Мир в движении - Автор неизвестен - Страница 17

Примерно к 2008 году доиндустриальная формация, организованная описанным выше образом, одержала в России уже полную победу. Все оказалось подчинено мафиозной вертикали, и никакая деятельность вне её стала невозможна. Однако это породило и ряд специфических трудностей. Хотя мафиозная структура, созданная спецслужбами, оказалась чрезвычайно эффективна при захвате собственности, ускользнувшей было в индустриально-рыночный сектор, она проявила полную неэффективность во всем, что касается интенсивного развития. Робкое движение вперед сменилось застоем и технологическим откатом назад. Все инновационные и модернизационные планы неизменно проваливаются. Причина проста: никакая модернизация на уровне технологий индустриальной формации невозможна без соответствующей социальной среды. А Россия, и вместе с ней контролируемые ею с помощью энергетической зависимости и доиндустриальных диаспор страны-сателлиты, угодили в ножницы «барьер 2 - барьер 1», описанные выше. Система впала в стагнацию – и, одновременно в ней резко возросло внутренне социальное давление. Огромные, прекрасно отлаженные структуры, нацеленные на захват и поглощение, оказались без дела. В этом плане ситуация сильно напоминает Испанию времен победного окончания Реконкисты: отлично отлаженный, опьяненный недавними победами, буквально рвущийся в бой механизм экспансии, атаки, наступления, дошел до крайних пределов ранее намеченных рубежей, одержал полную победу по всем направлениям – и оказался без дела. Но при этом он не желает сходить со сцены. Он ищет новые горизонты – и вот уже Реконкисту сменяет трансатлантическая Конкиста.

Итак, единственный способ преодолеет стагнацию - внешняя экспансия. Её направление тоже достаточно очевидно. В индустриальном обществе есть множество активов, причем высокотехнологичных. Финансовые ресурсы для их скупки имеются – но на этом уровне индустриальное общество умеет защищаться от доиндустриальной реакции, тут все решают далеко не одни только деньги. Примеры известны и их немало: скажем, попытка «Северстали» купить Arcelor в 2006 году или история с несостоявшейся покупкой Opel в 2009.

В обоих случаях финансовые предложения заведомо превышали рыночную стоимость активов – и, тем не менее, обе сделки были сорваны. Они срывались в тот момент, когда речь заходила о пунктах договора, предусматривающих полный доступ к технологиям – то есть о том, ради чего всё, собственно, и было затеяно. Индустриальная формация готова экспортировать на доиндустриальную периферию большую часть своих технологических изделий, за исключением разве что самых опасных. Но выпускать из рук контроль над самими технологиями она не станет, и принципиальность этого вопроса – в одном ряду с вопросом о святости и неприкосновенности частной собственности.

И вот тогда на историческую сцену выходит авангард и рыцарский орден современной доиндустриальной формации, порожденный Россией – мафия спецслужб. Помимо финансовых ресурсов в его руках сосредоточена огромная, и очень специфическая информационная мощь: отработанные на полигоне пост-СССР технологии захвата. Опыт работы с компроматом: умение его копить, создавать и использовать в сочетании, с искусством грамотного, максимально точного и строго дозированного применения криминального давления – это как раз то дополнение к деньгам, которое и может обеспечить успех доиндустриальной экспансии. Это высокоточное и очень эффективное оружие доиндустриальной формации, сконструированное ею на основе её социальных технологий. Повторить его в ответ симметрично индустриальной формации не удастся. Если она попробует создать у себя аналогичную структуру достаточного масштаба и эффективности, то порожденный ею дракон, выйдет из-под контроля и пожрет её самоё. Ответ здесь возможен только асимметричный. Ответ, собственно, банален: это укрепление институтов гражданского контроля – той основы, на которой, собственно и воздвигнута индустриальная формация.

Это, безусловно, абсолютно эффективный ответ – но, вместе с тем, он требует и коренной модернизации всего общества, требует последовательного выдавливания из него остатков доиндустриальных отношений – а именно этому и сопротивляются доиндустриальные структуры.

Итак, индустриальная западная цивилизация, в центре и во главе которой стоят Соединенные Штаты, столкнулась с новым, и очень опасным вызовом. На мировую сцену вышел новый игрок: глобальная мафия бывших советских спецслужб, новый рыцарский орден, порожденный рухнувшим СССР и современной Россией, живущей на его обломках. Символ веры этого ордена - принципиальное отрицание демократии и прав личности в противовес неограниченному праву Вождя и Государства. Его оружие - не столько ядерные бомбы - хотя в крайней ситуации и они будут без колебаний пущены в ход - сколько технологии захвата и косвенного контроля. Огромные средства, выведенные из России, но остающиеся под его контролем, позволяют ему вкладывать крупные суммы в формирование общественного мнения на Западе и в банальный подкуп западных политиков. Полная независимость от мнения российского населения и равнодушие к его судьбе обеспечивают ордену неуязвимость к любым санкциям. А прагматичное отсутствие принципов и моральных запретов позволяет вступать в союз с любыми антизападными, то есть доиндустриальными силами.

Надо признать, что индустриальная формация столкнулась в лице русской мафии с действительно опасным противником, причем эта опасность в значительной степени остается недооцененной. Благополучные маклеры и адвокаты, никогда не сталкивавшиеся до сих пор с такого рода опасностью, видят мир лишь в цифрах доходов, расходов и котировок. Они не допускают даже мысли о том, что столкнулись с ситуацией, когда возможна системная потеря всего. Напротив, в их рядах царит уверенность в том, что с "окружением Путина" возможен торг, а его амбиции в значительной степени носят личный характер, и их можно утолить, пожертвовав, к примеру, Украиной, возможно ещё 1-2 соседними с Россией странами. Оценить масштаб противостояния, суть которого в борьбе двух ценностных систем, двух социально-экономических формаций, подошедших к решающей точке многовекового конфликта и не способных мирно ужиться в рамках одной эпохи, могут на Западе сегодня только отдельные политики, и, к сожалению, далеко не самые влиятельные.

Конечно, если говорить о стратегических перспективах, то победа индустриальной формации над доиндустриальной исторически неизбежна. Проблема только в том, что частные и нетипичные откаты назад, в мировом масштабе могут длиться не только десятилетиями, но и веками. Исход сегодняшней схватки пока не ясен, но риски для индустриального мира достаточно велики. Опасная уже и сама по себе, спецслужбистская мафия, выступает ещё и в качестве мощного организационного ядра, координируя и сплачивая вокруг себя все силы мировой доиндустриальной реакции. При этом, ни уход Путина, ни любое поражение России, как государства, сколь угодно масштабное: политическое, экономическое, пусть даже военное, пусть даже её расчленение и полное исчезновение с политической карты мира отнюдь не закроют вопрос. Спецслужбистская мафия уже обрела глобальный характер - и в этом её главная опасность. Ослабление или полное исчезновение России даже в худшем для мафии случае лишит её части тылов, создаст ряд трудностей, заставит серьезно реорганизоваться, но отнюдь не уничтожит. Глобальный индустриальный мир получил-таки глобального же доиндустриального оппонента. Что касается России, то сегодня она являет собой лишь тыловое подразделение, отличающееся характерной для глубокого тыла вороватостью, неповоротливостью и расхлябанностью. Она – обоз доиндустриальной мафии, потеря которого, конечно, сегодня всё ещё неприятна, и нежелательна для неё – но, вместе с тем, и не смертельна.

Спецслужбы прекрасно умеют воздействовать на ключевые точки системы, вычисляя и используя уязвимости конкретных людей, обладающих большим влиянием: членов совета директоров выбранных для захвата компаний, чиновников ответственных за контроль над передачей технологий, политиков, журналистов и иных социальных лидеров, формирующих общественное мнение. В рамках русской мафии эти наработки были отточены, доведены до качественно нового уровня совершенства – и поставлены на поток. Работа уже идет – и многие успешные операции можно проследить на основе простого анализа открытых источников. Так, русские инвестиции очень интенсивно проникают в Сербию, где Россия традиционно имеет весьма устойчивое влияние. Но если сербы ждали «братушек», которые придут и своими инвестициями поднимут сербскую экономику, то на практике всё вышло совсем по-другому. Пришли мрачные люди, которые сначала трясли деньгами и указывали на свои связи с еще большими деньгами в России, а затем, разобравшись в ситуации, начали эффективно прессовать владельцев заинтересовавших их активов, захватывая их за бесценок. В постсоветских республиках идут те же процессы, причем здесь посланцы «русского мира» действуют ещё более бесцеремонно. К слову сказать, операции в Крыму и в Восточной Украине тоже выстроены российской стороной по классическим канонам рейдерского захвата: необязательные заявления, регулярные угрозы самозванцев и ведущих политиков, ложь официальной пропаганды, а также наемной тусовки, имитирующей «общественность», и частные банды, невнятного происхождения, кошмарящие законного владельца.