Бунт на свалке - Волков Олег Александрович "volkov-o-a" - Страница 3

• Предыдущая
• 3/66
• Следующая

— Везет тебе безбожно, — со вздохом заметил Ансуд. — Любит она тебя, что ли?

— Любит. Любит. Еще как любит. Каждую неделю по три раза, — заверил Анк.

— Тогда, чем на этот раз нас порадуют твои бездонные трюмы?

— Ну… как обычно, Ансуд, как обычно: десять контейнеров с первосортным свежим мясом. Во! Пальчики оближешь, — пообещал Анк.

— Ну-у-у… — разочарованно протянул Ансуд. — У нас этим добром вся Глотка забита, под саму глотку! — скаламбурил диспетчер.

— Э-э-э, не-е-е… Не спеши… — улыбнулся Анк. — Я же сказал — первый сорт.

Анк выждал эффектную паузу и выпалил на одном дыхании:

— Да я вам нового Погонщика везу!

— Да ну! Быть не может!? — ахнул Ансуд.

Весть о новом начальнике Глотки настолько заинтриговала Ансуда, что он включил видеопоток. На переднем экране, заслонив унылую Свалку, появился болтливый диспетчер.

За прошедший год Ансуд совершенно не изменился: как был, так и остался вечным подростком с гривой пышных волос, наскоро прилизанных расческой. Куртка диспетчера все так же расстегнута не по уставу, мятый ворот рубашки все так же выглядывает наружу.

— Точно новый? — недоверчиво переспросил Ансуд.

— Точняк! — заверил Анк. — Клянусь самым дорогим, что у меня есть — попкой Арсики. Да не видать мне ее в горизонтальном положении!

— Кто такой? Как зовут? Какой из себя? Пофигист, пьяница? Как… — диспетчер «Снежинки» выплеснул море вопросов.

— Э-э-э! Притормози! — Анк поднял правую руку. — Все, что мне известно, так это его имя — Кассен Откен. И то, что перед отправкой к вам его с треском выгнала жена.

— Ну, этим нас не удивишь. Других к нам и не отправляют, — Ансуд едва не подавился смехом. — Ты вот что: как пристыкуетесь, давай в бар заглянем. Такое дело, понимаешь, обмыть надо.

— Что именно обмыть? — спросил Анк. — Прибытие «Метрополии» или нового Погонщика?

— И то и другое достойно быть помянуто кружкой доброго пива, — объяснил Ансуд. — За «Метрополию» платишь ты, а за нового Погонщика, так быть, заплачу я. Идет?

— Вполне, — согласился Анк. — Но чур: на Свалку меня не тащить.

Веселый диспетчер недовольно поморщился и, чеканя каждое слово, произнес:

— Не называй мой дом свалкой. Прошло три года, а ты так и не избавился от этого глупого суеверия.

Бешенная «популярность» Свалки породила страшное поверье. Экипажи космических транспортников уверены на все сто: достаточно хотя бы раз ступить на ее поверхность, как тут же превратишься в аборигена. Навсегда. Может и звучит глупо, но, на всякий случай, лучше провести пару недель на орбитальной станции в четырех стенах, лишь бы только не проверять на себе подлинность поверья.

— Прости, — Анк развел руками. — Только, ради бара «Пьяный космонавт», — не пытайся утащить меня к себе домой.

— Ладно, черт с тобой, — Ансуд вновь улыбнулся.

Болтливый диспетчер совершенно не умет обижаться и копить на кого бы то ни было злость, поэтому у него полно друзей.

— Пора завязывать, — Ансуд глянул в сторону и отключил видеопоток. — Жди меня в «Пьяном космонавте». Вы как раз пристыкуетесь, а моя смена закончится. Выпьем. Только без меня не начинай.

— Боишься, спущу твой заказ? — усмехнулся Анк.

— Еще как боюсь, — легко согласился Ансуд. — За подборку журналов мод с самого Мирема наши женщины готовы тут же, прямо на столе, выйти замуж. Так что будь осторожен. Пока. До встречи.

— До встречи, — попрощался Анк.

Насчет журналов мод и предложения выйти замуж Ансуд прав на все сто. Закон чаще всего нарушают мужчины. Вот и не хватает на Свалке женщин. Не то, чтобы очень, но вполне достаточно, чтобы убежденного холостяка местные жители воспринимали не иначе, как самого тяжкого неудачника. Выйти замуж — высшая награда, какую только может предложить местная красавица.

До конца полета чуть больше двух часов. Анк подобрал ридер и вновь погрузился в чтение. Интересно: утус Тонингон поймает неуловимого вора, который спер легендарный, почти мифический, бриллиант под романтическим названием «Слеза Леи-целительницы»?

Перевозка грузов в больших стандартных контейнерах давно оправдала себя со всех сторон. Отпала надобность в трюмах, цистернах и грузовых платформах. Более того, ледяной анабиоз превратил пассажиров в точно такой же груз, который ничем не отличается от медной руды, запчастей для машин или детских игрушек.

На борту космического корабля от пассажиров никакого проку. Пусть чувствовать себя глыбой льда не очень приятно, зато экономия воды, воздуха и пропитания на порядок снижает транспортные расходы.

Через пару часов «Метрополия» пришвартовалась к орбитальной станции «Снежинка». Два зеленых контейнера с синими полосками отцепили от внешних ферм транспортника. А еще через час атмосферный челнок доставил их на поверхность планеты. Путешествие, которое для Кассена Откена началось в анабиозном центре на Миреме, закончилось в анабиозном отделе космопорта имени Пилага на Дайзен-2.

Откен глубоко вздохнул и открыл глаза. Такое чувство, будто его вытащили из сугроба, занесли в дом и погрузили в теплую ванну. По коже бегают мурашки, а в ступни тычутся мелкие иголочки. По телу расползлась страшная слабость, будто бухал целую неделю и налегал исключительно на чистый спирт.

Откен ухватился за край странной прямоугольной ванны и с трудом, хрипя от напряжения, перевел тело в вертикальное положение. С запястий, словно сытые пиявки, отвалились разноцветные трубки.

— Добро пожаловать на Дайзен-2, витус.

Откен ошалело посмотрел по сторонам.

Небольшая светлая комната очень похожа на кабинет врача в самой обычной поликлинике: белые стены и потолок, тепло и пахнет медицинской химией. Прямо перед ванной стоят двое. Один, что по ниже ростом и по крепче телом, держится уверенней, чем молодой и высокий парень, который нерешительно выглядывает из-за спины старшего товарища. На обоих черная форма тюремных надзирателей. Откен несколько раз с усилием моргнул. Вот уже третий десяток лет приходится носить точно такую же. Хотя нет, не совсем надзиратели. Красными крестами на черных рукавах выделяются эмблемы медработников.

— Вам помочь? — тот, что по ниже, учтиво наклонился.

— Благодарю. Я сам, — Откен упрямо мотнул головой.

К черту помощь. Откен поднатужился и приподнялся. Он сам и только сам выберется из анабиозной капсулы. Точно! Похожая на гроб металлическая ванная на самом деле анабиозная капсула. Значит… Здравствуй Свалка. Всего-то заснул на пару минут, а уже в 19 световых годах от родного дома и…, и от Таны.

Сердце сжалось в комок. Волна горечи и злости на долбанный мир поднялась из желудка и обожгла щеки. Пальцы, густо заляпанные анабиозным раствором, проскользнули по гладкой стенке капсулы. Откен перегнулся через край, подался всем телом вперед и спрыгнул на пол. Точнее, попытался спрыгнуть. На деле едва не шмякнулся. Откен с трудом удержал равновесие. Голые пятки едва не разъехались в разные стороны. Осторожно, боясь упасть, Откен выпрямился.

Ледяной анабиоз прекращает абсолютно все обменные процессы в организме, так что дистрофии мышц можно не бояться. Но погружение в лед не проходит бесследно. Пробуждение, или разморозку, проводят только квалифицированные врачи.

— Витус, душевая кабина сразу за вами, — подсказал тот, что ниже.

Откен кивнул и развернулся на месте. Пятки опять едва не разъехались на гладком полу. До узкой белой дверцы больше трех метров — господи, как далеко.

Анабиозный раствор. Бр-р-р!!! Гадость редкостная. Да и не раствор вовсе, а самая настоящая слизь. Скользкая и липкая. Пока еще влажная — терпеть можно. Но! Как только начинает подсыхать, как кожу на груди и плечах раздирает противный зуд. Будто обгорел на солнце, и кожа лезет с тебя лохматыми пластами. Не зря рядом с анабиозными отделами устраивают душевые, чтобы сразу же после пробуждения смыть с себя эту гадость.

• Предыдущая
• 3/66
• Следующая