Второе пришествие инженера Гарина - Алько Владимир - Страница 34

• Предыдущая
• 34/99
• Следующая

Вошедшего трудно было с кем-то спутать.

Гарин чуть привстал, кивнул ему. Он сидел особняком, один за пустым столиком, и уже сделал заказ.

– Вы по делам Кристи? Ага. Прошу вас, – первым заговорил Гарин. – У меня мало времени. Кажется, я застал вас не в самый удобный час («Если не врасплох», – подумал он). – Усмехнувшись, Гарин наполнил два бокала сухого Ирруа. – Перейдемте сразу к делу. Мистер Роллинг получил отосланные ему вещи и сделал необходимые выводы, так я понимаю ваш приезд сюда, мистер Форш, – проговорил Гарин по-английски.

Эмиссар с порозовевшими щеками отпил глоток, откинулся на спинку кресла, качнул головой:

– Если все так и есть, – что из этого следует? Ну хорошо. Предположим, мистер Роллинг сделал необходимые выводы, господин Гирш.

– Вероятно, он получил массу удовольствий в связи с вещами, предлагаемыми на аукцион. Что вам вообще известно об этой истории. А?

Эмиссар поджал губы.

– Вы меня спрашиваете?.. Я особенно не посвящен в переживания мистера Роллинга, тем более во всякие там истории.

Гарин хмыкнул. Перебил:

– Я хотел сказать лишь, что мистер Роллинг может иметь личную точку зрения на предметы торга… вещей Зои, гм, мадам Ламоль, королевы Золотого острова. Есть ли у него какие личные пожелания, или он заявляет себя лишь как третейская сторона?

Эмиссар достаточно долго не отвечал, слегка покачиваясь в кресле. Допил бокал вина. Попробовал балык. Наконец произнес:

– Господин Гирш, – начал он как-то доверительно. – Я думаю, что, предлагая вещи упомянутой особы на аукцион, вы и сами, в некотором роде, третейская сторона. Поэтому хотелось быть знать: насколько вы уполномочены вести переговоры. Не будет ли наш разговор преждевременным?

– Нет, не будет, – резко ответил Гарин. – Я уполномочен вести переговоры по всем возможным пунктам торгов… до последней черты, в частности (он сделал паузу), с самим мистером Роллингом, если тот пожелает лично принять участие в аукционе.

Гарин с удовольствием отпил глоток. Оглянулся. В зале становилось шумно. Народу прибывало. Вошли трое коротко стриженных подтянутых молодых мужчин, в почти одинаковых костюмах, пересекли весь зал, остановились у стойки бара, переглянулись и направились на выход. Становилось душно. Запах пищи, духов, легкого винного перегара уплотнялся.

– Вовсе, вовсе не исключено, – пробормотал эмиссар по предыдущему. – Но видите ли, господин Гирш, торг ли это… или скорее напротив – личные вещи упомянутой особы… одним словом, сама ситуация не вписывается в рамки купли-продажи… Здесь дело вот в чем: для мистера Роллинга это особая статья; в некотором роде выставлять эти вещи на аукцион – означало бы публично связывать их с именем этого достойнейшего гражданина Америки, ведь наверняка потенциальный покупатель захочет заручиться мнением эксперта. А таковым единственно является…

Гирш не дослушал:

– Иными словами, – резко заговорил он, – мистеру Роллингу предпочтительнее приобрести эти вещи в конфиденциальном порядке. Так я понимаю наш доверительный разговор. Мистер Роллинг не заинтересован, чтобы его имя – достойнейшего человека – фигурировало в связи с той темной историей. (Эмиссар утвердительно склонил голову на бок, кивнул несколько раз, полуприкрыв веки). Что же, я уполномочен вести переговоры и в таком ключе. Передайте ему, что предвидя ущерб от такой сделки… и все такое прочее, и с согласия договаривающихся сторон… я определяю эту сумму с учетом компенсации, ну, скажем, в 10 миллионов долларов…

– Десять миллионов! за, за… это, – подскочил эмиссар, и черты натуры, характерные для маклера, изумительно выскочили в его лице. – Да и скажите, о каком таком соглашении сторон вы говорите, разве оно уже достигнуто?.. С чем я должен явиться на глаза к мистеру Роллингу?

Гарин как-то устало потянулся. Взглянул через плечо. Красивый его рот с вызывающе-дерзской ниточкой усиков брезгливо перекосило:

– И все-таки вам придется «явиться ему на глаза» именно с этим… с моим предложением. Мистер Роллинг – единственно, кто по-настоящему озабочен моральной стороной дела, и ему решать, что дорого, а что нет… Его неуступчивость, надо полагать, послужит сигналом и к другим возможным торгам. Передайте ему, что на аукцион могут быть представлены вещи… ну, скажем, документ от 23 июня, 192… года, Фонтенбло. Это будет иметь для мистера Роллинга исключительный интерес. Пусть подумает, как ему лучше обставить свои дела… в конфиденциальном порядке, или как-то иначе… с оглаской. Он все поймет без излишних слов. Вы его очень обяжете, если передадите ему слово в слово… вот следующее: «Все пункты договора обязаны быть соблюдены». Запомнили? О, Кей. – Гарин поднялся из-за стола.

– Где вас можно будет найти; или как нам поддерживать связь? – несколько грубовато высказал эмиссар.

– Как долго вы будете утрясать вопрос с мистером Роллингом. Неделю, две? Прекрасно. Я сам вас найду. И постарайтесь передать слово в слово – это ключевая фраза. Кстати. Очень важный момент. На встречу с вами может прийти один человек – это мое доверенное лицо. Во избежание недоразумений, вы обменяетесь с ним вот этим, – и Гарин извлек из бокового кармана пиджака плотный конверт, из которого уголком торчал платок с вензелем – латинское «зет», в круге, с пчелками. (Собственное шитье Зои, сопровождаемое ее «белым» бешенством в ответ на явное сумасбродство Гарина, принудившего ее к этому).

– Во всей Европе, будьте уверены, всего несколько таких изделий, – на самой серьезной ноте похвастался Гарин.

Эмиссар с младенчески-глупым видом и будто слюнявчик взял конверт из рук Гарина. Повертел. Подышал на него; хотел что-то еще спросить, но господина «Гирша» уже не было рядом с ним. Входные двери впускали все новых и новых посетителей. Эмиссар быстро выбрался в холл… кому-то вслед; но здесь некий нагловатый южанин, с напомаженными жирными волосами, саданул его широченным плечом, будто веслом, и, вовсю растолкав крутящиеся двери, выскочил на улицу. «Идиот», – пробормотал эмиссар, но странно, – с этим, как-то вдруг в момент расхотелось ему проследить путь своего соседа по столику.

«Фу ты», – как ни готовился Гарин к этой встрече, ему стало немного не по себе. Эту его явку вполне можно было счесть за острый ход в форсированном им варианте. Впервые за семь лет конспиративной жизни он сошелся с тенями прошлого. Оказывается, они все еще были зримы и отдавали неживым холодом. Тогда, в Латинской Америке, быть может в самые отчаянные и глухие свои годы, он дал себе слово, что встреча с Роллингом, если когда-либо и произойдет, то целью этого станет не просто улучшение позиции, но выигрыш партии в целом. Кажется, это время приспело. Положение Роллинга представлялось ему недвусмысленно ясной. Игра – открытой. Старику ничего не оставалось, как идти на всевозможные уступки. Но это и есть особенность форсированного варианта, когда все ходы просчитаны, предопределены, а всякая вольность со стороны противника идет уже вразрез с установленными правилами игры. Ловушки как раз больше следовало ожидать при ее спокойном течении.

Сейчас Гарин прошел короткой, достаточно людной улицей, миновал деловые и торговые ряды центра, свернул за угол, где начинались непритязательные улочки, ведущие в нижний город, с фабричными и пролетарскими районами Берна. Улицы теряли свою благопристойность. Дома пошли все грязно-желтые, приземистые, казарменного типа. Потянуло запахом выделанных кож, металлической пыли. Остановился он возле полуподвала, – невзрачной закусочной (места, по-видимому, ему знакомого); тут же неподалеку был припаркован и его «джип». На противоположной стороне улицы был разбит цветник, стояли каменные скамейки, пускал струйки фонтан, показывали время водяные часы. Гарин сел в машину, посматривая в зеркало заднего обзора. В конце улицы показался человек, оглянулся и зашагал в направлении автомобиля. Это был южанин, скорее латиноамериканец смешанной крови. При всей его внешней мужественности и порочной дерзости в лице, оставаясь один на один с Гариным, он, что называется, прятал голову под мышкой. Вот как сейчас, приподнимая шляпу и пролезая в салон машины на заднее сиденье.

• Предыдущая
• 34/99
• Следующая