Мера любви - Бенцони Жюльетта - Страница 60
- Предыдущая
- 60/70
- Следующая
Госпожа Матильда восседала на высоком кресле из резного каштана в прекрасном бархатном, сливового цвета платье, в котором, должно быть, задыхалась в такую жару. По обе стороны от нее стояли старшие сыновья, такие сильные и высокие, что юного Беранже совсем не было видно за ними.
Он, впрочем, совсем не был на них похож. Когда юноша стоял, смуглый, как каштан, и ловкий, как белка, рядом с этими двумя гигантами с волосами цвета соломы, те невольно напрашивался вопрос — не от Святого ли Духа у их матери появился такой разношерстный выводок, тем более что Беранже так же не походил на своего покойного отца, как и на мать?
В честь гостьи Рено и Амори привели себя в порядок. Волосы, подстриженные под горшок, смешно обрамляли их лица, закаленные горными ветрами и солнцем. На щеках были видны свежие порезы, свидетельствующие о том, что их недавно выбрили. Братья были похожи как две капли воды, но Амори отпустил пышные усы.
Когда Катрин появилась на пороге, Рено торжественно подал ей руку и усадил за стол. Он теперь был здесь хозяином, и место рядом с хозяйским креслом предназначалось для Катрин. Госпожа Матильда села слева от него, а другие гости: Жосс Роллар, Готье, капеллан замка, Беранже, Мари Роллар, рыцари из окрестных замков — расселись по своему усмотрению. После того, как была прочитана молитва, все набросились на ужин с видом людей, постившихся Целый день.
Лишь после того, как со стола исчезли цыплята, полкабана и ведро супа из каштанов, Рено де Рокморель открыл рот не с целью запихнуть еще чего-нибудь съестного, а изложить свои соображения по поводу приезда Катрин.
— Я оповестил все замки в нашей округе о вашем приезде, госпожа Катрин. Я передал, что в это воскресенье мы будем здесь держать совет со всеми теми, для кого физическое и моральное здоровье де Монсальви так же важно, как и собственное. То, что происходит наверху, говорит о том, что сеньор Арно находится сейчас во власти дьявола. Его надо от него освободить как можно скорее, поскольку, если дела плохи у одних, они не могут быть прекрасны у других. Наш верный друг Гортран де Фабрефор уже завтра будет здесь со своими людьми. Мы также попросили Аршамбо де Ля Рока отправить послание своему отцу Жану де Ля Року, бальи овернских гор, что послужило бы нам порукой. Я послал в Лекамп предупредить Гийома де Сермюра, в Кур — к Жану де Меале, в Ладинхок — к мессиру Хюгу. Я даже отправил послание де Ля Салль, но сомневаюсь, что ее тронут ваши несчастья.
Все знали, какая ненависть с давних времен существовала между Рокморелями и их кузенами из Вьейви. Дело должно быть действительно серьезным, чтобы Рено письменно обратился к женщине со столь ненавистным ему именем.
Решив, что он все сказал, Рено протянул кубок своему конюху, чтобы тот наполнил его до краев, и залпом опустошил его. Катрин, не без удивления выслушав этот монолог, перестала играть хлебным мякишем, который катала между пальцев, и задумчиво посмотрела на Рено.
— Так вы хотите собрать целую армию, друг мой Рено?
— Нет, армию нам не удастся. Но хорошее войско и испытанных воинов, которые помогут вам вразумить супруга.
— Так думаете вы, мой друг, а согласятся ли с этим соседи? Мой супруг — хозяин владений, самых больших в округе. Он может там делать все, что пожелает. Вы думаете, что соседи будут беспокоиться из-за того, что сеньор де Монсальви отказывается впускать свою законную жену и предпочитает жить с развратницей? Мне это кажется удивительным.
— Вы не правы, Катрин, — прервала ее мадам Матильда. — Мы бы уже давно бросили клич, если бы аббат Бернар был здесь. От имени кого мы поднимем щиты, если наш духовный наставник болен и находится далеко отсюда, а вы были еще дальше? От имени вашего сына, но выдать его присутствие было бы крайне опасно…
Катрин недоверчиво покачала головой.
— Аббат Бернар, возглавивший союз против Монсальви? Мне в это верится с трудом. Допустим, мы с вашими друзьями двинемся на осаду Монсальви — ведь это единственный способ добраться до Арно и бандитов, которых он привел с собой. И что же, вы думаете, произойдет? Мой муж поднимет всех на защиту замка, женщин и мужчин, и они подчинятся ему даже против своей воли. Они побоятся вызвать его гнев, грозящий страшными последствиями. Появятся безвинные жертвы, а я никогда не допущу этого. Лучше я навсегда потеряю свои имя и положение, чем заплачу за них ценой жизни хотя бы одного жителя Монсальви!
— Это делает вам честь, госпожа Катрин, — прервал ее дотоле молчавший Жосс. — Я и не ожидал от вас услышать ничего другого. Но осада, если она состоится, продлится недолго. Найдется кто-нибудь, кто откроет нам ворота: Сатурйен Гарруст, например, или Гоберта. Ваши люди любят вас всей душой, вы жили с ними, страдали вместе и ради них рисковали своей жизнью. Этого нельзя сказать о мессире Арно. Конечно, они восхищаются его достоинствами, но согласитесь, с тех пор, как он стал сеньором Монсальви, его не часто здесь видели.
Готье с симпатией посмотрел на сидящего рядом соотечественника, неожиданно встретившегося ему в Оверни, который высказал то, что было у него на душе.
— Похоже, вы не особенно жалуете сеньора Арно? — прошептал Готье, подливая Жоссу вина. — Не скрою, что мне его по сердцу.
— Почему? Вы не любите его?
— Я никогда не видел его, но достаточно наслышан, что ничуть не расположило меня к нему. То, что я увидел здесь, наводит меня на мысль, что это не только грубиян, но и неисправимый дурак.
Жоссе посмотрел на конюха с легкой усмешкой, которая придала его смуглому лицу, несмотря на молодость, испещренному морщинками, несколько ироничное выражение.
— Да уж! Я могу вас понять, учитывая все то, что вы знаете. И все же я должен вас предостеречь от слишком поспешного суждения. Дело, видите ли, в том, что, если знаешь госпожу Катрин, то начинаешь с неприязнью относиться к этому господину и сеньору. Все могло бы быть иначе, если бы госпожа Катрин была не так красива и очаровательна. Я могу вам сказать одно: Арно де Монсальви — самый храбрый мужчина, какого я когда-либо встречал и любовь его к жене не вызывает у меня ни малейшего сомнения.
— Смотри-ка!
— Да, это так. Я скажу даже, что он слишком любит ее, и эта любовь отравляет его существование. Она заставляет его не думать ни о чем, кроме войны, сражений, об этой беспокойной жизни, которой живут все сеньоры в наше жестокое время. Он носит любовь к своей Катрин в глубине души. И прекрасно знает, что никогда не сможет вырвать ее из сердца. Потому для него все способы хороши, лишь бы заставить супругу заплатить за это.
— Чудовищно! Он ведь в таком случае может убить ее!
— Возможно, но это маловероятно. Он знает, что все равно не найдет покоя. Однажды, как рассказала мне Сара, он попробовал. Он чуть не сошел с ума. Я думаю, что надо поставить их лицом к лицу. Его нужно заставить посмотреть в глаза госпоже Катрин, для этого даже осада Монсальвн может быть нелишней.
Пока Готье и Жосс предавались уединенной беседе, дискуссия за столом стала всеобщей. Каждый, стремясь высказать свое мнение, старался перекричать соседа. Одна Катрин была безучастна к спору, казавшемуся ей бесполезным. Окружающие лишний раз доказывали ей свое уважение, здесь не было ни одного мужчины, который был бы не готов броситься в бой, чтобы вернуть ей счастье.
Но поможет ли столкновение с Арно восстановить семью? Чем больше она размышляла, тем сильнее сомневалась в этом.
Она из собственного опыта знала, что решения, принятые в пылу гнева, никогда не бывают удачными. Она сказала об этом Саре, когда отправилась к себе спать.
— Если все эти люди приедут сюда в воскресенье, как на это надеется Рено, я намереваюсь попросить их ничего не предпринимать. От этого будет только хуже.
— Может ли быть еще хуже? Твой очаровательный супруг поклялся прогнать тебя ударами кнута, если ты только осмелишься появиться перед ним.
— Когда он вне себя, он сам не знает, что говорит.
— Возможно, но он может это сделать, пусть даже из-за своей гордыни. Разреши напомнить тебе, что он чуть не повесил тебя…
- Предыдущая
- 60/70
- Следующая
