В бою обретёшь ты право своё... - Михайловский Александр Борисович - Страница 43
- Предыдущая
- 43/80
- Следующая
— Сколько? — оборвал капитан, излияния работорговца.
— Десять золотых!
— Хорошо! — подозрительно легко согласился капитан, — За десять золотых я согласен приобрести двух калек и твои уши в придачу! — его рука потянулась к мечу.
— Помилуйте, господин! — завизжал купец, — четыре золотых, только для вас — четыре золотых!
— Отсчитай, «Казначей»! — капитан невозмутимо, отстранил с дороги торговца живым товаром и легко вспрыгнул на помост. Его внимание привлекла высокая девушка, чем-то особенным выделяющаяся среди средней массы… Белоснежная кожа, коротко обстриженные рыжие волосы, спокойный взгляд ярко-синих глаз, плотно сжатые губы…
— Стоп! — одернул себя капитан, — спокойный взгляд… Чтобы сохранить спокойствие в таких обстоятельствах, тут, знаете ли, одних душевных сил мало, тут, знаете ли, психологическая подготовочка нужна ещё та!?
Его пальцы слегка коснулись девичьей шеи, повернутый камнем внутрь перстень скользнул по коже. В ушах отозвалось озадаченное «пип-пи-и-ип» — генный сканер не подтвердил принадлежность данной особи к «Человеку стандартному»… Короткий жест и Боцман уже протягивает девушке руку…
— Пять золотых, господин… — вмешивается торговец.
— Вместе с твоим носом?! — нехорошо прищурился капитан, обернувшись.
— Два золотых, господин, и эта нежная лилия ваша.
— Ладно, толстяк! — капитан почесал лоб пальцем, — я тороплюсь, а с тобой торговаться можно будет ещё дня два… Это всё твой товар? — капитан обвёл рукой длинные навесы, под которыми выстроились около сотни молодых рабынь, десятка два мужчин — явно проданные в рабство военнопленные и с полсотни ребятишек всех возрастов.
— Да, господин! Торговля идёт плохо… — работорговец поперхнулся, поняв что, сказал лишнее.
— Покупаю, всех!
— Семьсот золотых, господин, — всплеснул руками работорговец, — и товар ваш!
— Четыреста, толстяк, ты не кормил их как минимум месяц и теперь половина умрёт по дороге…
— Шестьсот, господин, должен же бедный торговец иметь хоть какую то прибыль?
— Четыреста пятьдесят, толстяк, и ни монетой больше, иначе впридачу я заберу твои «погремушки»!
— Пятьсот, господин, и я буду просто разорён!
— По рукам, толстяк! — капитан с силой заехал торговцу по плечу, да так что тот чуть не упал, — «Казначей», отсчитай этому Шейлоку его деньги… — он щёлкнул пальцами — Боцман, немедленно доставить мой ТОВАР на борт…
Боцман мрачно посмотрел на работорговца, — Ключи!
— Чего? — руки, пересчитывающие золотые монеты, дрогнули.
— Ключи от цепей, жирный боров! — Боцман нацелился посохом в живот работорговца, — У тебя на поясе…
— А, ключи! — толстяк принуждённо рассмеялся, — Возьмите…
— Так-то лучше! — проворчал боцман, позванивая связкой, — Эй, парни, за дело! — он отомкнул первый замок, освобождая цепь, пропущенную через ножные кандалы двадцати девушек.
Всё было спокойно, пока Боцман не направился к отдельно стоящей девушке, закутанной в прозрачную ткань, через которую просвечивали только длинные светлые волосы.
— Э-э-э!!! — завопил работорговец, — она не продаётся… то есть я её вам не продал!
Капитан повернулся на шум, — Эй ты, толстая задница, в чём дело? — он положил руку на рукоять меча, — Ты кажется, хочешь меня надуть?
— Я не продавал её господин! Она одна стоит не меньше ста монет! — торговец сложил руки на груди, — Она умна, послушна как овечка, обучена в… — он осёкся, — это большая тайна господин, но могу вас заверить, что эта девушка — настоящий бриллиант! Сто золотых — это очень дёшево!
— Сто золотых за смазливую девчонку, — капитан насмешливо скривил губы, — я бы не купил её, если бы не сказал, что беру весь ТОВАР! Я дал слово, а моё слово твердо, я — «капитан Блад»! — он оценивающе посмотрел на закутанную фигуру, — Даю за неё тридцать монет!
— Благородный господин, я заплатил за неё сорок монет…
— Возьми пятьдесят и убирайся к Змею! Это моё последнее слово… — капитан погладил рукоять меча, — потом будет говорить он!
— Вы меня ограбили, господин… но я согласен! Платите, деньги и забирайте девушку!
— Брысь с глаз! — капитан подмигнул боцману, — Давай!
— Идём, малышка! — Боцман отцепил цепи, — И не дрожи — наш капитан, ОЧЕНЬ добрый человек…
— Смерть за моей спиной… — ответила девушка приглушённым, но мелодичным голосом, сходя с помоста, — Владеющий мной, рискует жизнью…
— Интересно! — Боцман пожал могучими плечами, — Расскажешь об этом капитану, он у нас ужасно крутой парень, уж он разберётся с твоей смертью!
Капитан оценивающе оглядел толпу рабов, вокруг которой цепью выстроились его матросы, — Боцман! Я передумал! Уходим все и немедленно!
— Двигайтесь… Пошли… Давай… Давай… — матросы начали подталкивать рабов к выходу из рынка, всё было, как всегда в таких случаях, но внимательного наблюдателя могло насторожить только одно — не раздалось ни одного удара.
Белоснежная красавица «Надежда» лениво покачивалась у пирса, и морские птицы с криками кружили вокруг её стройных мачт. У трапа капитана встретил патруль городской стражи.
— Платите пошлину, благородный капитан! — Усатый воин весело посмотрел из-под медного шлема, — Хорошие девочки… По серебряной монете за голову и мы в расчёте!
— Казначей! — как по волшебству, из широкого рукава появился тяжёлый мешочек.
— У нас нет серебра, только золото! — Казначей высыпал тускло блестящие монеты на ладонь, — как будем рассчитываться?
— Одна золотая за десять серебряных! — воин усмехнулся, — Вы видно жутко богатые ребята!
— Да! — капитан сжал в кармане рукоять длинноствольного, полуавтоматического, двенадцати зарядного пистолета, калибр девять и одна, пули разрывные, — Ужасно богатые! Но мы ещё и ужасно крутые! — матросы подняли посохи…
— Ладно, я пошутил! — воин подставил ладони, — Давайте семнадцать золотых и мы в расчёте!
После того, как Казначей ловко отщёлкал монеты в руки старшего патруля, рабы тонкой цепочкой начали подниматься по трапу на борт «Надежды». Когда мимо патруля проходила девушка, закутанная в покрывало, старший схватил её за руку, — Эту девушку нельзя вывезти! — патрульный задрал покрывало на её правом бедре, — Вот видите, на ней клеймо Храма! Вам лучше просто убить её прямо здесь! Я буду свидетелем, что вы исполнили закон…
— Двадцать монет разрешат этот вопрос? Или… — капитан указал стражникам на высокий борт «Надежды», на котором выделялись силуэты десятка арбалетчиков, — или мне придётся убить ВАС! Я выйду в море раньше, чем поднимется тревога! Ну?
— Вы очень убедительны капитан! — патрульный поймал ещё один тяжёлый мешочек, — я никого не видел и счастливого вам плавания…
— Кажется, это называется коррупцией? — усмехнулся капитан, поднимаясь на борт, — Отвратительное место, даже дышать тяжело!
— Вы правы, капитан, — боцман опёрся о поручни, — Наше Авалийское королевство конечно тоже не было земным раем, но говорящим товаром там не торговали, мы, по крайней мере, были свободными людьми.
— Убрать трап, отдать швартовы и поднимай паруса, мы уходим в море… — раздался резкий свист, крики людей, скрип такелажа… «Надежда», как чайка расправившая крылья отошла от пирса, развернулась на последнем, кормовом, канате, матрос перерубил его топором, раздался щелчок, больше похожий на выстрел… Клипер забрал ветер полными парусами и устремился в открытое море.
Капитан спустился в рубку… лязгнула, закрываясь, бронированная дверь. В полутьме тускло мерцали экраны, эхолот деловито вычерчивал рельеф дна.
Рулевой повернул голову, — Ход — тринадцать узлов, курс — саут-ист, сто тридцать пять, удаление от берега — семь миль…
— Отлично, Сэнг! Запусти машины и держи двадцать узлов! — капитан бросил взгляд на карту, — Через трое суток будем на месте… — он взял микрофон, — Говорит капитан, наша миссия завершена! Приказываю привести все системы в походное положение, расчехлить вооружение, поднять флаг Вундерланда, вахты по обычному распорядку. Благодарю всех за отличную работу!
- Предыдущая
- 43/80
- Следующая
