Дитя пламени - Эллиот Кейт - Страница 115
- Предыдущая
- 115/139
- Следующая
— Тише, тише, — прошептала обаятельная женщина. — Он уже ушел. Как, ты сказала, тебя зовут?
— Меня зовут Терезия. О Владычица! — Она залилась слезами, теперь уже от осознания того, что беда миновала. — Я была в часовне, молилась, когда он вошел и схватил меня прямо там. Что я могла сказать королю? Я не могла себе представить…
Она вновь разрыдалась, тем временем миловидная женщина в тонкой сорочке посмотрела на Лиат, показывая, что она не раз была свидетелем этой сцены, в ее взгляде смешались сочувствие и отвращение.
— …что он попытается изнасиловать меня. Если бы не этот святой человек, который вошел тогда в часовню и остановил его…
— Да, дорогая, если бы не он.
— Я думала, король проткнет его мечом. О Владычица, какой он отважный! — Глаза ее вспыхнули от восхищения.
— И такой красивый.
— И святой пресвитер, сестра, он не для таких, как мы, поэтому возвращайся к своему доброму супругу и больному ребенку. Поспеши, король может вернуться. — Обе двери были открыты, одна вела в роскошный зал, другая — в узкий коридор для слуг. Она поманила ее ко второй двери. — Пройдешь по коридору, спустишься вниз в комнату для слуг. Моя подруга Теуда покажет, как тебе выйти из дворца. Она будет ждать тебя внизу, у лестницы.
— А как же ты? Разве ты тоже не хочешь убежать отсюда?
Симпатичная женщина улыбнулась.
— Нет, мы любовницы короля. Нам слишком хорошо платят, чтобы мы желали остаться.
— Но ты такая красивая. — Казалось, Терезия опять упадет в обморок, она даже не подошла к двери, а встала, облокотившись на спинку стула. — Зачем он явился в собор и напал на богобоязненную женщину, которая просто пришла обратиться с молитвой к Господу, если такие красивые любовницы, как ты, согревают его постель?
— Святая невинность, — произнесла молодая женщина с некоторым презрением в голосе. — Он поступает так, потому что ему все дозволено, он король. Послушай, мне кажется, кто-то сюда идет.
Терезия бросилась вниз по узкому коридору. Прежде чем стих шум ее торопливых шагов, любовница короля со смехом бросилась на кровать. Перевернувшись на спину, она протянула руку к серебряному подносу и взяла с него кубок. Привстав, она с удовольствием отпила немного вина.
— О Владычица. Как подумаю о тех бедных женщинах, вынужденных целыми днями убирать, готовить или воспитывать кучу детей в убогой лачуге, там внизу, на краю болота, благодарю Господа за то, что ты и я можем наслаждаться жизнью, лежа на шелковых простынях.
— Красота не вечна, — сказала Лиат, чувствуя, как подступает головная боль. Как, должно быть, странно она выглядела в свободной ниспадающей тунике, без привычного колчана стрел за спиной. Но любовница короля так обольстительно улыбнулась, словно Лиат была в прекрасной сорочке, подчеркивающей ее особое положение, словно они не раз проводили время в любовных утехах, окутанные полумраком спальни, пока ожидали прихода короля. Лиат даже шагнула вперед, будто собиралась прилечь на кровать рядом с прекрасной любовницей короля, похоже тело ее само решало, что делать. Невероятным усилием воли, будто пытаясь справиться с упрямой лошадью, Лиат схватила стул и опустилась на него.
— О, не говори со мной так, — произнесла ее новая знакомая. — Я видела, как ты смотрела на него, когда он заходил сюда вместе с Айронхедом. — Она недобро засмеялась. — Действительно — железная голова. Грубый и неотесанный, как медведь. Раздражительный и вечно ворчащий, вот какой король. Он не идет ни в какое сравнение со своим пресвитером, не так ли, дорогая? Боже мой, вот действительно настоящий мужчина, яркий и привлекательный, умный и добрый, у него такой прекрасный голос, ради того, чтобы услышать его, все готова отдать. Разве ты никогда не заходила в часовню святой Теклы посмотреть, как он молится? Я была там не раз и знаю, ты тоже. Я даже не могу представить, что бы я почувствовала, если бы эти руки ласкали мое тело? А ты не думала о таком? Не думала? Он такой остроумный и изысканный, задумчивый и мудрый. Но я видела, как он смотрит на мир. Он весь светится изнутри, избранник Господа. — Она так томно вздохнула, так чувственно повернулась на кровати, что Лиат охватило пламя от воспоминаний о том, какое наслаждение может испытывать женское тело. — Разве ты не хотела бы, чтобы он выбрал тебя?
— Да, — прошептала Лиат, точно не зная, на какой вопрос отвечает; она почувствовала приступ подступающей тошноты, как только мысли ее на мгновение прояснились. Отсюда нужно было уходить. Она вскочила со стула, опрокинув его, и бросилась к двери.
Но вместо спасительного коридорчика для слуг Лиат оказалась в передней, устланной такими мягкими коврами, что она бесшумно прошла через комнату, ступая босыми ногами по ковру к единственной открытой двери. Запыхавшись, она прислонилась к дверному косяку, расписанному изображениями древнего императора Тианатано, правящего колесницей, запряженной грифонами.
В темной комнате мужчина читал вслух отрывки из книги Святых Стихов. У него был такой мелодичный, завораживающий голос, что, подобно ягненку, которого тащат вперед на веревке, она прошла мимо вырезанных на двери изображений в просторную темную комнату, явно ощутив дыхание приближающейся смерти.
— В те дни, — раздавался в тишине голос, — молодая Савамиал начала служить Господу. Однажды она должна была провести ночь у святого занавеса, скрывающего славу Господа. Еще не погас светильник рядом со святым занавесом, девушка уже спала, как вдруг в храме раздался голос Господа, зовущего ее, и она ответила: «Я иду». Она подбежала к женщине под покрывалом и сказала: «Я здесь. Вы звали меня». Но женщина ответила ей: «Я не звала тебя. Иди спать».
От этого мелодичного голоса у Лиат заломило в висках.
Единственный светильник находился рядом с кроватью. В его свете Лиат увидела престарелую женщину, настолько ослабленную и истощенную болезнью, что на руках, покоящихся поверх одеяла, четко проступали синие вены, кожа ее была бледной и тонкой подобно пергаменту. Глаза ее были закрыты. Понять, что она жива, можно было только по едва уловимому румянцу на щеках и по тому, как вздрагивали ее веки от его звучного голоса. Другой человек стоял в тени позади читающего и с восхищением смотрел на него. Поскольку человек сидел спиной к двери, Лиат не видела его лица, но заметила, как изящно ряса спадает с его плеч глубокими складками. Волосы его отливали золотом в неярком свете; он продолжал читать:
— Она вернулась и снова легла спать. Но Господь позвал ее во второй раз: «Савамиал!» Савамиал проснулась и побежала к святой женщине: «Я здесь. Вы звали меня?»
— Хью, — выдохнула Лиат, губы ее шевелились, хотя она не собиралась произносить ни звука. Ужасная боль сковала ее так, что она не могла двинуться.
Он обернулся посмотреть, кто пришел.
— Кто здесь? — мягко спросил он. Лиат знала, что должна бежать прочь, но будто какая-то невидимая сила толкала ее в спину, и ноги сами пошли вперед, мягкий свет падал на нее со стороны. Заметив Лиат, он посмотрел на нее удивленно и даже несколько смущенно. Покраснел ли он, как юноша, столкнувшийся с женщиной, к которой воспылал невинной, бесхитростной страстью? Трудно было сказать, поскольку светильник находился у него за спиной и она едва видела его лицо.
Он осторожно закрыл книгу и передал ее второму человеку, который беспрекословно взял ее, тогда как Хью поднялся к ней. Мучительная боль в теле и голове исчезла, ей на смену пришел поток мыслей.
Она почти забыла, насколько он красив — не мимолетной красотой, что быстро расцветает и так же скоро проходит, а врожденной, непостижимой, потому что золотые волосы и эти черты лица не могут сами по себе привлечь внимание. Почему Господь наделил его таким сочетанием ярких черт и выразительности, обаяния и силы, почему он так прекрасен?
— Лиат! Я… — Он запнулся, смущенный и взволнованный. — Откуда ты пришла? Почему ты здесь? — Он оглянулся на пожилого пресвитера, который стоял у изголовья кровати престарелой женщины, наблюдая, как отблески света переплетаются с тенью на ее бледном лице. — Пойдем, поговорим не здесь. Я не могу поверить, что ты пришла.
- Предыдущая
- 115/139
- Следующая
