Приключения Айвама - Семушкин Тихон Захарович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/13
• Следующая

Вот по этому склону её он забирался наверх махать рукой самолету. Он остановился, ощупал ступеньку, сделанную пешней, улыбнулся, на глазах выступили слёзы радости, и он, согнувшись, погладил голой рукой ледяную ступеньку. И хотя лай щенка прекратился, Айвам уже знал, где находится. Он надел шапку и уверенно, не спеша пошёл к месту, где упал мешок с самолёта. Он лежал по пути к пещере. Айвам быстро оказался около него. Отсюда было рукой подать до пещеры.

Едва он подошёл к ней, как кубарем из неё выкатился Лилит. В зубах у него была рыбка. Пёс выронил рыбку и бросился на руки к Айваму. Друзья вновь оказались вместе, и теперь им не страшна никакая пурга.

В ледяном домике был настоящий праздник. В сброшенной посылке были палатка, ружьё, патроны, книжка, нож для открывания консервов, вызвавший улыбку на лице мальчика.

— О! Лилит! Смотри, какой Таграй! Он хорошо знает, что нам нужно.

В мешке лежали новые торбаса, две пары меховых чулок, меховые штаны и совсем новенькие рукавицы. Кроме того, два больших куска моржового и тюленьего мяса.

— И опять письмо!

Письму Айвам обрадовался больше всего. Ему казалось, что он долго-долго не разговаривал с людьми. А письмо — как человек. С ним можно разговаривать. Ведь Лилит умеет только слушать, а сам не говорит. Айвам вскрыл конверт и бережно вытащил листок бумаги.

— Вот видишь, Лилит! Ты смотри у меня! Не вздумай плакать, — сказал Айвам и стал накачивать примус.

Примус с шумом вспыхнул. Как приятно было смотреть на его синие огоньки!

— Стружки надо положить подальше: загорятся. Это вчера лётчик Томилин столько их положил, завёртывая примус, чтобы не разбился. И когда Айвам стал их собирать, он раскрыл рот от удивления. В стружках лежал точь-в-точь такой же, как и у его учительницы, клеёнчатый метр. Он схватил его и быстро приложил кончик метра к пешне до зарубки.

— Что такое?!

Айвам протёр глаза и снова посмотрел. Толщина льда равнялась двадцати одному сантиметру. Ведь самолёт мог садиться!

Горел примус. С потолка пещеры падали тяжёлые капли. Чайник, набитый снегом, так и стоял в углу. Айвам вяло держал в руках метр. Слышно было, как в торосах гулял ветер, с шумом проносясь мимо пещерки.

К ночи поднялась пурга. Как ревун, завыл ветер в ущельях ледовых полей. Жутко стало во льдах. Даже звери прячутся в такую непогодь. Вой пурги глухо отдавался в ледяном домике.

— Мы совсем не будем выходить, Лилит, — сказал Айвам упавшим голосом.

— Можно потерять наш домик. Мы будем сидеть здесь до конца пурги. Он глубоко вздохнул, думы о двадцати одном сантиметре не выходили из головы.

«Этот ветер может испортить самолётную площадку».

В пещере не было холодно. Ветер не проникал сюда сквозь толстые ледовые стены. За последнее время Айвам углубил пещеру и сделал её просторней. Ледяная глыба, напоминавшая многолетний айсберг, была такой величины, что в ней можно выдолбить место для десятка больших яранг. В пещере было уютно. Сложенная вчетверо палатка служила полом. На ней разостлана оленья шкура, на шкуре — спальный мешок. Ярко горела стеариновая свеча. Шумел примус, и крышка чайника уже начинала танцевать.

В углу, при входе, как это и полагалось в настоящей яранге, стояло заряженное ружьё. Здесь же, на мешке с навагой, лежал рыболовный крючок.

Айвам разулся, снял меховые штаны и оделся во всё новое. Напившись чаю, он залез в мешок. Спать не хотелось. Он придвинул свечу и взял книжку «Детские и школьные годы Ильича». Айвам просмотрел картинки. Вот мальчик Володя Ульянов. Айвам внимательно разглядывал его лицо, пуговицы на мундире, других взрослых людей, нарисованных здесь же. У всех была какая-то особая одежда. Здесь, на Севере, он не видел у русских такой одежды.

Айвам только что начал читать книжку, как в мешке завозился Лилит. Показалась его морда. Наверное, душно ему стало.

— Лилит! А хорошо сделал Таграй: привез нам книжку. С тобой не поговоришь, как с книжкой. С книжкой можно долго говорить, она много рассказывает.

Айвам засмеялся, потрепал морду Лилита и впихнул его в мешок.

— Не мешай мне читать.

Долго читал Айвам. Глухо выла пурга. С книжкой мальчик и уснул. Свеча догорела и сама потухла.

Выл ветер, лёд скрежетал. Пурга усиливалась. Айвам проснулся от духоты. Он. высунул голову из спального мешка и в темноте с открытыми глазами стал прислушиваться к завыванию пурги. «Хорошо, что ветер дует вдоль снежной стены, а то занесёт, долго не вылезешь», — подумал мальчик. Спать не хотелось. Айвам сбился совсем; он не знал сейчас: наступило утро или всё ещё была ночь? Надо выглянуть из пещеры, посмотреть. Но не хотелось ломать так хорошо заделанную дверь. Однако интерес был настолько велик, что Айвам встал, зажёг свечу и с ножом в руке подошёл к снежной двери. Он просверлил в снегу дыру и заглянул в неё. Было темно, но всё же он ощутил, как снег вихрем проносился вдоль стены ледяной глыбы. Он просунул туда руку без рукавицы, и острые снежинки больно закололи обнажённую кожу.

Айвам забил снегом дыру и сел в раздумье. Надо что-нибудь делать, если не хочется спать. Думать хуже. Он достал кусок моржового мяса и, отбивая ножом мороженые кусочки, стал есть его. Сытное мясо. Такого мяса поешь — никакой мороз не возьмёт. От него приходит тепло. Вдобавок он съел две рыбки и покормил Лилита.

— Теперь хорошо бы попить чаю, — сказал он и тут же взялся за примус. Чай скоро был готов. От горячего чая тепло разлилось по всему телу. И опять Айвам не знал: завтрак был это, или обед, или ужин? Кто тут разберет в этой кромешной пурге!

Взглянув на свечу, стоявшую на куске льда, Айвам вспомнил о подсвечнике, который он видел в квартире учительницы. Айвам решил сделать такой же изо льда. Он ведь большой мастер вырезать фигурки из моржовых бивней. Айвам отколол нужный кусок льда и со всем усердием принялся за работу. Постепенно из бесформенной массы кусок льда стал превращаться в подсвечник. Склонившись, Айвам ножом вытачивал его. Изредка на вытянутой руке он отводил его в сторону, любовался, подмечал недоделки и вновь принимался шлифовать кончиком ножа. Это было кропотливое дело, тем более что Айвам работал в рукавицах.

И, наконец, подсвечник был готов. Айвам взял новую свечу и стал её вставлять. Подсвечник раскололся пополам.

«Ну, это ничего, я склею его водой. Хотя воду жалко тратить на это, — по старой привычке экономить воду подумал он. — Я сделаю другой, ещё лучше». И тут же принялся за работу.

Айвам привык всегда что-нибудь делать.

Прошло много времени, и на ящике из-под консервов был установлен красивый подсвечник. Даже свеча горела в нём светлее.

— Вот, Лилит, и работа готова, — с чувством удовлетворения сказал Айвам.

— Смотри, теперь не ползай здесь: разобьёшь.

С величайшей предосторожностью мальчик влез в мешок, взял книжку. Свеча горела хорошо. В этот раз он дочитал книжку и стал читать сначала. Но вскоре глаза устали, и он положил книжку под голову.

«Вот интересно… Ленин тоже был мальчиком», — подумал Айвам. И это так не вязалось с рассказами учительницы о Большом Ленине.

Айвам опять вспомнил школу, где танцы, игры, песни, где весело, где каждый день узнаёшь от учительницы новости. С этими думами Айвам и уснул. Но вскоре его разбудил щенок. Лилит совался мордой ему под мышку. Айвам чиркнул спичку, ища свечу. Около ящика вместо подсвечника лежали лишь мелкие кусочки льда.

• Предыдущая
• 7/13
• Следующая