На острие меча - Азаров Алексей Сергеевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/34
- Следующая
Царь — этот машинист-любитель — на всех парах гнал Болгарию к войне; за его спиной, контролируя повороты реверса и определяя курс, стояли немцы. Глава министерства войны 1 генерал Даскалов совершил ознакомительную поездку в ставку ОКБ2. Министр вернулся в полном восторге: четкость организации штаба, боевые качества вермахта произвели на него неизгладимое впечатление. Делясь наблюдениями с Никифоровым, он утверждал, что в мире нет силы, способной остановить германского солдата. А какая выучка, какая дисциплина! И самоотречен-ная преданность фюреру и национал-социалистской идее у всех, от новобранца до фельдмаршала!..
О кардинальном повороте в политике свидетельствовало не только это. Были факты более мелкие, но тоже по-своему красноречивые. Однажды утром на бульваре Евлогия Георгиева сменили эмалированные таблички. Проснувшиеся жители узнали, что их удостоили чести проживать на бульваре Адольфа Гитлера.
«Бай Ганю», еще недавно такой новенький, в мягком белом переплете, изрядно поизмялся. Пеев, запершись в кабинете, составлял сообщения Центру. Никифоров что ни день доставлял ценную политическую информацию. По роду работы он присутствовал на заседаниях Высшего военного совета при министре войны, где теперь наряду с обычными вопросами повестки дня (перемещения генералитета, представление к крестам) рассматривались и решались проблемы, связанные с дислокацией войск, методами взаимодействия с германскими частями, прибытие которых в Болгарию ожидалось в ближайшее время.
Через тайники, оборудованные Пеевым в разных концах города, информация Никифорова попадала в мастерскую по ремонту радиоаппаратуры «Эльфа» на улице Константина Стоилова, 18 (владелец — дипломированный инженер Иван Попов, технический руководитель — младший компаньон, брат Ивана, Эмил Попов). Тридцать рабочих мастерской — свидетельство того, что предприятие процветало. Доктор Пеев подписал с «Эльфой» контракт на обслуживание своего «Блаупункта», и Эмил Попов из почтения к солидному клиенту иногда заглядывал к нему на дом: нежный немецкий аппарат нуждался в периодическом осмотре и профилактических ремонтах... Так бывало в экстренных случаях, когда информация, собранная Пеевым через Никифорова, в Союзе офицеров запаса, в беседах с Марковым, ставшим командующим армией, Богданом Филовым, генералами Луковым, Лукашем, полковником Генштаба Стефаном Димитровым,— информация, очень серьезная и достоверная, не могла ждать, отлеживаясь в тайнике. Эмил Попов приходил с чемоданчиком, раскладывал на столе в кабинете инструменты, протирал клеммы спиртом, и Елисавета, не догадывавшаяся еще ни о чем, расплачиваясь, давала старательному мастеру
лишние десять левов «на чай». Эмил, подавляя улыбку, брал, кланялся. Двойственность положения его не тяготила, скорее забавляла. Он был старым подпольщиком и привык к самым неожиданным ситуациям.
Круг помощников Пеева непрерывно расширялся. Осторожный и разборчивый прежде в выборе знакомств, не желавший портить репутацию дружбой с ярыми монархистами и фашистами, он теперь пожимал им руки, старался встречаться как можно чаще. Так в орбиту его связей попал Симеон Бурев — богатый негоциант, афишировавший свои контакты не только с германскими промышленными кругами, но и со службой безопасности при германском посольстве и доктором Делиусом. Леев, около двух лет под благовидными предлогами уклонявшийся от предложений стать личным адвокатом Бурева, уведомил последнего, что согласен принять предложение и даже пошел дальше: через посредство Бурева стал юрисконсультом Стояна Николова, богатейшего в Болгарии человека. Помогая ему оформлять контракты, Леев черпал сведения экономического характера, абсолютно точные данные об имперской промышленности. Со своим юрисконсультом Николов держался дружественно, как равный. Подчеркнуто интеллигентный, любивший вовремя и к месту процитировать Гейне и Лессинга, он в недалеком прошлом был ассистентом кафедры коммерческого права в университете и отошел от науки, дабы вложить свой ум и миллионы в более прибыльное дело — судоверфи. Взлетев на вершину золотой горы, он тем не менее не порывал старых связей с коллегами-юристами, памятуя, что юристы в Болгарии составляют особый клан, из которого выходит подавляющее большинство государственных деятелей — депутатов, министров, даже премьеров. Случалось, что еще совсем недавно безвестный адвокат при поддержке клана занимал ключевой пост, становился вершителем судеб. Леев считался светилом, с ним стоило быть дружелюбным и предупредительным.
Доверие Николова накладывало отпечаток и на поведение Бурева — младшего партнера, нуждавшегося в субсидиях архимиллионера. Он стал для Пеева
ангелом-хранителем, не ведая, конечно, что помогает не столько своему личному адвокату, сколько подпольщику, связанному с Центром.
Фашизация страны шла быстрыми темпами. Охотились уже не только на коммунистов. Кочо Стоянов, шеф жандармерии, не вникая особо в суть дела, выдавал ордера на превентивный арест любого, кто пользовался славой левого. После встречи Богдана Филова в Зальцбурге с рейхсминистром Риббентропом и подписания неких документов, содержание которых не разглашалось, в январе 1941 года правительство опубликовало решение о присоединении к Берлинскому пакту и согласилось пропустить части вермахта на территорию страны. Одновременно было признано целесообразным срочно расширить концлагерь для политических в Гонда-Вода.
Кочо Стоянов выписал несколько сот новых ордеров.
В том числе и на превентивный арест Пеева.
Утром, спозаранку позвонил Бурев. Спросил:
— Доктор, у вас есть большой чемодан?
— Зачем он вам понадобился, Бурев?
— Не мне, а вам. Ладно, ладно, шучу. Все в порядке. Орднунг, как говорят наши коллеги-немцы. Стоянов совсем спятил, решил выслать вас в горы. Я поговорил с кем следует, и ему дали нагоняй. Спите спокойно, доктор, и помните: Симеон Бурев ваш друг... Слава богу, Симеон Бурев — это кое-что значит в Софии! Я сказал им, что вы мой личный адвокат, персона грата. Кстати, как вы считаете, есть смысл подписать контракт с теми, из Берлина? Условия мне кажутся не слишком льготными.
— Я попробую добиться скидки,— суховато сказал Леев.— Спасибо, Бурев, я ваш должник. Впрочем, это была какая-то ошибка с ордером, не так ли?
— Я же сказал: Стоянов спятил!
Кнопки, нажатые Буревым в авральном порядке, вызвали нужный отклик: ордер отозвали й доктор Пеев получил возможность безбоязненно продолжать свои ежедневные прогулки по Софии, пить две чашки кофе по-турецки в кофейне у Орлова моста и по вечерам живо интересоваться бессмертными строками «Бай Ганю».
Да, «тройка» Пеева работала вовсю и была на пороге того, чтобы стать «пятеркой». Уже несколько недель он подумывал о том, чтобы привлечь к делу двух надежных, с его точки зрения, людей: давнего и доброго приятеля Александра Георгиева и двоюродного брата Янко Пеева. Оба они представлялись подходящими кандидатурами.
С Александром Георгиевым Пеев познакомился в 1932-м, когда молодой публицист, тяготевший к социалистам, принес ему, редактору еженедельника, экономическую статью, где в слабо завуалированной форме говорилось об обнищании болгарского пролетариата. До этого пробы пера Георгиева безапелляционно отвергались провинциальными и столичными газетами. Лишь изредка удавалось ему опубликовать материал, и, как правило, в первый и последний раз в данном издании: после его появления агенты полиции быстро втолковывали редакторам, что к чему. Пеев, совмещавший редакторский пост с должностью шефа отдела экономических и финансовых исследований Болгарского земледельческого банка и изрядно понаторевший во всем, что касалось трактовки финансовых выкладок, без труда угадал в статье второй, скрытый смысл и, заострив кое-какие положения, на свой страх и риск напечатал ее в очередном номере... Их газетное содружество продолжалось недолго: в 1934-м Пеев ушел из банка. Не по своей воле. Власти наконец нашли повод придраться — анекдотический на первый взгляд, но принятый советом директоров всерьез: выяснилось, что шеф отдела из личных средств приобрел для библиотеки банка тома Большой Советской Энциклопедии... Скандальная история, кладущая пятно на безупречную банковскую деятельность по кредитованию архиправых коопераций землепользователей. Ехидная «Зора» не преминула куснуть совет директоров, держащий на службе прокоммунистических субъектов, да еще на ответственных постах!
- Предыдущая
- 6/34
- Следующая
