Плавание «Утреннего Путника» - Льюис Клайв Стейплз - Страница 30

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая

– Ни за что на свете! – ответил Каспиан.

– Правильно, правильно, – заметили несколько матросов. – Здесь слишком много колдовства. Чем скорее мы вернемся на корабль, тем лучше.

– Можете быть уверены, – сказал Рипичип, – что трое лордов впали в семилетнюю спячку как раз после того, как отведали этих кушаний.

– Да, я даже ради спасения своей жизни не притронусь к ним, – воскликнул Дриниэн.

– Темнеет необычайно быстро, – заметил Райнелф.

– Назад на корабль, назад на корабль, – забормотали матросы.

– Я действительно думаю, – сказал Эдмунд, – что они правы. Мы можем завтра решить, что делать с тремя спящими. Мы боимся попробовать пищу, и нет никакого смысла оставаться тут на ночь. Все это место пахнет колдовством и опасностью.

– Я полностью согласен с Королем Эдмундом, – заявил Рипичип, – в том, что касается команды корабля в целом. Но я сам просижу за этим столом до рассвета.

– Но, ради всего святого, почему? – спросил Юстас.

– Потому, – ответила Мышь, – что это большое приключение, а для меня нет большей опасности, чем сознавать, когда я вернусь в Нарнию, что я, испугавшись, оставил позади неразгаданную тайну.

– Я останусь с тобой, Рип! – воскликнул Эдмунд.

– И я тоже, – сказал Каспиан.

– И я, – произнесла Люси.

Тогда и Юстас тоже вызвался остаться. Это был очень храбрый поступок с его стороны, ведь он никогда не читал и не слышал о подобных вещах до того, как попал на борт «Рассветного Путника», и поэтому ему было страшнее, чем остальным.

– Умоляю, Ваше Величество… – начал Дриниэн.

– Нет, милорд, – ответил Каспиан. – Ваше место на корабле, и вы много поработали сегодня, в то время как мы впятером бездельничали.

Они долго спорили об этом, но в конце концов Каспиан добился своего. И когда в сгущавшихся сумерках команда отправилась на берег, у пятерых оставшихся, за исключением, может, лишь Рипичипа, засосало под ложечкой.

Они медленно рассаживались у гибельного стола. Видимо, на уме у каждого были одни и те же мысли, хотя никто и не высказывал их вслух. Перспектива выбора и впрямь была довольно неприятной. Вряд ли можно было бы выдержать всю ночь, сидя рядом с этими тремя ужасными волосатыми предметами, которые, хотя и не были мертвыми, все же не были живыми в обычном смысле этого слова. С другой стороны, сесть у другого конца стола, и по мере того, как ночь будет становится все темнее и темнее, видеть их все хуже и хуже и не знать, не начали ли они передвигаться, а в два часа ночи, возможно, и вовсе перестать их видеть – нет, об этом нельзя было и думать. Так они и кружили возле стола, говоря время от времени:

– Как насчет того, чтобы расположиться здесь? – или

– Может быть, чуть дальше? – или

– А почему бы не с этой стороны? – пока наконец не уселись где-то в середине, но ближе к спящим, чем к другому концу стола. К этому времени было уже около десяти часов. Почти стемнело. На востоке зажглись странные новые созвездия, но Люси предпочла бы, чтобы это был Леопард, Корабль и другие старые знакомые с неба над Нарнией.

Они завернулись в плащи и, сидя тихо, ждали. Вначале кто-то попытался завязать разговор, но из этого ничего не вышло. Так они продолжали сидеть. Все время они слышали, как волны разбиваются о берег.

По прошествии часов, которые показались веками, наступила минута, когда все поняли, что еще мгновением раньше они дремали, но теперь внезапно проснулись. Звезды изменили свое положение.

Небо было совершенно черным, и лишь на востоке, возможно, оно слегка начинало сереть. Друзья окоченели от холода и очень хотели пить. Но никто из них не произнес ни слова, потому что теперь, наконец, начало что-то происходить.

Перед ними, позади колонн, раскинулся склон невысокого холма. Внезапно в нем открылась дверь, на пороге появился свет, оттуда вышла какая-то фигура, и дверь за ней медленно закрылась. Кто-то нес светильник, и только это они пока и могли четко разглядеть. Этот кто-то подходил все ближе и ближе, пока не очутился прямо у стола, напротив них. Тогда они увидели, что это высокая девушка, одетая в длинное платье без рукавов чистого синего цвета. Она была с непокрытой головой, длинные светлые волосы спадали ей на плечи. И, увидев ее, они подумали, что никогда раньше не понимали, что такое настоящая красота.

Светильник, который она несла, оказался высокой свечой в серебряном подсвечнике. Она опустила его на стол. Если раньше ночью дул какой-то ветер с моря, то теперь он стих: пламя свечи было прямым и ровным, как будто она стояла в комнате с закрытыми ставнями и опущенными занавесами. Золото и серебро на столе заблистали.

Тут Люси заметила на столе предмет, на который прежде не обратила внимания. Это был каменный нож, острый, как сталь, древний и ужасный.

Никто еще не промолвил ни слова. Затем – вначале Рипичип, за ним Каспиан, – все они поднялись на ноги, потому что почувствовали, что перед ними благородная дама.

– Путешественники, издалека пришедшие к столу Аслана, – обратилась к ним девушка, – почему вы не едите и не пьете?

– Мадам, – ответил Каспиан, – мы боялись отведать этих кушаний, потому что решили, что это они погрузили наших друзей в очарованный сон.

– Они к ним даже не притронулись, – заметила девушка.

– Пожалуйста, – попросила Люси, – расскажите нам, что с ними случилось?

Семь лет тому назад, – начала девушка, – они приплыли сюда на корабле, готовом развалиться на части, с изорванными в клочья парусами. С ними были еще несколько матросов, и, когда они подошли к этому столу, один из них сказал:

– Здесь хорошо. Давайте больше не будем возиться с парусами и веслами, а лучше останемся здесь и окончим наши дни в мире и покое.

Но другой ответил:

– Нет, давайте снова сядем на корабль и поплывем на запад, в Нарнию: может быть, Мираз умер.

Тогда третий, очень властный человек, вскочил с места и воскликнул:

– Нет, клянусь небом! Мы люди, и Тельмарины к тому же, а не животные! Разве мы не должны искать приключение за приключением? В любом случае, нам недолго осталось жить. Давайте же проведем то время, что еще отпущено нам, в поисках необитаемых земель за тем местом, где восходит солнце.

И, пока они ссорились, он схватил Нож-Из-Камня, лежащий здесь на столе и готов был удержать им своих товарищей. Но он не должен был трогать этот нож. И поэтому, как только его пальцы сомкнулись на рукоятке, все трое погрузились в глубокий сон. Они не проснутся до тех пор, пока не будут разрушены чары.

– А что это за Нож-Из-Камня? – спросил Юстас. – Разве никто из вас не знает об этом? – ответила девушка вопросом на вопрос.

– Я… мне кажется, – сказала Люси, – я уже раньше видела похожий нож. Такой нож был в руках у Белой Ведьмы, когда, много лет тому назад, она убила Аслана у Каменного Стола. – Это он и есть, – сказала девушка, – и он был принесен сюда, чтобы в почете храниться до тех пор, пока существует этот мир.

Эдмунд, чувствующий себя все более и более неловко в течении последних минут, теперь заговорил.

– Послушайте, – сказал он. – надеюсь, что я не трус – я имею в виду насчет этой еды – и я совершено не хочу обидеть Вас. Но в этом путешествии у нас было много странных приключений, и мы знаем, что не всегда люди на самом деле таковы, какими кажутся на первый взгляд. Когда я смотрю Вам в лицо, я не могу не верить всему, что Вы говорите. Но ведь точно то же самое могло быть, если бы Вы были ведьмой. Откуда нам знать, друг Вы или нет?

– Вы не можете знать, – ответила девушка. – Вы можете только верить или не верить мне.

После короткого молчания раздался тоненький голосок Рипичипа.

– Сир, – обратился он к Каспиану, – не будете ли Вы любезны наполнить мой кубок вином из этого кувшина: мне самому не поднять его, он слишком велик. Я выпью за здоровье дамы.

Каспиан подчинился, и Мышь, стоя на столе, взяла золотой кубок своими маленькими лапками и торжественно произнесла:

– Леди, я пью за Вас.

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая