ленинграда оно словно бы стало тоньше, и надеяться на него было почему-то нельзя.
Рыжов сидел долго, и смотрел на великолепный Зимний, на Ростральные колоны, и на Неву. Зима уже, собственно, наступила, но река еще чернела, словно длинный и широкий клинок, допустим, черной шпаги. Около гранитных набережных с обеих сторон река уже побелела, там образовался лед, но в центре оставалась вода. Интересно, думал Рыжов отвлеченно, а навигация разве еще не закончилась? Зачем эта… дорога из чистой воды? Или ее пробивают специально очень мощными пароходами?
Незнакомый, высокий человек оказался рядом, словно вырос из-под земли. Рыжов даже поморщился, и тому, как появился этот человек, и тому, как он об этом подумал. Тривиально как-то все выходило, хотя в том, что должно было произойти, по надеждам самого Рыжова, ничего тривиального не намечалось.
Незнакомец сел рядом, спокойно так устроился. Был он худым, даже тощим, и помимо высокого роста отличался темной кожей, она даже в неверном свете неблизких и несильных фонарей показалась какой-то обугленной. Но видно это стало только когда он уселся очень близко, почти оперся о рыжовское плечо.
Молча осмотрелся, слишком явно, но все же при неярком свете этого можно было не заметить. Рыжов тоже осматривался, пока сидел и ждал. Людей поблизости не было, то есть, кто-то бродил на расстоянии чуть не сотни метров, но в такую погоду особенно и не погуляешь. Да и поздновато уже было для пустых прогулок.
Место, он это сразу заметил, было выбрано неплохое. И обзор был, и возможность разойтись в разные стороны, и даже не очень они сейчас заметны были, потому что оказались в островке неосвещенного пространства. Все фонари освещали что-то другое, а они вдвоем зависли как бы за световым занавесом, есть такая штука, и весьма действенная по мнению тех, кто понимает.
– Я не решился вас просить по телефону, чтобы вы проверились. И как?
– Да, догадался, – отозвался Рыжов. Оказывается, у него замерзли губы.
Незнакомец решил взять инициативу на себя, собственно, она ему изначально должна была принадлежать. А в такой ситуации лучшая тактика – не торопиться. Обходиться самыми необходимыми словами. И молчать, тогда внимание не рассеивается, сосредоточенность легче удерживать.
Мужчина снял вдруг шапку, провел по волосам, словно и он нуждался в некотором обычном для себя ритуале для успокоенности. Или наоборот, он сосредотачивался.
– Даже не знаю, как начать… – Он чуть нервно усмехнулся. – Вот вы верите им, верите, что они путешествуют в мир духов?
– Они добиваются очень неплохих результатов, – осторожно признал Рыжов. По его мнению, это выражало согласие, но не слишком явное.
– Они ходят в миры, где нам нет места, – сказал своим глуховатым голосом собеседник Рыжова. – Где нет места для рацио вообще и в частности.
– Вы лучше скажите, как вы узнали, что расследуемое мной действие, камлание на смерть, было проведено.
– Камлание на смерть – не самое верное определение этого… действия, как вы говорите. Конечно, теперь умрет именно тот человек, которого выбрали. Иногда заставляют сделать что-то, что принесет смерть другому.
– Да, я знаю… Понимаю. – Рыжов решил, что не всю инициативу в разговоре следует отдавать чужаку. Он был умнее, чем Рыжов вначале заподозрил, или просто хорошо воспитан. Хотя, в таком разговоре воспитание – дело десятое. – Ват… – он едва не проговорился, а ведь обещал не называть его фамилию. Хотя в данном случае это, скорее всего, значения не имело. Но обещание следовало выполнять, хотя бы формально. – Наш общий друг рассказал, что это возможно. К сожалению, у меня мало информации о шаманизме. И оказалось очень мало времени, чтобы это достойно проверить.
– Зря вы в это не поверили. Это возможно… – И вдруг незнакомец понял, что Рыжов во все это верит, что он потому, может быть, и оказался послан на это дело, что допускает такую возможность. И тон разговора сразу изменился. – Кстати, скорее всего, если что-то из этого… эксперимента выйдет, эту практику попытаются исследовать. Поэтому шаманов пока не очень-то прессуют… там, где они оказались.
– Да, – согласился Рыжов, – скорее всего, эту практику попробуют расширить.
– Тоже зря, – сказал незнакомец едва слышно. – Ничего у них не выйдет. Чтобы понимать, что происходит, нужно в это верить. Нужно подходить не с тупыми ножницами марксизма, когда следует отрезать все, что не укладывается в… единственно правильное учение, а наоборот, исследовать и проверять еще точнее, еще глубже. К тому же, они разучились верить.
Это были уже почти антигосударственные разговоры. И мнения. И мысли.
– Кто они? – почти вскинулся Рыжов. Помимо прочего, это могла быть и провокация. – Я ведь тоже – из «них», как вы понимаете. И собираюсь, если что-то прояснится, все произошедшее зафиксировать…
– Вы этого не сделаете, если вам дорога жизнь, – спокойно отзвался мужчина. – Не забывайте, все сильные шаманы сейчас под их контролем.
Рыжов задумался. Похоже, словечко «зря» – из любымых для его ночного собеседника… А он так надеялся на этот разговор, и теперь вполне может ничего толкового не узнать, ни к чему не приблизиться. Ситуация могла развиваться как угодно, слишком она была некрепкой, шаткой, неопределенной.
– Но если действие было проведено, и их контролируют, значит… Измена?
– Приказ, – отозвался человек с темной кожей. – Ведь измена – такая редкая штука, что лучше эту версию не рассматривать. – Он снова попытался усмехнуться. – Особенно, у нас. И особенно сейчас. Когда все везде только и талдычат что о заговорах против… великих идей и людей, которые им служат.
– Вы человек с хорошим образованием, возможно, с университетским… Вы сами в возможность того, что делают шаманы, верите?
– Да. Как вы сами признаете, они добиваются удивительных результатов. Они учитывают очень странные силы… Причем, успешно. И еще, они верят, знают, что все не так просто, как будто вынырнуло ниоткуда, в силу какой-то эволюции… Сама теория эволюционирования, по-моему, ничего не объясняет, только отводит главные вопросы на более дальний горизонт. Но не отвечает на них… И еще, они любят лес, море, природу. И исходя из этого делают то,.. что умеют. С ними надо побольше общаться, тогда, когда видишь их, без предрассудков, без заранее сформированного негатива, начинаешь их лучше понимать. И доверять им. И оказывается, что тотемизм – не пустые суеверия.
– Чем вы заниметесь? – не удержался Рыжов. – Что заставило вас верить в них? Вы так говорите, словно… будто сами не русский.
– Если бы я не был чистым русаком, по крайней мере, в четырех поколениях, которые знаю, я бы, наверное, стал шаманом. – Они посидели молча. Все было не так, как хотел Рыжов. Но чего еще он ожидал? Незнакомец вдруг продолжил: – Я прошел священную болезнь, как они считают, и дождался знака. Это был странный знак, но они его признали, сказали – очень сильный. И я даже отыскал человека, который мог бы стать моим учителем в этом… ремесле. Но бубен я не взял.
Рыжов не помнил откуда, но знал, что выражение «взять бубен» и означало на языке северян стать шаманом.
– Почему?
– Не хотел лечить людей, понимаете, всех людей… Им, служителям духа, проще, они видят людей иначе, чем я. Людей на севере вообще очень немного по нашим меркам, там каждая жизнь – драгоценность, и потому они способны лечить всех подряд, без раздумий и с огромным зарядом самопожертвования. А я так не могу. Я буду выбирать, думать, высчитывать, делать другие ошибки… В общем, это неправильно, из меня толкового шамана не получится. – Незнакомец опять усмехнулся. – Интеллект, черт бы его побрал, не пустит. Или образование, или… Нет, все-таки, позитивистский вариант интеллекта.
– Чем вы все-таки занимаетесь? – опять спросил Рыжов.
- Предыдущая
- 14/20
- Следующая
