Подземная пирамида - Леринц Ласло Л. - Страница 12
- Предыдущая
- 12/97
- Следующая
– Потрясающе…
– Еще как! Представьте себе только, позже выяснилось, что во всех институтах было полным-полно огнеопасных химических веществ. Как будто эти юродивые к войне готовились.
– Они, очевидно, пользовались химическими веществами.
– Черт их знает. Но горели хорошо, это точно. Дым было видно аж в Сайта– Барбаре. Напрасно примчались все пожарники округи, все сгорело – как пить дать!
– Кто-нибудь погиб? Он покачал головой.
– К счастью, нет. Это случилось в воскресенье, когда институты были закрыты. Одному богу известно, что бы произошло, если бы тот сумасшедший бросил паклю в подвал в будний день. И так сколько натворил!
– Могу себе представить.
– Вряд ли. Ведь проблема была не только в том, что все сгорело и взорвались реактивы…
– А что еще?
– Территория стала радиоактивно зараженной. Я ощутил холодок в затылке, что испытывал только в случаях необыкновенного волнения.
– Не расскажете подробней?
– Охотно, сеньор. Газеты описали каждую мелочь. Знаете, в институтах была масса радиоактивных… изо… изо…
– Изотопов?
– Точно. Газеты написали, для чего они их использовали. Смех, да и только. Представьте себе, археологи копили их для того, чтобы с их помощью определять о той или другой выкопанной вещи, сколько ей лет. Кто бы мог подумать, что атом такой умный? Я раньше считал, что из него можно только бомбу делать.
– И что потом?
– Можете догадаться. Когда институты сгорели, эти штуки высвободились и начали излучать. Можно сказать, опасная была забава.
– Очевидно.
– Когда пожар погасили, всю территорию наводнили военные и измерили излучение. Затем поставили забор и вывесили надписи, что из-за радиоактивности заходить за забор опасно для жизни. Такая история.
– Только и всего?
– В газетах писали, что нужно еще что-то сделать, но на это не было денег. А на что они тут вообще есть? Какой-то журналист написал, что нужно выкопать черт знает сколько кубических метров земли, свезти ее на свалку и навезти вместо нее новой. Только тогда территория снова стала бы пригодной для пользования.
– Но ничего не было сделано, правда?
– Во всяком случае, немного. Я полагаю, что городские власти только посмеялись над этой заметкой. Можете себе представить, во что обошлось бы вывезти столько земли и навезти новой. Кроме того, написали еще, что через пятнадцать лет изотопы испарятся и что-то в этом роде. Сначала исчезнет половина, потом еще половина, потом половина той половины, ну, как в сказке. Под конец останется только земля, а изотопов след простынет.
– Словом, все осталось там, на той территории?
– Все, да не все… На спасательные работы прибыли пожарники, муниципальная гвардия и даже Национальная Гвардия. Институтские пожитки, по-моему, удалось спасти. Главным образом, вещи археологов. Только, собственно, все, что осталось, было заражено. Можете себе представить. Никому не позволил и ничего забрать, ни единого клочка бумаги. Ну и шумиха была в понедельник утром. Ученые собирались толпами и требовали свои вещи.
– И?
– Ничего. Не смогли ничего получить. Даже свою одежду, И деньги. Все было заражено.
– Куда делись эти вещи, Рамон? Ведь их не уничтожили?
– Наверняка, нет. По крайней мере, газеты об этом не писали. Правда, они иногда такого понапишут… Словом, шмотки забрали куда-то к военным. Сказали, что через пятнадцать лет каждый сможет получить назад то, что ему принадлежало. Хорошее утешеньице, а?
Я не мог больше ни о чем думать, кроме того, что я опоздал на несколько лет.
– Вы знаете, Рамон, а военные в конце концов возвратили те вещи?
– Не имею понятия. В газетах не писали. А если и писали, то я не читал.
– Как по-вашему, если их привезли назад, то куда могли девать?
Он задумался и немного поковырял в носу.
– Ну, не знаю. Если бы я был на вашем месте, то заглянул бы к шерифу. Шериф должен знать все.
Несколько секунд спустя мы уже ехали в управление шерифа.
В управлении шерифа Вена Хокинса я пробыл не больше двадцати минут. Блистательный предводитель с пышными усами проявил исключительную любезность, – по мнению Рамона, из-за приближавшихся выборов, – посмотрел кое-какие бумаги и растолковал мне, что вещи, не имеющие отношения к оборудованию, попали на склад городской библиотеки, а приборы – на склад городского сахарного завода.
По дороге в библиотеку я постарался собраться с мыслями. Не в том беда, что я не имею понятия, что я ищу, а скорее в том, что я не знаю, как до этого доберусь. Хотя, пожалуй, с библиотекарями мне нетрудно будет управиться.
Рамон предался ничегонеделанию, а я запрыгал по ступенькам лестницы, ведущей к огромному зданию. Пару минут спустя я сидел напротив директора публичной библиотеки Санта-Моники.
Директор был рыжеватым ирландцем с примечательным лицом и скорее похож на скотника, чем на работника библиотеки. Уже после первых его слов я понял, что трудностей с ним у меня не будет.
Я извлек свое удостоверение и представился.
– Сэмюэль Нельсон, из Нью-Йорка. Частный детектив. Я действую по поручению профессора Петера Силади.
Он так посмотрел на меня, словно я сказал, что прибыл с Луны с секретной миссией.
– Очень рад, – пробормотал он. – Чем могу служить?
– Я – доверенное лицо профессора Силади! – повторил я решительным тоном. По его лицу пробежала тень.
– Это я уже слышал, только скажите мне, кто, черт возьми, этот профессор?
На этот раз я решил простить ему дурные манеры.
– Восемнадцать лет назад он был директором археологического института Университета Санта-Моники.
– А, вот как, – сказал он без малейшей заинтересованности.
– Мой поручитель хотел бы получить назад свои вещи. Когда институт подвергся радиоактивному заражению, все его движимое имущество было опечатано. Предположительно, по истечении пятнадцати лет его перевезли сюда.
Мой собеседник оперся локтями о стол и посмотрел мне в глаза.
– Не только предположительно, но совершенно точно. Это барахло только занимает у меня тут место. Но осталось всего шесть месяцев. А потом все пойдет на свалку. С вами есть грузовик?
– Сначала я хотел бы только посмотреть, – произнес я осторожно. – Даже мой поручитель уже не может точно вспомнить, что у него тогда осталось в институте. Собственно говоря, его интересуют не оборудование и не одежда, а его записи.
– И этого добра хватает.
– Знаете, – начал я говорить более доверительным тоном, – по словам моего поручителя, там в ящиках остались чрезвычайно интересные заметки.
Он не принял моего тона, во всяком случае, не хотел со мной фамильярничать.
– Представляю себе, – заявил он сухо и поднял телефонную трубку. – Ваш поручитель тоже стоит своих денег, как и все остальные. Только почтовые марки обошлись нам по крайней мере в тысячу долларов. Ежемесячно мы писали письма каждому сотруднику всех институтов, чтобы они потрудились приехать к нам и соизволили забрать свое оставленное добро. Но нет! Вы думаете, хоть один ответил или приехал? Молчат себе, как жареная рыба на сковородке, а мы все шлем и шлем эти проклятые письма. Потому что таков закон, понимаете? А я вам говорю, чихать я хотел бы на такие дурацкие законы!
Тем временем в трубке отозвался чей-то голос, после чего директор прекратил браниться.
– Это вы, Билли? Тут пришел один тип, некто Нельсон, частный сыщик, и интересуется брошенными шмотками. Покажите ему все. Хорошо? Пусть берет, что захочет! Направляю его немедленно к лифту.
Он положил трубку и показал на дверь.
– В конце коридора есть лифт для доставки книг. Нажмите на кнопку подвала. Билли уже ждет вас. Желаю удачи!
И тут же, даже не протянув мне руки и не потребовав никакого рекомендательного письма, он углубился в лежавшие на столе бумаги. Всем своим видом он давал понять, что хочет избавиться от меня как можно скорее.
На лифте я спустился в подвал, где меня ждал Билли. Вернее, два гигантских костыля, а между ними какой-то маленький замарашка, которого, по-видимому, звали Билли.
- Предыдущая
- 12/97
- Следующая
