Возвращение с Западного фронта (сборник) - Ремарк Эрих Мария - Страница 118
- Предыдущая
- 118/284
- Следующая
Я закрыл окно. Нет, ничего другого нет. Для всего остального у человека слишком мало почвы под ногами.
Однако утром я встал пораньше и, прежде чем пойти в мастерскую, постучал в дверь владельца небольшой цветочной лавки. Там я подобрал букет роз и попросил отправить их без промедлений. Я чувствовал себя довольно странно, когда медленно выводил на карточке адрес и имя: «Патриция Хольман».
Кестер надел свой самый старый костюм и поехал в финансовое управление. Он хотел добиться снижения наших налогов. В мастерской остались Ленц и я.
– Готтфрид, – сказал я, – ну-ка давай приналяжем на толстый «кадиллак».
Накануне в вечерней газете появилось наше объявление, и, следовательно, уже сегодня мы могли рассчитывать на покупателей, буде таковые вообще окажутся. Так или иначе, надо было подготовить машину.
Сначала мы обработали все лакированные поверхности водой. «Кадиллак» засверкал, как никогда, и прямо на глазах подорожал на добрую сотню марок. Затем мы залили в мотор самое густое из всех возможных масел. Поршни были уже далеко не первоклассными и слегка постукивали. Вязкое масло компенсировало этот дефект, и мотор работал удивительно спокойно и ровно. Коробку скоростей и задний мост мы тоже заправили густой смазкой, чтобы и они вели себя бесшумно.
Потом решили проверить все на ходу – поблизости была сильно разбитая дорога. Мы прошли по ней на скорости пятьдесят километров. Кузов кое-где побрякивал. Мы снизили давление в баллонах на четверть атмосферы и повторили проверку. Дело пошло лучше. Выпустили еще четверть атмосферы. Все посторонние звуки исчезли.
Мы вернулись в мастерскую, смазали скрипучий шарнир капота, вложили в него резиновую прокладку, залили в радиатор горячую воду, чтобы двигатель завелся с полуоборота, и обрызгали низ машины из керосинового распылителя, чтобы и здесь все блестело. После всего этого Ленц воздел руки к небу:
– Так явись же нам, о благословенный покупатель. Приди, о милый обладатель туго набитого бумажника! Мы ждем не дождемся тебя, как жених невесту.
Однако невеста не спешила. Поэтому мы вкатили на яму бензиновую тарахтелку булочника и начали демонтировать переднюю ось… Часа полтора-два мы спокойно работали и почти не разговаривали. Вдруг Юпп, стоявший у бензоколонки, стал насвистывать мелодию песенки «Чу! Кого сюда несет?..».
Я вылез из ямы и посмотрел в окно. Какой-то невысокий, коренастый мужчина ходил вокруг «кадиллака». С виду это был вполне солидный буржуа.
– Глянь-ка, Готтфрид, – шепотом сказал я. – Уж не невеста ли это?
– Безусловно! – заявил Ленц, едва взглянув на пришельца. – Но ты посмотри на его лицо. Еще никто с ним слова не сказал, а он уже полон недоверия. Пойди схлестнись с ним. Я остаюсь в резерве. Подключусь, если у тебя ничего не выйдет. И не забывай про хитрости, которым я тебя учил.
– Ладно. – Я вышел во двор.
Мужчина смотрел на меня умными черными глазами.
– Локамп, – представился я.
– Блюменталь.
Обязательно представиться – такова была первая хитрость Готтфрида. Он утверждал, что это сразу же создает более интимную атмосферу. Вторая хитрость сводилась к тому, чтобы начинать разговор предельно сдержанно, по возможности раскусить характер покупателя и в нужный момент нанести удар по его слабому месту.
– Вы пришли насчет «кадиллака», господин Блюменталь? – спросил я.
Блюменталь кивнул.
– А вот он стоит. – Я указал рукой на машину.
– Это я и так вижу, – откликнулся Блюменталь.
Я окинул его быстрым взглядом. «Осторожно! – сказал я себе. – Он и сам хитер».
Мы пересекли двор. Я распахнул дверцу машины и запустил мотор. Я молчал, чтобы не мешать ему подробно осмотреть все. Он, несомненно, начнет что-нибудь критиковать, и тогда я перейду в контратаку.
Но Блюменталь ничего не осматривал. И ничего не критиковал. Он тоже молчал и стоял передо мной как истукан. Мне оставалось только одно – заговорить первому.
Медленно и детально я начал описывать «кадиллак» – так, вероятно, мать говорит о любимом ребенке. При этом я пытался выяснить, смыслит ли этот человек хоть что-нибудь в автомобилях. Если он знаток, то нужно побольше расписывать двигатель и шасси, а если он в технике не разбирается, то следует упирать на удобства езды и всякие финтифлюшки.
Но и теперь он не выдавал себя ничем, предоставляя говорить мне одному. Мне начало казаться, будто я разбухаю, как воздушный шар.
– Зачем вам нужна машина? Для города или для путешествий? – спросил я наконец, надеясь все-таки сдвинуть разговор с мертвой точки.
– Смотря по обстоятельствам.
– Понимаю! Вы намерены водить сами или пользоваться услугами шофера?
– И то и другое.
И то и другое! Он отвечал мне, как попугай. Видимо, он принадлежал к ордену монахов, давших обет молчания.
Чтобы как-то оживить его, я решил заставить его самостоятельно проверить что-нибудь. В этом случае клиенты обычно делались более разговорчивыми. Иначе, подумал я, он вот-вот заснет.
– Прекрасно функционирует откидной скользящий верх. Обслуживать его исключительно легко, особенно если учесть крупные габариты этого кабриолета, – сказал я. – Попробуйте закрыть его. Достаточно усилия одной руки…
Но Блюменталь сказал, что делать это ни к чему. Мол, и так видно. Я с треском открыл и захлопнул дверки, подергал за ручки.
– Ничто не разболтано. Все прочно и надежно. Проверьте сами.
Блюменталь снова отказался от проверки. Он полагал, что иначе и быть не может. Ну и орешек попался мне!
Я продемонстрировал ему работу стеклоподъемников.
– Ручки вы крутите прямо-таки играючи. Стекла фиксируются в любом положении.
Он не пошевельнулся.
– К тому же стекла небьющиеся, – уже впадая в отчаяние, продолжал я. – Это неоценимое преимущество! Вон там, в мастерской, стоит «форд»… – Я приукрасил историю про гибель жены булочника, добавив еще одну жертву – ребенка, хотя тот не успел родиться.
Но прошибить Блюменталя было не легче, чем взломать сейф.
– Небьющееся стекло ставят на все машины, – прервал он меня. – Ничего особенного в этом нет.
– Небьющееся стекло не относится к серийному оборудованию, – возразил я мягко, но решительно. – Разве что лобовое стекло на некоторых моделях. Но никоим образом не боковые стекла.
Я нажал на кнопку в середине руля – оба клаксона взревели. Затем перешел к описанию комфорта, говорил про багажники, сиденья, боковые карманы, панель с приборами. Я даже включил прикуриватель и, пользуясь случаем, предложил Блюменталю сигарету, рассчитывая с ее помощью хоть чуточку умилостивить его. Но он отказался.
– Спасибо, я не курю, – сказал он и посмотрел на меня с таким скучающим видом, что вдруг мне подумалось: может, он вообще не намеревался идти сюда, а зашел по ошибке – заблудился; может, ему нужно было купить что-то совсем другое – машину для обметывания петель или радиоприемник; может, в силу врожденной нерешительности он еще немного потопчется на месте, а потом двинет дальше.
– Давайте, господин Блюменталь, сделаем пробную поездку, – наконец предложил я, чувствуя, что уже порядком выдохся.
– Пробную поездку? – переспросил он, явно не понимая, о чем речь.
– Ну да, пробную поездку. Должны же вы сами убедиться в высоких ходовых качествах этой машины. На улице или на шоссе она устойчива, как доска. Идет как по рельсам. А как приемиста – будто это не тяжелый кабриолет, а пушинка…
– Ах уж мне эти пробные поездки… – сказал он, пренебрежительно махнув рукой. – Пробные поездки ни о чем не говорят. Недостатки автомобиля всегда выявляются только впоследствии.
«Конечно, впоследствии, дьявол ты чугунный! – с досадой подумал я. – Не ожидаешь ли ты, что я тебя ткну носом во все дефекты?»
– Что ж, ладно. Нет так нет, – сказал я, утратив всякую надежду на успех. Мне стало ясно, что он не собирается покупать машину.
Но тут он внезапно повернулся, посмотрел на меня в упор и тихо, резко и очень быстро спросил:
- Предыдущая
- 118/284
- Следующая
