Дитя пламени - Эллиот Кейт - Страница 128
- Предыдущая
- 128/139
- Следующая
— Идите! — крикнула Адика, удерживая лабиринт переплетающихся нитей.
Свистящее шипение эхом отразилось от каменных утесов, окруживших их. Лаоину не нужно было больше ни в чем убеждать: она бросилась в ворота.
— Иди! — крикнула Адика, заметив, что Алан стоит в нерешительности. — Я последую за тобой.
— Я не оставлю тебя! — ответил Алан. Собаки помчались к воротам и тут же исчезли в сводчатом проходе, оставив их одних — или просто чего-то испугавшись.
Ну что могло настолько испугать его преданных псов, что они стремительно унеслись прочь?
За его спиной послышался рокочущий грохот. Алан обернулся, держа наготове свой посох, в это время он находился между расщелиной в каменной стене и Адикой, но все, что ему удалось увидеть, это необъятная надвигающаяся тень. Тяжелые шаги сотрясали землю, одна из женщин-львиц беззвучно проползла мимо него.
— Алан!
В ответ Адика услышала жуткое шипение. Из расщелины в утесе показалось извивающееся существо, покачивающееся из стороны в сторону, подобно змее. Но это была не змея.
У него была сливочно-белая кожа и тело женщины с лицом юной девочки, только начинающей приобретать женственные черты, оно посматривало по сторонам, то ли равнодушно, то ли заинтересованно. Волосы на голове это странного существа корчились и извивались в разные стороны, будто попали в невидимый воздушный водоворот или сами были живыми — копна шипящих змей.
— Алан! — Врата мерцали, нити едва слышно потрескивали. Сфинкс бросился вперед на змеевидное существо, и до Алана донесся затихающий крик Адики. Он проскочил назад через множество сплетенных нитей, переливающихся и шипящих в темноте, и оказался в слепящем песчаном водовороте.
Утопая в песках, он совершенно перестал что-либо чувствовать, ветер жестоко крутил его в разные стороны. Он не мог дышать.
Чьи-то руки схватили его. Он запнулся, когда его потащили вперед. Прибитый к земле неумолимой силой песчаного шторма, он едва смог натянуть край плаща и прикрыть лицо. Песок сочился вниз по подбородку. Сухие частицы попадали в рот, и каждый раз, когда он сглатывал слюну, твердые песчинки царапали его горло, так что оно горело огнем.
Алана тащили уже по твердой почве, но песок все равно одолевал его, неприятно царапая кожу. Он практически ничего не видел, но вдруг почувствовал, что перед ним выросла стена. Чья-то сильная рука толкнула его в сторону, и он покатился с небольшого уступа, больно ударившись коленями, когда приземлился вниз на камни. Где-то далеко у входа в тоннель свистел ветер. Алан сплюнул, закашлялся и его немного стошнило; задыхаясь от обилия песка, он беспомощно пошатнулся. В глазах, ушах, волосах — везде был песок.
Где Адика? Спряталась ли она от песчаного шторма? Алан с трудом поднялся на ноги, когда к нему обратился какой-то человек на незнакомом Алану языке. Он снова повторил свои слова, но теперь на языке народа Белого Оленя; странный акцент, почти такой же, как у Лаоины, резал слух, но этот человек лучше чувствовал все тонкости неродного языка.
— Поднимайся, незнакомец. Иди вперед. Я проведу тебя туда, где ты сможешь умыться.
Алан искоса посмотрел на него воспаленными от песка глазами. Смуглый человек с гордым лицом и орлиным носом оценивающе оглядывал его. Неужели это сострадание промелькнуло в его глазах? Изящным жестом он указал на проход, освещенный горящим маслом, налитым в керамический шар. Алан оглянулся назад, пытаясь рассмотреть тот путь, по которому он сюда прибыл. Три фигуры стояли у входа, угрожающе сжимая копья. Они смотрели на песчаный шторм, круговерть земли, ветра и духов, воющих в воздухе. Ему не хотелось думать о том, чего они боялись больше шторма, только не после того, как он видел лицо той змеевидной женщины.
Алан никогда не думал, что сможет увидеть так много разных вещей, подобных видениям из далекого прошлого. В лесу, вокруг замка Лаваса можно было встретить стада зубров, а иногда по счастливой случайности даже единорога, внезапно появляющегося и так же стремительно исчезающего; там всегда были волки. Но самыми огромными хищниками, которыми мучили людей в старинных легендах, всегда считались гуивры, рожденные в болотах, северные драконы и грифоны, летающие над лугами; они никогда не появлялись в северных лесах, и в действительности их вряд ли кто-нибудь видел, должно быть, они были просто страшными историями, которые сочиняли, чтобы пугать детишек.
Быть может, трое мужчин охраняли вход в тоннель от своих врагов, Проклятых. Но казалось просто невероятным, что кто-то сможет добраться сюда сквозь бушующий шторм.
— Где Почитаемая?
— Она прибыла раньше тебя, до того как начался шторм. Пойдем со мной.
— Я должен убедиться, что она в безопасности. Взгляд проводника был острым, словно заточенный меч, пронзающий насквозь.
— Она предупредила меня, что ты спросишь об этом. Ее уже проводили к Двупалому. Она оставила это для тебя, в знак того, что с ней все в порядке. — Проводник раскрыл руку и показал один из медных браслетов Адики. — Собаки тоже находятся в безопасности в одном из залов. А теперь мы должны идти. — Он развернулся и пошел вниз по проходу.
Керамические шары были расставлены вдоль по всему тоннелю таким образом, что последние отблески света одного шара пересекались с первыми отблесками другого шара. Поэтому на всем долгом пути они ни разу не оказались в кромешной темноте. Их дорогу всегда освещал неровный свет керамических шаров. Каменные стены едва уловимо пахли анисом. С одежды и волос Алана при каждом шаге продолжал сыпаться песок. Быть может, ему никогда не удастся избавиться от него.
Тоннель вывел их в просторное помещение, в котором стояло множество палаток из шкур животных, туго натянутых веревками. Здесь никого не было. Мастера по золоту прервали в середине работы: ее инструменты лежали на плоском каменном полу рядом с прекрасным ожерельем, на котором было украшение, сделанное из фаянса, в виде двух соколов, обращенных друг к другу. Два ткацких станка были тоже оставлены без присмотра; на одном из них было натянуто почти законченное полотно из золотых, синих, черных и красных полос. Мастер по кожаным изделиям забыл на стуле наполовину разрезанную вещь. В стороне валялась брошенная ребенком детская каталка; одно колесо отвалилось, поэтому игрушка была кособокой.
Проводник терпеливо ждал, пока Алан осмотрит зал, но наконец указал на небольшую дверь, ведущую в маленький тоннель.
— Сюда, пожалуйста.
Второй тоннель был гораздо короче и лучше освещен, он вывел их в круглую комнату, разделенную занавесью. Проводник отдернул ее в сторону и указал Алану на небольшой пруд. Он не был застенчивым и с интересом наблюдал за тем, как Алан снимает одежду, пробует воду и с радостью обнаруживает, что она восхитительно теплая. Вздохнув, Алан почти полностью погрузил голову в воду. От волос в разные стороны разошелся мелкий песок, но тут же, подхваченный водным потоком, исчез за скалой.
— Ты муж Почитаемой, — сказал человек, подавая Алану жесткую губку. — Ты не боишься, что судьбой ей предначертано съесть тебя?
— Я не боюсь. Я постараюсь защитить ее.
У мужчины был такой же смуглый цвет лица, как у Лиат, выразительные брови, приподнятые сейчас в выражении некоторого недоверия.
— Нити судьбы уже заплетены. Когда Шапка Шамана коронует небеса, семеро начнут ткать. И ничто на свете не сможет предотвратить то, что с ними должно произойти… — Он прикоснулся к своим губам, призывая самого себя к тишине. — Мы не можем говорить об этом. Проклятые все слышат.
— С Адикой ничего не случится, — упрямо повторил Алан.
Мужчина негромко хмыкнул вместо ответа, прополаскивая одежду Алана в воде.
После того как Алану удалось избавиться от последних мельчайших крупинок песка, оставшихся в ушах или между пальцев ног, он оценивающе посмотрел на себя. За зиму он стал более стройным, а работа укрепила его тело. На ногах у него остались небольшие раны, кожа была стерта песком, пятки покраснели и горели огнем. Загар, который он приобрел в пустыне, почти весь сошел, не было ни одного участка отшелушивающейся кожи, как будто за этот короткий миг, когда он шагнул в сотканные врата, прошли дни или даже недели.
- Предыдущая
- 128/139
- Следующая
