На острие меча - Азаров Алексей Сергеевич - Страница 7
- Предыдущая
- 7/34
- Следующая
Три года Пеев и Георгиев не виделись. Встретились случайно на бульваре Витоши, когда Георгиев, перебравшийся наконец в столицу, мыкался без жилья и без работы. Пеев отвел его к себе. Предложил: «Привози свою жену, и живите у меня, сколько надо».
Сейчас Александр Периклиев Георгиев собирался в Германию. Инженер без диплома, он хотел получить его, но не смог попасть в болгарский университет— обычная история, если у тебя нет текущего счета. Когда-то и сам Леев, а следом за ним Никифор Никифоров покинули родину, чтобы завершить образование в далеком Брюсселе. Правда, здесь была «маленькая» разница: Георгиев и Никифоров жаждали только получения диплома, тогда как Леев уезжал по прямому указанию секретаря Общего рабочего синдикального союза Георгия Димитрова, и не столько стажировался на юридическом факультете, сколько изучал опыт пролетариата Запада в борьбе с классовым врагом.
Георгиев мог быть полезен в Берлине.
Еще больше пользы способен был принести брат — Янко Леев, посол в Каире, свободомыслящий скептик, недружелюбно относившийся к царю и ненавидящий фашизм. Он давно потерял веру в «святые идеалы монархизма», а острый ум подсказывал дипломату, что Болгария идет к катастрофе.
Янко Леев был одним из осведомленнейших людей в МИДе. Легкий характер обеспечивал ему всеобщую дружбу, а долгий стаж службы по министерству и семейная неудача — парадокс! — тесным образом связывали его с видными политиками. Расставаясь в свое время с супругой, ушедшей от него к Кьосеива-нову, бывшему до Филова болгарским премьером, Янко и не предполагал, что разведенная жена, заняв выдающееся положение в обществе, навсегда сохранит к нему чувство благодарности и постарается оказывать протекцию. Но так случилось — по пословице «не было счастья, да несчастье помогло» — и Янко, занимавший до этого секретарские посты в посольствах его величества, вдруг сам стал послом, и, как поговаривали, подруга Кьосеиванова хлопотала о новом местечке для него — в Токио.
Легкий характер, паркетный шаркун, протеже бывшей жены... И вдобавок — масон, высокого, 33-го ранга1. Не слишком лестная характеристика! Но
Александру Пееву было известно и другое: за маской лощеного дипломата, завсегдатая салонов крылся искренний болгарский патриот, человек тонкий и наблюдательный. Маска помогала жить, предохраняла от «друзей», лезших в душу, а масонские таинства — камуфляж для Кочо Стоянова и контрразведки.
Приезжая в Софию, Янко останавливался в «Славянской беседе», оттуда звонил брату. У них была традиция — обеды вдвоем, без посторонних, когда можно поговорить по душам. Скоро Янко должен опять приехать. С ним можно и нужно откровенно, только откровенно... А с Георгиевым? Пожалуй, тоже.
Георгиев собирал чемоданы. Из германского посольства пришло уведомление, что консульский отдел выдал въездную визу.
Пеев пригласил Георгиева в кабинет, плотно притворил дверь. В коротких, хорошо обдуманных фразах изложил суть дела. Георгиев выслушал молча, на лбу его собирались тяжелые морщины. Сказал медленно:
— Это очень ответственный шаг.
— Вам я верю, Сашо.
— Поверит ли Центр?
— Я говорю с вами от его имени.
Оставшиеся до отъезда в Берлин дни потратили на обучение шифровальному делу и приемам пользования симпатическими чернилами. Договорились, что Георгиев будет использовать для прикрытия своих информаций частные письма Пееву — по возможности короткие и, разумеется, с самым невинным содержанием.
Пеев через рацию Попова связался с Центром, изложил свои соображения и получил «добро». Одобрили и предполагаемый контакт с Янко. И словно волшебство! Пеев еще дешифровывал последние строчки, а телефон затренькал, заговорил в ухо голосом Янко — выбросил витиеватую фразу на непонятном языке:
— Янко? Ты откуда?
— Из «Славянской беседы», мой дружок. Приезжай, поужинаем.
Он любил розыгрыши, Янко Пеев, и к зрелым годам сохранивший мальчишескую склонность к шуткам. Мог, зная, что Пеев не владеет иностранными языками, кроме французского, приписать в письме добрых полстраницы на английском, турецком или арабском. Изучил их в совершенстве. Его считали знатоком Востока, да так оно и было: работая сначала генконсулом в Стамбуле, а потом посланником в Албании, он добрую половину времени посвящал изучению исламизма и восточной поэзии.
Ужин был плотный, мясные блюда, болгарские «специалитеты». Янко любил и умел поесть. Пил он коньяк; Пеев — умеренно — сливовицу. Трудно перейти от шуток и взаимного подтрунивания к серьезному, но и отложить разговор было нельзя: Янко приехал всего на сутки.
Когда Пеев решился и сказал о главном, Янко оторопел.
— Ты понимаешь, на что ты пошел? Это же верная петля!
— Я тебя в петлю не зову.
— Прости! — Янко, словно защищаясь, поднял руку.— Я не коммунист, и мне многое не по вкусу. Твои убеждения — твои, мои — мои.
— Гитлер предпочтительнее?
— Нет конечно, но я полагаю, что мы не зайдем так далеко. Легкий союз, балансировка, нейтралитет... Но как ты решился на это?.. Ей-богу, голова идет кругом!
— Значит, нет?
— Я так не сказал. Могу подумать?
— Да, естественно.
— Хорошо. Я должен все очень серьезно обдумать. Скажу априори: комбинации правительства с участием Гитлера мне не импонируют. Я не хуже твоего, а возможно, и более объективно представляю ситуацию. Но пойми... это нонсенс: я и подпольная работа. Нет, я не готов к ответу.
Они расстались, закончив ужин в молчании. Обнялись почти сухо.
Утром вновь, в неурочное время, затренькал телефон.
Звонил Янко: ни шуточек, ни розыгрышей. Сдержанным тоном деловое:
— Я подумал. Не спал всю ночь... Передай своим
друзьям, что я готов побеседовать с ними. Готов встретиться лично. Прощай, через час поезд. Поцелуй Митко и Эль.
...Оставаясь один, Александр Пеев с предельной обстоятельностью пытался проанализировать свою работу. Нет, он не колебался. Колебания остались в далеком прошлом, но точно эхо звучали в ушах слова брата: «Ты нелегал?» Для Пеева подполье являлось самым действенным способом продолжить политическую борьбу с монархизмом и фашизмом. Что важнее — ура-патриотизм, шовинистический по сути и заставлявший закрывать глаза на то, что твоя страна, единственная и милая родина, становится сателлитом Германии, или же марксово «пролетарии всех стран, соединяйтесь!», когда с исторической определенностью необходимо поступиться этим «патриотизмом» ради все той же Болгарии и ее завтрашнего дня?
Ответ был один и напрашивался сам собой.
Пришла пора посвятить в свои дела Елисавету, Эль. Прежде он никогда не уединялся по вечерам в кабинете, теперь это стало правилом, связанным с перешифровкой, и Эль молча удивлялась перемене, не спрашивала, ждала, когда Сашо все объяснит сам.
Он объяснил.
Эль упрекнула: «Ты зря скрывал!» Договорились не посвящать в тайну Митко. Сын уже вырос, состоял в студенческой организации, к нему и так уже присматривалась полиция. Елисавета считала, что незачем подводить сына под удар. Пусть поживет в неведении. Пока...
Объем информации нарастал. Сведения поступали от военных, через Никифорова, от промышленников— Бурева и Николова. Из Германии не часто, но аккуратно шли письма Сашо Георгиева. Он превосходно устроился, подружился с германскими офицерами, дал им понять, что национал-социализм отвечает сокровенным его чаяниям. Болгария считалась теперь союзницей империи, и с Георгиевым были достаточно откровенны. Передавая информацию Попову, Пеев замечал, что тот сильно похудел и осунулся. В мастерской хватало работы, и, бросая ее ради радиосеансов, Эмил вынужден был доделывать отложенное по ночам, за счет сна. И так изо дня в день. Под постоянной угрозой ареста.
Почти на пределе, весь внутренне натянутый как струна, жил и Никифор Йорданов Никифоров — ближайший помощник Пеева.
Министр войны генерал Даскалов, окруженный всеобщей неприязнью за слишком уж откровенно оплаченные марками симпатии к немцам, неожиданно проникся к Никифорову небывалым доверием. Скорее всего, потому, что Никифоров был одним из немногих, не шептавшихся о нем за глаза. Генеральская жиронда и проанглийская оппозиция, лидеры которой сами мечтали о министерском кресле, добыли документы, доказывающие, что Даскалов состоит на содержании сразу у трех служб рейха— МИДа, абвера и гестапо.
- Предыдущая
- 7/34
- Следующая