Моя маленькая Мэри - Измайлова Кира Алиевна - Страница 37

— Сделаю, что сумею, Энди, — кивнул тот, — но у меня связаны руки. Я ведь… не отношусь к силам добра и света, как директор и его присные. Могу я многое, но в борьбе за Поттера… расклад не в мою пользу. Хотя палки в колеса я ставить в состоянии… Словом, сделаю все от меня зависящее, но гарантировать ничего не могу.

— Это уже немало, Люк, — хмыкнул папа. — А теперь… Мэри, все равно не спишь, свари кофе на всех! Посидим до утра, а там тебе и в школу пора…

— Ага… мистер Малфой, а можно вопрос? — не удержалась я, ставя турку на плиту.

— Я же вроде стал дядей Люком? — съязвил тот.

— Но вам же не нравится, когда я вас так называю, — резонно ответила я. — Пап, вам кофе с гвоздикой, корицей, еще чем?

— Давай с корицей… Что там у тебя за вопрос-то?

— А! Мистер Малфой, а нельзя факультет поменять? — спросила я. — Понимаете, я слышала, что Гарри предлагали на выбор Гриффиндор или Слизерин. Он выбрал первое. Ну и как я должна за ним присматривать, если ему там постоянно Уизли в уши дуть будет? Да и прочие тоже не отстанут…

— Я не знаю таких прецедентов, — покачал тот головой. — Но поспрашиваю, идея богатая… С другой стороны, учиться вам там осталось недолго… я надеюсь.

— Люк, ты мне, кстати, покажешь, в какую дыру намерен нас затащить? — встрял папа. — Мэри! Хватит уши греть, если кофе убежит — плиту будешь языком вылизывать!

— У меня не убежит!

— Покажу, покажу… Детей вот в школу отправим, и можем отправляться.

— Папа, фотки мне потом пришли! Я тоже хочу посмотреть! — крикнула я с кухни.

Мужчины засмеялись, а я достала чашечки из парадного кофейного сервиза и аккуратно расставила их на подносе. Леди из меня, конечно, никакая, но не грохнуть все это богатство я вроде бы в состоянии…

Самое удивительное — я вообще не думала об Энн, будто ее и не было рядом все эти годы. С другой стороны… да, мы неплохо ладили, она меня кое-чему учила (из того, чему отец точно научить не сумеет), мы болтали по вечерам, но и только. Я знала, что ей время от времени перепадает от папы, но, поскольку мне влетало точно так же (и всегда за дело, прошу не забывать!), то я полагала, что это в порядке вещей. Многих моих одноклассников родители лупили так, что те приходили в школу с разбитыми губами и носами, заплывшими глазами, распухшими ушами, порой без парочки зубов, а кое-кто и с переломами… Меня отец никогда не бил по лицу, а что сидеть неудобно после ремня, ну, пережить можно! Синяков он не оставлял, только вот сейчас неудачно получилось… А сама Энн не жаловалась: ее вроде бы все устраивало.

Значит, я ее и не любила особенно, заключила я. Наверно, отношение папы тоже сказалось: для него она была всего лишь женщиной, которую он взял в дом ради присмотра за ребенком и хозяйством (этакая бесплатная домработница!). Он ее отродясь не любил, а что переспал… ну, это со всеми случается! А так — ему было удобно… Красивая женщина в постели, в доме чисто, дочь не одна, еда… гм, ну ладно, об этом я уже рассказывала.

Может, это не очень-то красиво, но сама Энн о чем думала, когда заявилась к папе, хорошенько пошлявшись перед этим? Что он станет кормить ее деликатесами, наряжать в дорогущие платья и водить по всяким там балам, театрам… куда еще аристократы ходят? Видела же, к кому идет, как папа живет… Конечно, всех его причуд за одну ночь не узнаешь, но раз уж не сбежала потом, могла бы кое-что и усвоить! А про материнские чувства ко мне лучше и не говорить. Кажется, Энн нарочно стала вести себя со мной как с подружкой: так было проще. Папа со мной и то больше возился, даже когда приходил с дежурства смертельно уставшим… Ну и ничего, зато я самостоятельной выросла, не то что некоторые!

И тут же я подумала о Гарри: его подкинули тетке, когда ему был годик с небольшим, если не ошибаюсь. То есть возни-то порядочно, а у тетки ведь еще свой сын имелся, пусть и чуть постарше… Ну а раз Гарри все-таки вырос, жив-здоров, значит, им хоть немножко, да занимались! Вполне могу поверить, что эта тетка меняла ему пеленки, скрипя зубами, но не оставляла же сидеть в вонючей луже, тем более, я слышала, она жуткая аккуратистка… А почему его так одевали… Ну а кто сказал, что Дурсли богатые? Дом у них симпатичный, но, может, за него еще кредит не выплачен! Мать — домохозяйка, отца целыми днями нет дома, и что-то мне подсказывает, будто торговля дрелями — не самое прибыльное занятие. Своего пацана Дурсли, конечно, баловали, а что до его старых вещей… Рону Уизли вон даже палочка и фамилиар от старших братьев по наследству перешли, я уж молчу о мантии и прочих шмотках! Во многих семьях так: младшие донашивают за старшими, никто особо и не возмущается, понимают, что денег мало, а дети растут быстро, на всех новых вещей не накупишь, это же чистое разорение… Так что, заключила я, все услышанное надо делить на десять, а то и на двадцать. Может, эти Дурсли по рассказам Гарри — ужас что такое, но, подозреваю, про папу он сможет рассказать что-нибудь похуже!

— Ты нашел какие-то варианты? — негромко спросил папа, явно возвращаясь к прежнему разговору.

— Нашел, — кивнул мистер Малфой, отставил чашку и нервно переплел пальцы, стиснув их так, что костяшки побелели. — Говорят, это реально. Если очень повезет, рука уцелеет, но действовать я ею, вероятнее всего, не смогу. Ты же видел, где метка находится… Но я, как ты говорил, не левша, переживу…

— Люк, посмотри-ка на меня, — серьезно сказал отец. — Ну посмотри, посмотри!

В глазах мистера Малфоя читался откровенный страх, это даже мне было очевидно.

— Понятно, ты боишься остаться вовсе без руки, — по-прежнему негромко произнес папа. — Только вот что… Помнишь ребят из нашего взвода? Тех, что покалечились?

— Конечно… — тот передернулся. — Я не раз и не два пожалел, что вообще сунулся в эту маггловскую мясорубку! Знаешь, Энди, наши пыточные заклятия по сравнению с вашими минами — сущая ерунда! А к чему этот вопрос? Хотя нет, не говори, сам догадаюсь, — поднял он руки. — Я ведь сказал тогда, что сумею прожить и так, а ты напомнил о тех несчастных мальчишках… каково им теперь? Даже подумать боюсь!

— Ну как тебе сказать… — отец закурил. М-да, похоже, правило насчет курения в доме отменяется. — Ларри Вессон, помнишь его? Подорвался на самодельной мине, остался без ног…

— Энди, я был бы счастлив это забыть, но не могу!

— Но это же ты помог мне дотащить его до лагеря. И, похоже, поколдовал, иначе он бы по пути от шока загнулся, — заметил папа.

— Ну… да, кое-что сделал, — неохотно сказал мистер Малфой. — Теперь думаю, что, наверно, напрасно. Мальчишке было лет двадцать, верно? И что с ним сталось? С таким-то увечьем…

— Он сейчас преподает в высшей школе, — с удовольствием произнес отец. — Ну что ты вытаращился? Да, преподает! У него голова золотая, а чтобы вдалбливать студентам физику с математикой, необязательно уметь бегать стометровку. Кстати, Ларри женат, у него двое детей.

— Не может быть!

— Ну так ему же ноги оторвало, а не что-то другое, — хмыкнул папа. — Ходить он, в принципе, тоже может, протезы сейчас хорошие делают… В инвалидном кресле, конечно, удобнее, но, знаешь, во Вторую мировую у русских был безногий летчик. И если уж он на своих кошмарных деревянных протезах не то что самолетом управлять, а даже сплясать мог, то Ларри просто грех задницу просиживать…

— Гм…

— Дерек Скотт. Такого помнишь?

— Смутно… что с ним было?

— Снайперская пуля. Парализован ниже пояса.

— И?..

Я затаила дыхание, чтобы меня не заметили и не прогнали. Я уже говорила, что папа крайне редко и неохотно вспоминает о той войне, и теперь ловила каждое слово.

— Да ничего, работает. Он же радистом был, потом, когда его списали, занялся компьютерами, пишет какие-то там программы… я в этом ничего не понимаю, но платят ему бешеные бабки. Опять же, чтобы стучать по клавишам, ноги не нужны, голова важнее.

— Гм… — произнес мистер Малфой.

— Фрэнк Дуглас, — продолжал папа. — Ну, этому еще, можно сказать, повезло. Всего одной ноги лишился, так что теперь довольно бодро бегает. По бабам бегает, хочу отметить, герой, мать его… а еще участвует в паралимпийском движении.