Зарницы в фиордах - Матвеев Николай Сергеевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/27
• Следующая

Орудия немецкого транспорта молчали: не то артиллеристы боялись попасть по своим, не то думали, что катер свой.

— Товсь! Огонь! — скомандовал Шабалин.

Торпеды четко пошли к намеченной цели и обе попали в борт транспорта.

Огненная вспышка, столб черного дыма, замершая над морем корма корабля, а потом как будто захлебнувшийся холодной водой транспорт быстро погрузился в море.

«Шесть катеров против одного, пожалуй, многовато, — пронеслось в голове Шабалина. — Ну что же, выбора нет, все равно надо пытаться уйти».

Теперь, когда катер сбросил торпеды, его скорость увеличилась, а для катера скорость, как известно, — его главная защита. Вдруг два немецких катера резко повернули и пошли к месту гибели транспортов.

«Наверное, идут спасать тонущих, — подумал Александр. — Тем лучше». Он повернул штурвал и, лавируя, понесся в глубь залива к берегу, туда, откуда вела огонь дальнобойная береговая артиллерия противника.

Гитлеровцы не стали его преследовать — им было абсолютно ясно, что советский катер добьют их артиллеристы, а кидаться под такой огонь рискованно, еще чего доброго, сам попадешь под свои снаряды.

Пришлось Шабалину поманеврировать, пока он вел катер к берегу. Артиллеристы старались на совесть, и несколько пробоин в носовой части катера потом на базе все же пришлось латать. Но видно, справедливо гласит поговорка: «Смелого пуля боится, смелого штык не берет», — изо всех пуль и снарядов, обрушенных на ТКА-13, ни один не нанес ему серьезного повреждения. И катер благополучно дошел до «мертвой зоны», где он уже был в безопасности.

Так закончился этот продолжавшийся всего тридцать минут неравный бой со счетом 2 : 0 в пользу североморцев. Радостные, возвращались моряки домой, на базу. А там их уже ждали товарищи, готовились к встрече. По неписаному, но неуклонно выполняемому закону тому экипажу, который потопил вражеский корабль, готовили жареного поросенка. Это уже стало традицией, и пришлось хозяйственникам специально держать на базе свиней. Что поделаешь, раз моряки требуют, чтобы встречи проходили в духе традиций. Пока шабалинцы возвращались, на берег успели сообщить и о втором потопленном транспорте. Правда, тут получилась небольшая неувязка — не нашлось второго поросенка, и пришлось по-братски разделить одного между двумя экипажами.

— Черт те знает что, — ворчал начпрод, нарочито хмуря брови. — Вошли во вкус, что ни день — готовь поросенка. А где я вам их столько напасу? У меня ведь не свиноферма. — Но тут он не выдерживал и расплывался в широчайшей улыбке. — Давай, кок, забирай поросенка!

Сидя за торжественным ужином, моряки смеялись:

— Транспорты поделили на двоих, да и свинью тоже. А что, если бы еще какие-нибудь катера с вами были, так и делили бы на всех кабанчика?

— Вот потому-то мы и помощи не просили, — отшучивались именинники, — а то бы пришлось голодными остаться.

Апрельский бой особенно памятен Шабалину. На другой день вечером было партийное собрание, на котором Александра Осиповича Шабалина единогласно приняли в партию. Запомнили этот ночной бой и другие моряки как пример обдуманного риска и настоящей боевой смекалки.

Был еще один случай, когда снова встретились за праздничным столом экипажи катеров ТКА-13 и ТКА-14. Только в этот раз на базу первым пришел катер Шабалина, и он волновался за товарищей. А было это так.

Командование получило донесение, что вдоль побережья идет немецкий конвой. Судя по данным, фашисты шли на свои базы, расположенные между Киркенесом и Лиинахамари (Печенгой). ТКА-13 и ТКА-14 было приказано выйти в море и уничтожить суда противника.

Оба катера немедленно вышли на поиски фашистского конвоя и довольно скоро обнаружили его в районе острова Лилле-Эккерей. Три сторожевика сопровождали танкер и транспорт. Юркие сторожевики так и вились вокруг массивных кораблей, защищая их со всех сторон. Катера североморцев шли не маскируясь, все больше и больше набирая скорость.

— Танкер я беру на себя. Атакуй транспорт! — сказал Шабалин Колотию.

— Есть! — ответил тот.

— Кто идет? — поступил сигнал с ближайшего сторожевика.

Этот же вопрос повторили и другие корабли.

— Боцман, отвечай этими же сигналами, — приказал Шабалин.

Путая знаки запроса, боцман обстоятельно отвечал немцам, а тем временем катера шли на сближение. По катеру Шабалина вдруг ударил широкий луч прожектора. Это танкер давал о себе знать. Меткая пулеметная очередь с катера хлестнула по зловещему огню, и сразу стало темно. Шабалин даже закрыл глаза рукой — так резок был переход от ослепительного света к густой, казалось какой-то липкой, темноте. Но яркие вспышки орудий точно показали, где находится едва заметный в темноте танкер.

«Два часа пятьдесят девять минут», — засек время Шабалин.

Расстояние между ТКА-13 и танкером противника уменьшалось.

Пора!

Две торпеды одновременно прочертили белые полосы по темной воде, полосы, которые как бы соединили маленький катер и огромную махину — танкер. Ведя огонь из пулеметов по сторожевым катерам противника, шабалинцы начали отходить. Водяные столбы от падавших снарядов со всех сторон окружали торпедный катер.

Танкер, наполненный горючим, взорвался, и море вокруг покрылось пылающей нефтью. Корабли шли по огненным волнам. И когда сам танкер уже ушел на дно, еще долго пылало море, освещая все вокруг зловещим светом.

«С танкером покончено, — думал Александр Осипович, — но где же сейчас Колотий?»

За дымовой завесой ничего нельзя было разглядеть, только раздавалась беспорядочная стрельба.

«Наверное, Дмитрий там», — Шабалин повел свой катер в темноту, зайдя за дымовую завесу. В этот момент на фоне горящего моря с другой стороны завесы появился катер Колотия. Его преследовали два немецких сторожевика. Торпеды Колотия точно нашли свою жертву, и немецкий транспорт взорвался.

— Молодец, Дима! — одобрил Шабалин. — Пора и обратно.

Но минуты шли, а ТКА-14 куда-то исчез.

«Неужели Колотий со своими ребятами погиб?» — тревожная мысль сжала сердце.

— Колотий, где ты? Отзовись! — эту фразу Шабалин уже много раз повторял по радио. — Отзовись, слышишь?!

Но ответа не было.

— Сбавить ход, — скомандовал Шабалин.

Катер стал уходить с приглушенными моторами. Вдали раздавались орудийные выстрелы, к кораблям охранения подключились береговые батареи — открыли ураганный огонь. Почти полчаса ждал Шабалин товарища, но катер Колотия так и не появился…

На полной скорости ТКА-13 понесся к базе. Опережая моряков, на берег пришло сообщение.

Но вскоре после возвращения шабалинцев на базу пришел и катер ТКА-14. Выяснилось, что слышал Колотий товарища, но не мог ему ответить, чтобы не обнаружить свой беспомощный катер. Оказалось, что после того как они взорвали транспорт, на катере вышли из строя сразу два мотора. Что делать? Положение отчаянное — кругом враги, всю дымовую завесу прошивают пулеметными очередями. А катер болтается на волнах — и ни с места. Пришлось спрятаться в дыму и притаиться, пока не устранили повреждение. И повреждение-то ерундовое — бензин перестал поступать в моторы. Как только исправили неполадку, выжал Колотий из своего катера всю возможную скорость, старался догнать своих, но не успел.

И теперь снова сидели товарищи за торжественным столом и пили за победу, за успех и, кроме того, за дружбу, которая на войне проверяется кровью.

В этот день все началось как обычно. Шабалина вызвали в штаб.

— В море обнаружено судно противника. Судя по предварительным сведениям, оно повреждено. Надо разобраться и действовать согласно обстановке.

И вот звено катеров, которое ведет Шабалин, выходит по заданному курсу.

«Данных не так-то много, — размышляет Александр. — Известно только, что два немецких истребителя «фокке-вульф-190» обстреляли судно и ушли, оставив его в полузатопленном состоянии. Ну что же, придем на место, а там посмотрим».

• Предыдущая
• 16/27
• Следующая