Выбери любимый жанр

Русская философия смерти. Антология - Коллектив авторов - Страница 50


Изменить размер шрифта:

50
Марк Аврелий

6. Какое бы ты ни делал дело, будь готов всегда бросить его. Так и примеривайся – можешь ли отлепиться.

Ожидание смерти учит этому.

Загромождение мешает свободе, а загромождение происходит от откладывания. Уметь быть готовым – значит уметь кончать. Ничто не сделано, что не окончено. Дела, которые мы оставляем за собой, впоследствии опять восстанут перед нами и затруднят наш путь. Пусть каждый наш день управится с тем, что его касается, очистит свои дела, пусть бережет последующий день, и тогда мы всегда будем готовы. Уметь быть готовым – в сущности, значит уметь умереть.

Амиель

8. Часто говорят: «Мне уже ни к чему, мне уже умирать пора». Все, что ни к чему, потому что помирать пора, ни к чему было и когда-либо делать. А есть дело, которое всегда нужно, и чем ближе к смерти, тем нужнее, – дело души: растить, воспитывать душу.

9. При каждом разрешении вопроса: поступить так или этак? – спросите себя, как бы вы поступили, если бы вы знали, что вы умрете к вечеру, и притом никто никогда не узнает о том, как вы поступили.

Смерть учит людей умению кончать свои дела. Из всех же дел есть только один ряд дел, которые всегда вполне закончены, – это дела любви.

VII

Если человек есть только телесное существо, то смерть есть конец всего. Если же человек есть существо духовное и тело есть только оболочка духовного существа, то смерть – только изменение.

1. Наше тело ограничивает то божественное, духовное начало, которое мы называем душою. И это-то ограничение, – как сосуд дает форму жидкости или газу, заключенному в нем, дает форму этому божественному началу. Когда разбивается сосуд, то заключенное в нем перестает иметь ту форму, которую имело, и разливается. Соединяется ли оно с другими веществами? получает ли новую форму? – мы этого ничего не знаем, но знаем наверное то, что оно теряет ту форму, которую оно имело в своем ограничении, потому что то, что ограничивало, разрушилось, но не можем знать ничего о том, что совершится с тем, что было ограничено. Душа после смерти становится чем-то другим, – таким, о чем мы судить не можем.

2. Эмерсона, утверждавшего свое бессмертие, спросили: «Ну а как же, когда мир кончится?» Он отвечал: «Для того чтобы не умереть, я не нуждаюсь в мире».

3. Если смерть есть полное уничтожение, – я не спорю, это возможно, – в таком случае, ее нечего бояться. Я есть, ее нет; она есть, меня уже нет. Но если, поражая нас, она оставляет в нас жизнь, то будьте уверены, что там, за гробом, мы окажемся совершенно такими же, какими мы были на земле. Это очень озадачит нас. Эта мысль такова, что вперед портит нам наше представление о рае и аде.

Она лишает нас надежды, потому что главное, чего мы желаем, это то, чтобы быть совсем другими, чем мы теперь. Но этого-то и не будет.

Анатоль Франс

4. Смерть есть только один шаг в нашем непрерывном развитии. Таким же шагом было и наше рождение; с той лишь разницей, что рождение есть смерть для одной формы бытия, а смерть есть рождение в другую форму бытия.

Смерть – это счастье для умирающего человека. Умирая, перестаешь быть смертным. Я не могу смотреть на эту перемену с ужасом, подобно некоторым людям. По-моему, смерть есть перемена к лучшему. Разве мы не безумны, когда говорим о приготовлении к смерти? Наше дело – жить. Тот, кто умеет жить, сумеет и умереть. Разве не так?. Я хочу жить, душа наша никогда не говорила нам, что мы умрем. Чувства умирают, а чувства-то и создали смерть. Так стоит ли беспокоиться о ней разумным людям?

Теодор Паркер

5. Последний день несет нам не уничтожение, а только перемену.

Цицерон

6. Жизнь есть освобождение души (духовной, самобытно живущей сущности) от тех условий телесной личности, в которые она поставлена.

Для человека, живущего духовной жизнью, нет смерти.

VIII

Если жизнь – благо, то благо и смерть, – составляющие необходимое условие жизни.

1. Смерть

Смерть дщерью тьмы не назову я
И, раболепною мечтой
Гробовый остов ей даруя,
Не ополчу ее косой.
О дочь верховного Эфира!
О светозарная краса!
В руке твоей олива мира,
А не губящая коса.
Когда возникнул мир цветущий
Из равновесья диких сил,
В твое храненье Всемогущий
Его устройство поручил.
И ты летаешь над твореньем,
Согласье прям его лия.
И в нем прохладным дуновеньем
Смиряя буйство бытия,
Ты укрощаешь восстающий
В безумной силе ураган,
Ты на брега свои бегущий
Вспять повращаешь океан.
Даешь пределы ты растенью,
Чтоб не покрыл гигантский лес
Земли губительною тенью,
Злак не восстал бы до небес.
А человек! Святая дева!
Перед тобой с его ланит
Мгновенно сходят пятна гнева,
Жар любострастия бежит.
Дружится праведной тобою
Людей недружная судьба:
Ломаешь тою же рукою
Ты властелина и раба.
Недоуменье, принужденье —
Условье смутных наших дней,
Ты всех загадок разрешенье,
Ты разрешенье всех цепей.
Баратынский

2. Где умершие? Там же, где нерожденные.

Сенека

3. Если смерть страшна, то причина этого не в ней, а в вас. Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти.

Для совершенно святого нет смерти.

5. Плотская смерть уничтожает то, что держит тело вместе, – сознание временной жизни. Но ведь это случается с нами беспрестанно и каждый день, когда мы засыпаем. Вопрос в том, уничтожает ли плотская смерть то, что соединяет все последовательные сознания в одно, то есть мое особенное отношение к миру? Для того же, чтобы утверждать это, надо прежде доказать, что это-то особенное отношение к миру, соединяющее в одно все последовательные сознания, родилось с моим плотским существованием, а потому и умрет с ним. А этого-то и нет.

Рассуждая на основании своего сознания, я вижу, что соединявшее все мои сознания в одно – известная восприимчивость к одному и холодность к другому, вследствие чего одно остается, другое исчезает во мне, – степень моей любви к добру и ненависти к злу, – что это мое особенное отношение к миру, составляющее именно меня, особенного меня, не есть произведение какой-либо внешней причины, а есть основная причина всех остальных явлений моей жизни.

Рассуждая на основании наблюдения, мне представляется, что причины особенности моего я находятся в особенностях моих родителей и условий, влиявших на меня и на них; но, рассуждая по этому пути дальше, я не могу не видеть, что если особенное мое я лежит в особенности моих родителей и условий, влиявших на них, то она лежит и в особенности всех моих предков и в условиях их существования – до бесконечности, то есть вне времени и вне пространства, – так что мое особенное я произошло вне пространства и вне времени, то есть то самое, что я и сознаю.

50
Перейти на страницу:
Мир литературы