Я твоя - Люче Лина - Страница 34
- Предыдущая
- 34/55
- Следующая
Чем они могли защищаться от столь опасных противников? Блокнотами и ручками? Дестина знала, как и все в этом зале, что все трое сидящих здесь людей писали большую часть очень агрессивных материалов, размещенных в их изданиях. У обоих мужчин, обладавших всей полнотой власти в мирах, были серьезные основания злиться на них. И они вполне располагали всем арсеналом средств для мести. И все же репортеры осмелились прийти, и даже сидели напротив них, бесстрашно отстаивая право на собственное мнение- к этим людям нельзя было не проникнуться уважением.
Наконец, Ксеар взял слово. Он произнес короткую, но объемную речь, официально объявив об аресте Марина Ка Лье. Он также сообщил, что этот человек подозревается в совершении тяжкого преступления, и в настоящее время продолжается дознание. Из слов Ксеара следовало, что Ка Лье получает необходимую юридическую помощь от адвокатов Ксеариата. Его права, очерченные законодательством миров, соблюдаются в полном объеме.
Дестина невольно дернула уголком рта. Она недавно поинтересовалась правами подозреваемых в преступлениях в Первом. По сути, у них не было никаких прав, кроме возможности прервать допрос раз в шесть часов и права на питание четыре раза в сутки. И то - кто бы мог это проверить?
Айи замолчал, переведя взгляд на Яльсикара и тот заговорил. Его высказывание было еще короче. Он добавил, что подозреваемый пока не признался в преступлении, однако следствие имеет "все основания предполагать его виновность".
Слово предоставили журналистам, они переглянулись между собой, и один из них, из "двадцати часов", спросил первым.
- В каком преступлении обвиняется Ка Лье?
- Это пока не будет разглашено в интересах следствия, - коротко ответил Яльсикар.
- Правда ли, что первый допрос был проведен без участия адвоката?
- Правда, - невозмутимо ответил Бьякка.
- Почему вы лишаете обвиняемого элементарных прав?
- Такое право не предусмотрено законодательством, - ответил Ксеар. - Поэтому говорить о лишении прав некорректно.
- Все знают, что Вы двое в Семи мирах и есть закон. И мы спрашиваем вас, почему вы не предусмотрели такого права? - выпалила женщина-журналист, сидящая посередине, как будто под охраной своих коллег-мужчин. Нейра Хаш, из "Мнения".
Повисла небольшая пауза, потом Айи посмотрел ей в глаза:
- Потому что особенность ведения уголовного процесса у нас такова, что вмешательство адвоката не имеет смысла на всех стадиях, кроме суда присяжных. Во время такого процесса право на адвоката имеет каждый.
- Вы хотите сказать, что особенность уголовного процесса в мирах такова, что правосудие олицетворяет один человек?
- Вовсе нет, - возразил Айи. - Правосудие олицетворяет целый аппарат профессиональных людей, работающих в полиции и службе безопасности. Дознание во всех случаях ведется крайне тщательно и кропотливо. А решения принимаются максимально справедливо.
- Вами единолично, - настаивала журналистка.
- В том числе и мной, - кивнул Ксеар, и его глаза опасно блеснули. - А иногда и судом присяжных.
- А как будет на этот раз? - едва не перебив Айи, спросил журналист, сидевший справа и до сих пор молчавший. Дестина вспомнила, что его зовут Каль Ягиль, и он работает в "Политике".
- Такое решение пока не принято.
- Айи, давайте будем откровенны, - вновь начал Ягиль. - Вы и Яльсикар единолично принимаете решение о том, какие права предоставить обвиняемому. Вы решаете, как его судить. Вы, в конечном итоге, признаете его виновным или нет. Не то, чтобы мы вам не доверяли, - корреспондент дернул уголком рта, и в его глазах появились насмешливые огоньки, - но не могли бы вы объяснить общественности, почему считаете, что такое судопроизводство может быть безошибочным?
Господи, он же его уничтожит, подумала Дестина. Почему этот журналист так смело себя ведет? Кто ему этот Ка Лье? Ведь не сват, не брат... стоят ли все эти демократические убеждения того, чтобы вылететь из рая? Глядя то на одного мужчину, то на другого, она ощутила странное раздвоение: с одной стороны, она была полностью на стороне Ксеара. С другой – не могла не восхищаться Ягилем – он был убийственно логичен в каждом доводе и вопросе.
- Я с удовольствием объяснил бы вам это, - Ксеар внезапно также насмешливо улыбнулся, - как только вы трое объясните мне, как может быть безошибочным любое другое судопроизводство, будь там толпа адвокатов или нет?
- Существуют определенные процедуры, выработанные обществом годами, чтобы обеспечить наибольшую справедливость..., - начала было Хаш.
- О, наше общество многое выработало с годами, - резко перебил ее Айи. - Нищету на улицах. Бомжей. Социальное неравенство. Убийства, насилие, войны. Коррупцию. Наркотики и терроризм. И все исключительно по справедливости и в рамках демократии.
Ксеар постепенно повышал голос, но не срывался на крик. Дестина видела, что он полностью контролирует себя, и меняет тон только с целью произвести больший эффект.
- Почему же вы не наслаждаетесь жизнью в этом обществе? - продолжил он, снова насмешливо улыбаясь. - Почему вы пришли в миры? Что вы ищете здесь, где властвует такой тиран и деспот, как я?
Журналисты разом опустили головы, увлекшись писаниной в своих блокнотах, хотя до этой минуты полностью полагались на включенные диктофоны. Дестина облизала губы. Правоту Айи трудно было оспорить. У него был припасен козырной туз в рукаве. Он легко и непринужденно поставил всех присутствующих на место, и даже без видимого самодовольства.
- Айи, никто не говорит о том, что мы не довольны жизнью здесь. - Начал Ягиль после небольшой паузы. - Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что мы все благодарны вам за создание этого мира и за постоянное его развитие. Мы также благодарны Яльсикару и другим повелителям стихий за то, что они делают.
Ксеар недовольно махнул рукой, желая прервать этот неожиданный гимн в свою честь, но Каль продолжил:
- Я готов прямо сейчас встать и поклониться вам, и заодно хочу сказать, что не сделал этого при встрече только потому, что давным-давно вы сами просили не кланяться вам всех журналистов на официальных мероприятиях.
- Это правда. Я и сейчас этого не желаю, - вставил Ксеар.
- Воля ваша. Но это не значит, что мы забыли о благодарности. Дело в другом.
- И в чем же? - Встрял Яльсикар, закидывая ногу на ногу.
Дестина подумала, что никогда не видела более странного брифинга. Это походило то на интервью, то на перепалку, то на философский диспут, то на дружескую беседу. Фантасмагория какая-то. Секунду назад казалось, что агрессия вот-вот выплеснется через край, и тут вдруг Ягиль все сглаживал, да еще как. Испугался?
- Дело в том, что мы тоже люди. И мы хотим, чтобы с нами хоть немного считались. Возможно, мы пришли в этот мир, потому что он доброжелателен. Я хорошо помню, как все было лет сто назад, думаю, вы тоже. Тогда вы, Яльсикар, еще не смотрели на простых граждан, как на врагов, - очень твердо произнес Каль.
Бьякка дернулся, как будто его ударили. Агенты переглянулись, Альбумена заерзала в кресле, а Дестина внезапно почувствовала, что ей жарко. Нет, Ягиль сегодня точно выроет себе глубокую яму. И будет сидеть в ней до конца жизни. Он не просто вел себя смело, он казался безрассудным.
- Я и сейчас не смотрю так... на простых граждан, - очень холодно ответил Бьякка, пронзая журналиста таким взглядом, что тот опустил глаза. Смысл этого послания был предельно ясен.
Ксеар метнул какой-то непонятный взгляд на Бьякку и посмотрел на часы:
- У нас не так много времени, чтобы развивать дальше эту дискуссию, - ровным голосом заявил он. - Мы ждем ваших вопросов, и через десять минут заканчиваем.
Журналисты помолчали несколько секунд, потом Нейра спросила:
- Сколько еще будет длиться задержание Ка Лье?
- Столько, сколько необходимо для проведения дознания по этому делу, - ответил Яльсикар.
Репортеры недовольно поморщились.
- Предыдущая
- 34/55
- Следующая
