Дитя пламени - Эллиот Кейт - Страница 11
- Предыдущая
- 11/139
- Следующая
Они испытывали страх перед Адикой, потому что в ее руках была магия, а сами они ничего не знали, она могла видеть то, что им не дано было заметить. Так боги отмечали избранных, давая им какой-нибудь знак, а остальных оставляя слепыми.
Адика знала, что иногда лучше и милосерднее быть незрячим.
Наступившую ночь они провели в Четырех Домах. Люди старались как можно быстрее исчезнуть с ее пути, когда она приближалась к ним. Отцы скрывали своих детей за высокими заборами, окружавшими семейные дома с пристройками, так чтобы ее взгляд не коснулся и не обезобразил никого из самых молодых и красивых жителей деревни. Никто не приглашал ее пройти в дом, и Беор оказался настолько мудрым — или боялся того, что Адика могла сделать в гневе, — что весь их небольшой отряд тоже остался ужинать на улице, с благодарностью принимая ту пищу, которой с ними поделились жители Четырех Домов.
Они плотно и с удовольствием поели: свежая оленина и мясо лебедя; солодовое пиво, настолько густое, что его можно было черпать пригоршней; сыр и поздние овощи, волокнистые и жестковатые. Люди Четырех Домов все это время держали собак на привязи, чтобы путники могли спокойно поужинать, без постоянно нависающей угрозы со стороны выпрашивающих еду псов.
Эту ночь Адика провела одна на улице, укрывшись в одном из стогов сена. Она не могла не касаться мягкой одежды, которую когда-то носил Проклятый, не могла не прикладывать эту искусно сотканную вещь к своей щеке. Но даже это не утешало ее.
С утра они вернулись в свою деревню, все жители которой страстно мечтали увидеть собственными глазами бронзовый меч, но Адика спрятала его. Мятежный дух меча продолжал стонать и звать своего прежнего хозяина, он до сих пор был в ярости. Она принесла все взятые у мертвеца ценности на вершину холма и завернула меч и броню в воловью шкуру, на которую прежде наложила заклинания и обереги из трав. Недалеко от каменного круга, в небольшом углублении в земле, Адика устроила удобное временное пристанище драгоценным трофеям.
Долгое время сидела она на коленях у этой импровизированной могилы, но больше никакое видение ее не посетило. Наконец Адика спустилась к реке и прополоскала в воде льняную тунику, пока на той не осталось ни одного пятна крови Проклятого. Вернувшись наверх, она обнаружила у входа в укрытие кем-то оставленную тарелку с едой. Картофель уже успел остыть; на ровной поверхности кувшина с элем плавали листочки, палочки и пылинки, принесенные ветром. Адика развесила льняную тунику, чтобы она высохла, и принялась за еду. Никто не вернулся за тарелкой и кувшином. Никто больше не был обречен на ужин в одиночестве.
Стоял теплый летний вечер, таивший в себе столько необычного и многообещающего, но холодная пустота разрывала сердце Адики на части.
Облачившись в свои священные одежды, Адика прошла знакомой тропинкой к каменному кругу, как только спустилась ночь. Звезды сияли над головой, подобно глазам умерших. Была ли среди этого несметного количества звезд новая, дух Проклятого, который она изгнала вчера с земли? Адика не могла ответить на этот вопрос.
Сделав руками определенные жесты, выражающие ритуальное уважение, Адика прошла в каменный круг. Казалось, древние камни наблюдают за ней. Встав на колени перед священным котлом, она отпила из него немного воды, после чего зачерпнула полную пригоршню и развеяла ее по ветру, орошая воздух святой водой. Скрестив руки на груди, Адика глубоко вздохнула и сосредоточилась, входя в состояние, необходимое для ее работы. Шаг за шагом она мысленно повторила все этапы великого плетения, чтобы не совершить ни малейшей ошибки, когда придет время и в действительности необходимо будет проделать эту работу. Пройдя мысленно весь путь без единой ошибки, Адика вновь и вновь повторила его.
Но ей было трудно долгое время оставаться в таком состоянии глубокого транса, необходимом для работы. Через некоторое время она вышла из него; совершенно уставшая, но не засыпающая, Адика склонила голову и замерла в ожидании.
Возможно, она ждала облегчения или хотя бы призрачной надежды. Быть может, прохладного, освежающего ветерка. Или смерти.
Это была длинная ночь.
Над камнями застыл туман, холодный и мягкий, словно покрывало, укутавший Адику. Высоко в небе мерцали далекие звезды — души умерших пытались отыскать свои дома. Раздались мелодичные трели соловья.
Заухала сова.
Адика пробудилась от охватившей ее дремоты. Нестерпимо болели колени, онемела левая нога, и когда Адика отодвинулась в сторону, пытаясь избавиться от острых игл злых духов, которые прилетели за время ее короткого сна и начали уже досаждать ей, она увидела огромную сову, приближающуюся к ней, мягко размахивая крыльями в беззвучном полете; роскошная птица устроилась на краю священного котла. Адика стремительно прикрыла глаза рукой.
Рассвет окрасил в розовато-лиловые цвета восточную линию горизонта. Легкий туман отступал, подобно тому как животное отдергивает свои лапы, пока его бледные невесомые кольца не стали покрывать только камни, расположенные на западной стороне. Перед глазами Адики вспыхнул бело-голубой свет. Дыхание Священной коснулось ее щек, на Адику пахнуло ароматом лесных трав, послышался стук копыт по земле, когда Священная начала где-то вдалеке свой ритуальный танец.
Земля задрожала у Адики под ногами, толкая ее назад. Какая-то неведомая сила проникла в ее тело и начала раскачивать ее в разные стороны, тогда как внешние силы двигали ее тело в противоположном направлении. Казалось, ее сейчас разорвет на куски, но до сих пор она была цела, лишь охвачена диким страхом и предельно напряжена. Язык ее раздулся, а голова нестерпимо кружилась, будто ее катили вниз с крутого холма, странное чувство не прекратилось, даже когда она, недвижима, замерла на Коленях около священного котла.
Что-то в самых глубинах космоса осталось незавершенным. Мир вокруг нее бормотал на разные голоса, любопытный и неустроенный, Адика услышала пение птиц, пробудившихся в лесах, далекие завывания волков. Дыхание звезд обжигало ей шею, опаляя ее неистовым жаром, подобно неумолимым душам мечей. До ее слуха донесся чей-то вздох, как вдруг все стихло, только движения Священной, повторяющей едва слышно какие-то слова, нарушали покой природы.
И еще чей-то голос, низкий и немного смущенный.
И отвратительный запах крови и еще какой-то незнакомый запах, окутывавший ее, пока Адика не поняла, что это запах мокрой собаки.
В изумлении она подняла глаза и увидела двух огромных псов — могучие, словно вековые утесы, они настороженно стояли по обе стороны каменного уступа. Адика осторожно поднялась на ноги, но собаки даже не двинулись в ее сторону, не залаяли и не зарычали.
С другой стороны священного котла на земле лежал обнаженный человек, у него было стройное тело молодого мужчины, который еще несколько лет назад был беззаботным подростком.
На расстоянии брошенного копья от распростертого тела стояла Священная, ничем не нарушая затянувшуюся тишину. Перед ней на земле возвышалась куча окровавленных одежд.
Адика осторожно обошла священный котел, не переставая бормотать слова защиты. Был ли этот раненый человеком, пришедшим издалека со своими духовными проводниками?
Собаки тщательно обнюхали тело, будто пытаясь понять, жив ли этот человек, после чего удовлетворенно сели по обе стороны от лежащего мужчины. Они даже не пытались укусить ее, когда она присела рядом с человеком и коснулась его плеча. Кожа его была мягкая, подобно лепесткам роз, и необыкновенно гладкая. На теле его было гораздо меньше волос, чем у мужчин племени Оленя, но лицо его было не бронзового оттенка, как у Проклятых. Бледный и стройный, он не был похож ни на одного человека, которого она когда-либо видела. Адика провела рукой по плечу, кожа у него была теплая, если не горячая. Он тихо вздохнул.
— Вот муж, которого я тебе обещала, Адика, — произнесла Священная. — Он пришел из другого мира.
- Предыдущая
- 11/139
- Следующая
