Белорусские народные сказки - Автор неизвестен - Страница 17
- Предыдущая
- 17/76
- Следующая
Простился муж богоданный с женой и пошел искать чудесную собачку. Сделал так, как жена ему велела, поднялся на тот свет, оглянулся — кругом смоляные реки текут, кипом кипят, огнем горят, высоко-высоко пламя поднимается. Куда ни пойдешь — к огню придешь. Пошел батрак прямо, куда глаза глянули. Чем ближе к пеклу подходит, тем жарче становится. Оботрется платочком—прохладу почует. В пекле плач, крики, стоны, словно буря в лесу воет. Взмахнул батрак перед собой платочком, огонь расступился, дорога открылась, а по сторонам словно стены огонь стоит. Пошел батрак по огненной дороге, обтирается платочком, чтобы не было жарко. Вышел в поле, раскинулось оно широко-широко. Люди по полю молча слоняются, батрак тоже ничего не говорит им, ни плохого, ни хорошего. Подошел к саду, конца-краю тому саду нет, а в ограде ворот много — не сосчитать, в саду поют, играют, как на свадьбе. Подошел батрак к одним воротам, стукнул, и ворота сами распахнулись. За воротами паненки, много их, и все такие пригожие, как его жена.
— Здравствуйте,— говорит батрак,— прислала меня к вам моя женка богоданная, Чтобы вы дали мне такую собачку, что, если в хвостик подуешь-заиграешь, все кругом запляшут. А вот вам и знак верный, что не обманываю вас.— И показал им перстенек.
Побежала одна из паненок в глубь сада, принесла собачку и отдала батраку.
— Кланяйся,— говорит,— сестре!
Ворота закрылись. Батрак сел возле ограды, отдохнул немного. А сердце ноет: «Надо к жене поспешить». Тем же путем, каким в сад пришел, вернулся батрак обратно на землю. Остановился на перепутье под крестом, дай, думает, взгляну на свою волшебную собачку. Достал ее из-за пазухи,, осмотрел и решил попробовать, как диковинная собачка играть может. «А вдруг меня обманули, и собачка не такая волшебная, как пан требует? Тогда хоть домой не возвращайся!» Видит батрак, подъезжают к перекрестку какие-то люди. Подул он, заиграла собачка и пошли прохожие и проезжие плясать; пляшут, трясутся, без конца припевают:
Ой не сам я трясусь —
Меня черти трясут;
Молодые чертенятки
Подкидывают... Ух-я! Ух-я!
Поют, пляшут, остановиться не могут. Пляшут люди, пляшут лошади. Поблизости пастух пас стадо. Услыхали музыку и в пляс пустились и пастух, и свиньи, и овечки... И плясали они до тех пор, пока батрак не перестал играть. Перестал он играть, и плясуны остановились. Уморились, устали, а на душе у всех весело. Были среди проезжих и богатые купцы. Поблагодарили они батрака за музыку и дали ему гостинец — большой красивый платок. Рад батрак: есть что женке подарить. Воротился он наконец к жене, поздоровался с ней, платок из-за пазухи вынимает.
— Я тебе, моя женушка, и гостинец принес... Добрых людей по дороге встретил, купцов проезжих... Я им поиграл, а они мне платок дали. Вот возьми... Глянь, какой мягкий, красивый...
— Спасибо тебе, что ты обо мне не забыл. А пан и не ждал, что ты вернешься. Пообедай и ступай к нему.
Пошел батрак к пану.
— Вернулся все-таки? — удивился пан.— А где же твоя собачка?
— Принес тебе собачку, пане! — проговорил батрак, доставая из-за пазухи собачку.
— Вот как... принес... Ну-ка, заиграй, посмотрим, такая ли это собачка.
Заиграл батрак, и пошел пан плясать; пляшет, припевает:
Ой не сам я трясусь —
Меня черти трясут;
Молодые чертенятки
Подкидывают... Ух-я! Ух-я!
Войдет кто-нибудь из дворовых в панские покои — тут же в пляс пускается. Уморил батрак всех, замучил, многие на землю попадали и то не унимаются: ногами дрыгают. До тех пор плясали, пока играл батрак. Очухался немного пан, отдохнул.
— Подай сюда,— кричит,— собачку!
Отдал батрак пану собачку, а тот схватил диковинку и приказал батрака запереть в погреб, а сам начал думать, как сделать, чтобы батрацкая жена податливей стала. Но понапрасну пан беспокоился: к ней и подступиться невозможно. Пан даже жениться на ней обещал. «Барыней, говорит, станешь». А красотка отвечает пану:
— Как я за тебя замуж пойду, коли ты старый такой, рябой, некрасивый, а я такая молодая. Если ты уж хочешь меня женой иметь, помолодей немного, похорошей.
— Как же я помолодею. Нет на это никакого способа.
— Есть способ, я его знаю! — отвечает жена богоданная.
Кто же не хочет быть молодым? Захотелось и пану помолодеть. Велела ему жена батрака поставить котел среди двора, разложить под котлом огонь и кипятить воду.
— Лезь,— говорит она пану,— в котел, окунись три раза, и сразу помолодеешь.
— Что ты,—кричит пан,— сварить меня хочешь? Как раз, полезу, жди... Ты сначала своего мужа-хама отправь в котел, если ты такая умная. А я после...
— Пусть сначала лезет мой муж, если ты не хочешь быть молодым. Сам потом пожалеешь...
Послал пан своих слуг за батраком. Привели его из погреба. Стоит он, трясется, не знает, что с ним будут делать.
— Лезь в котел,— говорит ему пан,— молодым станешь. Жена твоя богоданная приготовила для меня эту баню. Попробуй сунься сначала ты...
Заплакал батрак.
— Лезь, не бойся,— говорит ему жена,— будешь здоров и невредим.— Дала она ему в руку свой перстенек. Бросился батрак в котел, три раза окунулся в кипящую воду и выскочил из котла таким молодым, пригожим, что налюбоваться невозможно. Зависть одолела пана. Бросился и он в котел, а вылезти обратно не может. Так и сварился в котле. Поганые останки его собакам выбросили.
НАРЕЧЕННЫЙ ОТЕЦ
Остались без отца, без матери три брата. И не было у них ни кола ни двора. Вот и пошли они по белу свету счастья искать. Идут и все думают: «Вот бы посчастливилось к хорошим людям в работники наняться?» А тут как раз старичок навстречу попался, седенький такой.
— Куда, детки, путь держите?
— В работники наниматься идем.
— А разве своего хозяйства нет?
— Нет,— отвечают братья.-— Если б хороший человек в работники нанял, мы честно трудились бы, слушались его, как дети родные.
Подумал старик и говорит:
Ладно. Будьте моими сыновьями. Только слушайтесь, тогда я вас научу, как на белом свете по правде жить — без лжи, без обмана.
Согласились братья. Пошли за ним. Идут, идут, глядь среди вишневого сада хатка стоит. Нарядная такая. Цветы вокруг цветут. Выбежала на крыльцо девушка. Пригожая, красивая. Взглянул на нее старший брат.
— Ох, если б мне красавицу эту, да быков пару, да корову — хорошо было бы!
Отец нареченный поглядел на него и говорит:
— Хорошо, сынок. Будет у тебя невеста. Будут быки и корова. Живи себе счастливо, но правду не забывай.
Сосватали они девушку. Свадьбу сыграли. И старший брат остался хозяйствовать в своей хатке.
А старик с младшими сыновьями дальше пошел. Идут, идут. Опять у дороги хорошенькая хатка стоит. Около нее мельница крыльями машет. А у хатки девушка сидит, что-то вяжет. Работящая, видно. Взглянул на нее средний брат.
— Ох, если б она за меня замуж вышла да мельницу в приданое дали! Я бы мельником стал, всегда хлеба было бы много.
А дед ему и говорит:
— Ладно, сынок, быть по-твоему.
Вошли они в хату. Сосватали девушку. Свадьбу сыграли. Оставил дед сына жить в приймах.
— Ну, сынок, будь счастлив, но гляди правду не забывай.
И пошли старик с младшим сыном дальше. Идут, идут и видят:
хатка стоит убогая такая. Вышла девушка, красавица писаная. А в хатке насквозь дыры светятся. Меньшой брат взглянул на девушку:
— Ох, если б она за меня замуж вышла! Работали б мы дружно, хлеб добывали и о бедных никогда не забывали: всем бы с ними делились.
Взглянул старик на него.
— Ладно, сынок, быть по-твоему. Только гляди ж о правде не забывай!
- Предыдущая
- 17/76
- Следующая
