Зверь - Шведов Сергей Владимирович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/109
- Следующая
– Петр Сергеевич зовет нас в гости, – вопросительно глянул на Воронина Славка.
– Спроси адрес и скажи, что скоро будем.
– Я знаю адрес, – отозвался от руля Игорь.
– Тогда поехали.
Бубнов был, вероятно, человеком не бедным. Во всяком случае, такую квартиру за пятьдесят тысяч долларов не купишь. Воронин с интересом разглядывал высокие потолки и мебель, приобретенную наверняка в антикварном магазине. Столь изящные стулья и столы сейчас если и делают, то только на заказ для богатых дядей, хворающих манией величия. Были в квартире Петра Сергеевича и другие занятные вещицы, наводящие стороннего наблюдателя на мысль, что владелец всей этой роскоши – коллекционер с очень большим стажем.
Не будучи специалистом в данной области, Воронин не рискнул оценить предметы, стоящие вокруг. Но по всему выходило, что стоят они немало.
– Вы давно увлекаетесь антиквариатом, Петр Сергеевич?
– Можно сказать, всю жизнь. Многое мне досталось от отца, кое-что от деда. Хотя особо ценных вещей здесь нет. К сожалению, я не настолько богат, чтобы скупать на аукционах понравившиеся мне экспонаты. Кстати, за вашего ворона я бы дал пятьдесят тысяч долларов. Коньяк, господа, или водка?
– Давайте коньяк, – махнул рукой Клыков. – Пить водку в таком интерьере как-то уж слишком по-плебейски.
Бубнов засмеялся, откинув назад голову. Петр Сергеевич, кажется, сильно нервничал, во всяком случае, рука его пару раз дрогнула, пока он разливал французскую роскошь по рюмкам, и несколько капель упали на стол. Бубнов тут же стер капли чистой салфеткой.
– Я бы вам его подарил, Петр Сергеевич, – вздохнул Воронин, – но не уверен, что это понравится хозяйке. Между прочим, точно такая же вещь хранилась в шкатулке Вернера фон Бюлова, того самого офицера, чье тело мы видели у загадочного камня. Макс утверждает, что ворона его предку Фарлафу, жившему более восьмисот лет назад, презентовали жрецы Чернобога в качестве оберега от Зверя Арконы. Во время войны оберег пропал.
– А как он попал сюда? – удивленно вскинул бровь Бубнов.
– Меня смущает фельдфебель Рильке, единственный немец, уцелевший в той бойне. Не говоря уже о том, что именно Рильке написал то самое письмо, которое привлекло внимание Аннанербе к глухой деревушке, стоящей на краю реликтового леса. Сдается мне, Петр Сергеевич, что вы знаете об этой истории гораздо больше, чем я.
– Вы, кажется, в чем-то меня подозреваете, Герман? – улыбнулся Бубнов.
– Я подозреваю, что и вас, и Васильева в этом глухом углу интересовала не древесина, а нечто более существенное.
– Например?
– Сокровища нибелунгов. Точнее, сокровища, вывезенные с острова Рюге накануне взятия Арконы крестоносцами. Я только не понимаю, из каких источников вы почерпнули сведения о том, что в этом глухом углу спрятаны огромные ценности.
– Вы фантазер, Герман, – покачал головой Бубнов. – Смею вас уверить, что я ничего не слышал о Звере или Машкином сыне до того, как мне рассказали о нем световидовские старожилы. А о сокровищах нибелунгов я услышал от вас.
– Значит, это не вы подстроили аварию вертолета?
– Слушайте, Герман, вы переходите все границы, – обиделся Бубнов. – Вы отлично знаете, что меня не было в Световидовке, когда Василий Иванович отправился в свой последний полет.
Надо признать, что город Санкт-Петербург очень благотворно подействовал на Петра Сергеевича, и если в Световидовке он смотрелся измученным проблемами управленцем среднего звена, то сейчас перед Германом сидел утонченный эстет. У него даже цвет лица изменился, не говоря уже о его выражении. Прямо хамелеон, меняющий обличье в соответствии с окружающей обстановкой. Неизменными оставались только глаза Бубнова – холодные и умные.
– Я знаю, Петр Сергеевич, что вы встречались в это время с криминальным авторитетом Михаилом Караваевым.
– Ну и что, – усмехнулся Бубнов. – Я знаю Мишку еще с тех времен, когда он был обычным учителем физкультуры, даже не помышлявшим о том, что когда-нибудь станет королем преступного мира. Тогда это знакомство не выглядело предосудительным. Так что винить в этом следует не меня, а время, которое перепутало все фигуры на шахматной доске. Встретились, посидели в ресторане, выпили вина, вспомнили прошлое.
– Значит, бояться вам нечего? – ослепительно улыбнулся собеседнику Герман. – Мне, например, сдается, что Константину Звонареву не за что вас любить.
– Со Звонаревым у нас действительно плохие отношения, но не настолько, чтобы всерьез опасаться за свою жизнь.
– Жаль, – вздохнул Воронин. – А я хотел вам предложить свои услуги.
– В качестве кого?
– В качестве охранника, Петр Сергеевич. Мне кажется, что человеку, рассердившему Зверя, никак не помешает заручиться поддержкой бывшего майора милиции.
– Не надо меня запугивать, Герман, – откинулся на спинку стула хозяин. – Я уже давно не мальчик.
Воронин бросил на стол фотографии, сделанные в кабине погибшего вертолета. Лица трех покойников были видны очень хорошо, их удалось сфотографировать в анфас, зато лицо четвертого, лежащего ничком у выхода, было снято в профиль, что создавало некоторые трудности при его опознании. Кроме того, все четыре тела были тронуты тленом. Рядом с фотографиями Герман положил часы, с выгравированной на них надписью. Бубнов взял часы и повертел в руке. Бледнеть ему вроде бы было некуда, но тем не менее он побледнел.
– Вы уверены, что этот лежащий ничком человек не Звонарев? – прямо спросил Герман.
– Допустим, не уверен, – криво усмехнулся Бубнов.
– Кто же, в таком случае, вышел из леса? А главное – зачем?
– Вы хотите сказать, что нынешний Звонарев – это совсем не тот человек, который сел в вертолет десять дней тому назад? – Бубнов ошалело уставился на Германа.
– Как честный профессионал, я просто обязан проверить и эту версию.
– Но это же черт знает что!
– Тем не менее и вы, Петр Сергеевич, не можете отмахнуться от этого, на первый взгляд фантастического, предположения. Кроме того, я полагаю, вы знаете о Машкином сыне гораздо больше, чем я. И надеюсь, что рано или поздно вы поделитесь с нами своими сведениями. У вас есть номер моего мобильника?
- Предыдущая
- 23/109
- Следующая
