Любовь со вкусом вишни (Смерть в наследство) - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 3
- Предыдущая
- 3/48
- Следующая
– Кому это нужно?! – теперь уже вслух возмущенно спросила Вероника. – Все здесь обыскивать, что искать-то? И ничего же не взяли – вон и телевизор на месте, и видик, и Сонина шкатулка! Может, все-таки Милка? – уговаривала она себя.
Милка была ее подругой, единственной и не такой уж задушевной, но все-таки подругой. Самой близкой являлась Сонечка и еще бабуля, собственно, Соня тоже была ее бабушкой, маминой мамой, но в семье ее всегда называли по имени, и никакого другого обращения к ней как-то не приживалось, да никто и не пытался.
Ника вышла в прихожую проверить, все ли там на месте, и споткнулась взглядом, телом, умом.
Страх ударил куда-то под колени, ноги сами собой подкосились. Привалившись спиной к стене, она не могла оторвать взгляда от маленького столика, на котором стоял телефон, так и съехала спиной по стене и села на пол.
Исчезла телефонная книжка! Старая, потрепанная, толстая, раздувшаяся от засунутых в нее разнокалиберных бумажек и заметочек, на которых писались чьи-то телефоны и адреса, так как сама книжка была давным-давно исписана от корки до корки. Она являлась, наверное, такой же старой, как и сам телефон – черный, квадратный, с тяжелой трубкой, еще довоенный, он так всем нравился, что никто не желал сменить его на новый.
Нике в детстве казалось, что из этой тяжелой трубки должен обязательно раздаться суровый мужской голос, который произнесет что-то вроде:
– Сейчас с вами будет разговаривать товарищ Сталин.
Это папа как-то пошутил, когда она, будучи в возрасте трех или четырех лет, придвигала табурет к столику, двумя руками поднимала трубку, прикладывала ее к уху и зачарованно слушала гудок. Кто такой «товарищ Сталин», тогда маленькая Ника не знала, но ей казалось, что на такой солидный телефонный аппарат он должен всенепременно позвонить.
Периодически мама или папа не могли отыскать нужный номер в книжке и повторяли, что давно пора завести новую и аккуратно все туда переписать, это не книжка вообще, а Бермудский треугольник какой-то, но нужный номер наконец находился и про новую книжку благополучно и надолго забывали, до следующего нервного поиска. Два раза в году Соня наводила порядок, который сводился к тому, что все записочки с адресами и телефонами подкладывались под соответствующие буквы на страничках, но уже через месяц-два непонятным образом они умудрялись перекочевывать куда угодно, только подальше от нужной буквы.
Ника смотрела на пустое место на столике, где всегда – вот всегда! – лежала, а теперь отсутствовала эта замечательная книжка, и ничего не понимала.
И вдруг неожиданно и громко зазвонил телефон, больно ударив резким звуком в перепонки. Ника вздрогнула всем телом и резко поднялась, от чего у нее тут же закружилась голова. Надавив на виски пальцами, девушка уставилась на телефон.
«Сюрприз! – как любят говорить американцы, вяло, как через вату тягучую, образовавшуюся в мозгу, подумала она. – Вот тебе и сюрприз! Как-то их много на мою голову, на мою голову вообще всего слишком много в последнее время! И не последнее тоже. Тогда как сказать: на первое? Или так неправильно говорить? О чем ты думаешь, идиотка?!»
Телефон все звонил и звонил, методично, настойчиво, выдерживая долгие паузы между гудками, явно не собираясь замолкнуть.
Ника дернулась всем телом, шумно выдохнула, скидывая оцепенение и испуг, и, разозлившись на себя за глупости напридуманные, резко сняла трубку.
– Слушаю вас, – четко выговаривая слова, ответила она.
– Здравствуйте! – поприветствовал ее спокойный, ровный мужской голос. – Вероника Андреевна?
– Да.
– С возвращением!
– Спасибо. С кем имею честь беседовать? – Голос незнакомца ей сразу не понравился, и она точно знала, что ничего хорошего от него не услышит.
– Меня зовут Михаил Иванович, но мое имя вам ничего не скажет, меня вы не знаете. Впрочем, главное, что я знаю вас.
– И вы от меня чего-то хотите, – констатировала Вероника Андреевна с нескрываемой неприязнью.
– Всегда приятно, когда твой оппонент умный человек! – обрадовался он.
– Пока я еще вам не оппонировала.
– Надеюсь, что и не будете. Видите ли, Вероника Андреевна, вам жизненно необходимо отдать то, что вам, по сути, и не принадлежит, но досталось в наследство, – мягко, но настойчиво пояснил господин.
– Это вы были у меня дома и все тут перерыли?
– Да, это мои люди, каюсь. И на Земляном валу они тоже поработали, уж извините великодушно, они были очень аккуратны и никакого урона вашей собственности не нанесли. У вас ведь ничего не пропало и беспорядка нет?
Вероника, слушая этот неприятный голос, говоривший наигранно доброжелательно, старалась понять, что происходит, и ничего не могла придумать.
На Земляном валу находилась квартира бабули. Дом стоял не на самом Садовом кольце, а внутри двора, за зданиями, старый сталинский добротный дом. Шум от Садового днем и ночью проникал в квартиру и завораживал маленькую Нику, когда она оставалась там ночевать. Бабуля последние годы все больше раздражалась от бесконечного шума и суеты машин, людей, близости Курского вокзала и все удивлялась: надо же, всю жизнь жила и не замечала, а к старости это стало нервировать. А может, город сделался другим, машин больше, люди крикливее. Пришлось ставить на окна стеклопакеты с тройными стеклами, чтобы ей было спокойней.
Сейчас ей вообще покойно и никакой шум ее уже не потревожит, потому что бабуля умерла.
– Вы можете не беспокоиться о смене замков, – отрывая девушку от мыслей о бабуле, произнес загадочный Михаил Иванович, – замки и двери хорошие, просто мои специалисты могут открыть любые двери.
– Не буду беспокоиться, – пообещала Ника.
Страха не было, ну не было, и все тут! Она как-то не могла бояться после того, что уже перенесла.
Нет, все-таки был, с самого начала, когда она обнаружила пропажу книжки, наглядно подтвердившую подозрения о проникновении чужих в дом. Даже и не страх, а растерянность от непонимания, что ли.
– Вернемся к нашей проблеме, – пробасил Михаил Иванович.
– А у нас с вами проблема? – уточнила она не самым доброжелательным тоном.
– Да, милая барышня, и еще какая! – порадовался чему-то странный господин.
– Судя по тому, что вы звоните, обыск не дал ожидаемых результатов?
– Совершенно верно! Из чего следует вывод, что о месте нахождения интересующих меня вещей знаете только вы.
– А какие вещи вас интересуют? – оживилась Ника.
– Ну не надо, Вероника Андреевна! – недовольно протянул он.
Ника почувствовала, словно увидела воочию, как он скривился от этого самого недовольства.
– Мы так мило беседовали, вы произвели на меня впечатление умного человека, и вдруг такие несерьезные игры, – попенял чуть ли не по-отечески товарищ.
– Простите, Михаил Иванович, что разочаровала вас, но я на самом деле не понимаю, о чем идет речь, – вернула его к отстраненно-неприязненному тону Вероника.
– Речь идет о наследстве. Вы ведь единственная наследница вашей семьи.
– О каком наследстве? Квартира, машина, загородная вилла, счет в швейцарском банке? – Нику начал раздражать этот слащаво-приторный бас.
– Господь с вами! Никакие квартиры меня не интересуют, а машины, виллы и счета в банке у вас нет, даже дачи захудалой нет, любезная Вероника Андреевна!
«А вот здесь ты ошибаешься! – с удовольствием и детской наивной радостью из серии «обманули дурака на четыре пятака!» подумала она и добавила мысленно: – «Козел!»
– Уж извините, но пришлось наводить справки о всей вашей жизни, – усмехнулся господин.
– Нет, не извиню! – холодно ответила она. – Если вас не интересует мое движимое и недвижимое имущество, то чего вы все-таки хотите?
– Вам по наследству достались некие документы и слитки.
– Драгоценных металлов? – попыталась шутить Вероника.
Не получилось. Не шутилось как-то. Вот он точно не шутил!
– Именно слитки драгоценных металлов, – резко изменившимся тоном произнес он. – Повторюсь: по сути, эти вещи не принадлежат вашей семье, и их необходимо отдать.
- Предыдущая
- 3/48
- Следующая
